Об этом «МК» в Питере» рассказал известный врач анестезиолог-реаниматолог, работающий в одной из петербургских больниц, Сергей Саяпин.
— Какие сопутствующие заболевания становятся дополнительным риском при коронавирусе?
— Стопроцентного мнения до сих пор не существует, потому что эту инфекцию мы знаем меньше года. Но уже появились некоторые тенденции. Наиболее тяжело протекает COVID-19 у пациентов с сахарным диабетом. То есть если у пациента есть сахарный диабет и коронавирус, то это гораздо хуже, чем если бы был только коронавирус. У пациентов с сахарным диабетом происходит нарушение работы органов и систем.
Еще осложнения могут возникать у людей с сильным иммунитетом. Я последнее время часто вижу в комментариях людей, которые говорят, что у них сильный иммунитет, и им маски не нужны. Но исходя из патогенеза, из того, как развивается болезнь, мы понимаем, что сильный иммунитет – это скорее плохо. Он дает сильную иммунную реакцию, может развиться цитокиновый шторм. Поэтому при коронавирусе слабый иммунитет – это лучше. Он дает больше шансов на победу. Мы лечим пациентов после радиотерапии, химиотерапии, и они переносят легче, потому что их собственный иммунитет задавлен препаратами.
— А люди с сердечно-сосудистыми заболеваниями?
— Напрямую на сосуды вирус SARS-CoV-2 не влияет, он влияет на свертываемость крови, что вызывает тромбозы и тромбоэмболии. То есть у пациентов с уже скомпрометированной сердечно-сосудистой системой коронавирус будет протекать тяжелее. А сахарный диабет — это тяжелая патология, она влияет на многие органы, и на сердечно-сосудистую систему в том числе.
— Глава противокоронавирусного штаба академик Евгений Шляхто говорил о том, что ожирение тоже является фактором риска. Вы тоже это наблюдаете?
— Да, у пациентов с ожирением тоже тяжелее протекает инфекция. Есть такое понятие – метаболический синдром, он сопровождается ожирением, повышением артериального давления и повышенным сахаром. То есть если у человека есть ожирение, то, скорее всего, у него есть нарушение толерантности к глюкозе и, вероятнее всего, у него разовьется сахарный диабет. Соответственно, при сахарном диабете очень часто у человека есть ожирение и гипертоническая болезнь.
Ну и если у вас есть ожирение, как минимум вам будет сложно лежать на животе, а это необходимо, чтобы нормально получать кислород.
— Может ли человек не знать, что у него сахарный диабет?
Сейчас это маловероятно, потому что диспансеризация в том или ином виде широко распространена. Диагностика сахарного диабета сейчас на достаточно высоком уровне.
— Бывают случаи, и они не единичны, когда тесты на коронавирус показывают отрицательный результат, хотя на самом деле человек уже болен, и у него уже развилась пневмония. Почему так происходит?
— Изначально размножение вируса SARS-CoV-2 происходит в верхних дыхательных путях — это рото- и носоглотка. Затем вирус уходит в системный кровоток и оттуда попадает в органы-мишени. К тому времени, когда у человека начинает проявляться симптоматика COVID-19, в верхних дыхательных путях вируса уже может и не быть, ведь слизистая очень часто обновляется.
В этом, к слову, и коварство инфекции — когда человек понимает, что он заболел, он уже может даже не быть заразным, потому что вирус уже поразил органы-мишени, а в рото- и носоглотке его уже нет. Заразным же человек был примерно за 10 дней до появления симптомов. Это, кстати, обуславливает необходимость ношения масок, ведь никто не может быть уверен, что не заразен прямо сейчас. По западным протоколам человек считается незаразным спустя 10 дней после проявления первых симптомов. По российским — спустя 14 дней после второго отрицательного мазка.
— Но разве маска защищает только других от того, кто ее носит? Ведь и того, кто ходит в маске, она тоже защищает.
— Да, есть понятие минимально заражающей концентрации — необходимо, чтобы в организм попало определенное количество вирусных частиц, и только тогда может случиться заражение. Некоторые люди в качестве аргумента против масок приводят такое объяснение: размер вирусной частицы очень мал, и маска ее пропускает. Но дело в том, что вирус сам по себе не распространяется, его переносят частицы слюны, а как раз их маска в состоянии задержать — вместе с частицами вируса.
При обычном разговоре аэрозоль слюны разносится на 5 метров. К примеру, если преподаватель болен и не носит маску, то он гарантированно заразит весь класс, даже если стоит около доски. Я недавно видел, что ученые доказали: ношение очков снижает риск заражения коронавирусом. Но это отчасти и потому, что люди, которые носят очки, не имеют привычки трогать их грязными руками. Руки необходимо регулярно и тщательно мыть. Кстати, коронавирусная инфекция, конечно, зло, но она на 80% снизила в мире проявление кишечных инфекций. Потому что все наконец-то начали мыть руки.
— Сейчас стали регистрировать повторные заражения коронавирусом. С чем это связано? Людей заражают разные штаммы или просто антитела настолько нестойкие?
— SARS-CoV-2 — молодой вирус, и он активно мутирует. Естественно, будут появляться мутации, которые будут обладать другими антигенными структурами, то есть будут не видимы организмом. К слову, это тоже возвращает нас к необходимости носить маску. Дело в том, что в организме каждого человека происходит минимальная, но мутация вируса, его генетический код немного меняется. Если вы идете по улице без маски и все вокруг без масок, вы получаете различные варианты этого вируса. По приходу домой у вас сидит 100-200 разных вариантов, и один из них может вас заразить.
Даже наша полная защита в «красных зонах» — респираторы, маски, бахилы — не обеспечивает стопроцентной защиты. Она просто по максимуму снижает вероятность заразиться, снижая вирусную нагрузку. Мы не сводим вероятность заражения к нулю, мы её минимизируем. Зачем играть с огнём?
— Вы говорили: есть вероятность, что в следующей волне смертоносность вируса снизится, и он не будет таким убийственным. На чем основаны эти предположения?
— Закон эволюции направлен на то, чтобы каждый вид жил и размножался. С этой точки зрения даже паразитическому организму хорошо обладать высокой заразностью, но низкой убийственностью. Если вирус будет убивать организмы, в которых живет, он тоже будет погибать. Поэтому мы наблюдаем, что у всех вирусов со временем снижается летальность. Они начинают больше размножаться, но всё меньше и меньше убивают. Проще говоря, вирусы «заинтересованы», чтобы носители жили, чтобы были болеющие, а не умирающие. Но, конечно, это всего лишь предположение, основанное на примере предыдущих пандемий, в том числе гриппа «испанки». Ее тоже было три волны, и летальность во вторую была самой сильной, а к третьей волне летальность сильно снизилась просто потому, что вирус начал изменяться.
— В интернете распространяют много разных схем лечения. Насколько они адекватны?
— Да, я тоже видел рецепты прямо даже с названиями конкретных препаратов. Но они больше навредят, чем помогут. Нельзя распространять такие списки, это просто опасно. Терапия подбирается индивидуально, нет единой схемы лечения, нужно учитывать и течение болезни, и патологии, которые есть у пациента. Гормоны всем подряд не надо, антибиотики всем подряд не надо, да и антикоагулянты тоже под вопросом. Я понимаю, что люди в панике, но есть важный принцип: не занимайтесь самолечением. Хотя один совет я могу дать, он не повредит никому. При пневмонии нужно лежать на животе, тогда в легкие попадает больше кислорода. И еще нужно пить не больше 20 миллилитров воды на килограмм веса.
— То есть пить нужно мало?
— Да, это ключевое отличие COVID-19 от остальных ОРЗ. Поражение легких здесь протекает иначе, в них возникает избыток воды. Поэтому не нужно потреблять избыточное количество воды. Бездумное потребление большого количества воды при коронавирусе может скорее навредить. Даже в стационарах сейчас жидкость ограничивают. Мы стараемся как можно меньше жидкости вводить в организм, пользуемся диуретиками, чтобы уменьшить количество воды в организме. При данной патологии это оправдано. Но опять же, это всё индивидуально, и нужно принимать решение вкупе с разными факторами, в том числе и с оценкой состояния свертываемости крови. Самолечение просто недопустимо. Но с другой стороны, если легкие не поражены, пить можно сколько угодно.
— Часто ли к вам попадают те, кто был против ношения масок?
— К нам постоянно заезжают с 80-процентным поражением легких коронавирусом люди, которые не верили в существование этой болезни. Они сами говорят об этом: а ведь я не верил в этот коронавирус. Позволю себе процитировать Аль Капоне: «Пуля, попавшая в тело, многое меняет в голове, даже если попала в ягодицу». У людей сильно меняется восприятие реальности, когда они становятся зависимыми от кислорода в бутылке, а не от 21 процента О2, которые находятся в воздухе. Пациент сразу становится адекватным, выполняет все требования, он готов лежать на животе, только дайте ему еще пожить. А до этого многие, по их признанию, считали коронавирус выдумкой властей.
— Часто ли удается вытащить людей, у которых 80 процентов легких поражены?
— В реанимацию меньше 80 процентов не едет, а реанимация у меня забита. И бывает по-разному. Мы вытягиваем 95-летних с 95-процентным поражением, и в это же время теряем 25-летних. Мы делаем все что можем, но иногда нежелание пациента жить оказывается сильнее.
— Каковы перспективы развития ситуации с коронавирусом? Как они видятся из «красной зоны»?
— Перспективы перспективные, я бы сказал. По крайней мере, Постановление правительства о выплатах врачам по коронавирусу рассчитано до 31 декабря 2021 года. То есть еще как минимум год. Это, кстати, первое на моей памяти постановление правительства, которое назначается не на один-два месяца, а на длительный срок. Значит, до кого-то наверху наконец дошло, что это дело не одного-двух месяцев. Радует, что не навсегда, потому что либо вирус утратит свою смертоносность, либо, как бы цинично это ни звучало, просто умрут те, кто не приспособлен с ним жить. Но пока всем нам следует носить маски. Обязательно носить маски и мыть руки как можно чаще.
