Гражданский подвиг этой женщины высоко ценят и в Петербурге, и в Киргизии. Будучи сама юной, жительница селения Курменты окружила заботой и вниманием 150 эвакуированных из осажденного Ленинграда детей. Она как могла скрашивала их жизнь. В 2012 году в Бишкеке установили памятник блокадникам Ленинграда (кстати, он был первым за пределами России). На нем изображен портрет женщины и ребенка. Никто не сомневается: так в республике увековечили подвиг Токтогон Алтыбасаровой. Надпись на мемориале гласит: «Мужеству ленинградцев, благородству кыргызстанцев — посвящается».
Когда в июне 2015 года Алтыбасарова ушла из жизни, соболезнования направил тогдашний президент Киргизии Алмазбек Атамбаев. Более того, президент выделил значительную сумму для организации похорон.
НА ДЕТЕЙ БЫЛО СТРАШНО СМОТРЕТЬ
…27 августа 1942 года к пристани в поселке Рыбачий подошла грузовая баржа, пассажирами которой были дети в возрасте от полутора до 12 лет, эвакуированные из детских домов блокадного Ленинграда. Естественно, их сопровождали воспитатели.
— По воспоминаниям очевидцев, местные жители — и взрослые, и дети — знали о приезде маленьких ленинградцев. В школах ученикам рассказывали об ужасах блокады. Встречать баржу пришло много людей. На измученных и испуганных ребят было страшно смотреть, — говорит координатор действующего в Киргизии поискового движения «Наша Победа» Светлана Лаптева. — Некоторые из них даже не могли ходить. Кого-то селяне забирали в свои дома.
— Папа находился на фронте, о его судьбе я до сих пор ничего не знаю, — рассказала автору этих строк несколько лет назад блокадница, жительница Бишкека Валентина Степанова. — В один из страшных блокадных дней мама не проснулась: она умерла от голода. Какие-то люди отвели меня в детский дом, вскоре нас эвакуировали. Сначала — по Ладожскому озеру, потом мы долго ехали в теплушках. И наконец плыли по Иссык-Кулю.
Ребятишек на телегах доставляли с пристани в село Курменты, где в соответствии с распоряжением Совета народных комиссаров Киргизской СССР уже были подготовлены детские дома.
ГДЕ МОЯ МАМА?!
Меньше чем за три месяца до приезда в Курменты ленинградских детей Токтогон исполнилось 17 лет. Но она, будучи комсомолкой, уже занимала должность секретаря сельсовета. И на ее хрупкие плечи легла забота о несчастных ребятишках.
— Мама была во многом уникальным человеком, — рассказывает ее сын Марат Абдиев. — В ту пору в этих местах почти никто не знал русского языка. А она его выучила самостоятельно. И потому ей было легко общаться с ленинградцами. Причем мама знала еще и арабский. Соседи иногда просили ее перевести с арабского на киргизский религиозные тексты.
Забегая вперед, скажем, что после окончания Великой Отечественной войны Токтогон Алтыбасарова 23 раза избиралась депутатом поселкового, районного и областного Совета народных депутатов, была членом коллегии Верховного суда Киргизской ССР. Награждена многими орденами и медалями.
— А еще мама, которую односельчане называли ходячей энциклопедией, обладала поразительной памятью, — добавляет Абдиев. — В Курменты она знала дни рождения едва ли не всех жителей, кто и чем профессионально занимается. Люди ее очень уважали, часто обращались за советами по разным поводам. При этом у матери было 9 детей, 23 внука, 29 правнуков.
К сожалению, автору этих строк не посчастливилось быть знакомым с Токтогон Алтыбасаровой. Но вот что она рассказывала в снятом еще в конце 70‑х годов прошлого века киргизскими документалистами фильме «Я жить хочу»: «Когда к нам в Курменты привезли маленьких ленинградцев, мы испугались: что делать-то будем с такими исхудавшими?! Мы им — кашу, а они кричат: “Где моя мама?! Мама моя где?!” Выбежим на улицу, наплачемся и начинаем снова кормить».
— Перед отправкой в эвакуацию ребятишкам надевали на руки бирки, на которых были написаны их имена и фамилии, — говорит председатель Кыргызского общества блокадников Ленинграда Марат Кутанов. — Но по дороге надписи на бирках часто стирались.
Некоторые малыши не знали своих фамилий, не могли ничего сказать о своих родителях. Токтогон Алтыбасарова с помощью врачей определяла их примерный возраст, давала новые фамилии.
В Кыргызстане, да и не только там, порой встречаются люди с фамилией Абрикосов. Откуда же взялась эта несколько странная фамилия?
— Помню, мама рассказывала: сидим с подругой в доме, думаем, как внести в список прибывших совсем маленького мальчика, который не говорит, кто он. И вдруг во дворе появляется соседка с ведром абрикосов в руке. Решили, что будет Абрикосовым, — улыбается Марат Абдиев. — Подобные случаи не единичны.
В первые после прихода баржи дни Токтогон распределяла ребятишек по расположенным по берегам озера детским домам. В дальнейшем она постоянно заботилась о том, чтобы дети каждый день получали хотя бы минимум продовольствия. Самых маленьких отпаивала молоком, давая каждый час по две-три чайные ложечки. Малыши называли юного секретаря сельсовета мамой Тоней.
ПОМОГАЛИ ВСЕМ СЕЛОМ
Но еды все равно хронически не хватало, и Токтогон ходила по домам, убеждая помочь. Люди откликались, хотя сами жили очень трудно. В детские дома несли молоко, кумыс, картошку, свеклу.
Активисты движения «Наша Победа» ознакомили меня с воспоминаниями Александры Колотилиной, предки которой попали в эти края еще в начале 80‑х годов XIX века, когда здесь находился православный Свято-Троицкий Иссык-Кульский монастырь. В годы войны Александра была школьницей. Вот что она рассказывала: «У нас был огород, мама отваривала свеклу, делала из нее свекольные конфеты. Мой брат проснется пораньше, во все карманы эти конфеты напихает и так бежит в школу. А там и сам поест, и с детдомовскими поделится».
Удивительно, но уже 1 сентября приехавшие из осажденного города ребята, которым было 7–10 лет, пошли в начальную школу, где в срочном порядке организовали русские классы. А через несколько дней, когда посланцев героического Ленинграда чуть откормили, отмыли, нарядили в сшитую для них одежду, они… дали концерт для местных жителей.
Вновь обратимся к воспоминаниям Александры Колотилиной: «…Собралось все село. Блокадную малышню стали поднимать на сцену: выстроили вместе в ряд в одинаковых платьях и костюмах цвета хаки — худющих, с тонкими шеями и большими глазами. По команде они запели “Вставай, страна огромная!”… Весь зал плакал: женщины-вдовы, солдатки, их дети, старики… А потом маленьким артистам долго-долго аплодировали…»
Подчеркнем: жители Курменты помогали ленинградцам не только продуктами. Селяне вязали для ребят носки, шили телогрейки.
А еще в селе жил пожилой чабан, его сын в рядах Красной Армии сражался с фашистами. Старик иногда водил детдомовцев в горы. Для ребят эти походы были настоящим праздником.
ПОВЗРОСЛЕВШИЕ ВОСПИТАННИКИ НЕ СДЕРЖИВАЛИ СЛЕЗ
В конце января 1944 года в Киргизию пришла радостная весть: Ленинград полностью освобожден от вражеской блокады. Некоторые из старших по возрасту ребят пытались вернуться в родной город. Хотя, по имеющейся информации, поступило негласное указание удерживать их в местах эвакуации.
Детские дома на Иссык-Куле просуществовали до 1952 года. К этому времени большинство воспитанников уже выросли: некоторые разъехались по стране, кто-то остался в Киргизии. Прощаясь с «мамой Тоней», повзрослевшие ленинградцы не сдерживали слез.
Бывали и романтические истории. Эвакуированная в 10‑летнем возрасте из Ленинграда в Курменты Катя Задыхина именно здесь, на берегу Иссык-Куля, познакомилась с будущим мужем, уроженцем Алтайского края. До войны его родители были репрессированы. Юрий Филиппович и Екатерина Ивановна Шершневы уже очень много лет живут в счастливом браке, вырастили двоих сыновей.
Но иногда случались и драмы. Когда у воспитывавшегося в киргизской семье ленинградского ребенка находились родители.
— Они приезжали за ним в Киргизию, встречались с приемными мамой и папой, — говорит Светлана Лаптева. — Возникали трудные ситуации, в их разрешении порой участвовали самые авторитетные люди села, которые пытались убедить обе стороны не травмировать еще неустойчивую психику маленького человека.
ПИСЬМА СО ВСЕХ КОНЦОВ СТРАНЫ
Токтогон Алтыбасарова до последних дней жизни не забывала своих воспитанников, переживала за них, обменивалась с ними письмами и посылками. У Марата Абдиева хранятся пачки писем, которые его мать на протяжении более полувека получала из разных регионов бывшего Советского Союза. Многие воспитанники приезжали к «маме Тоне» в гости.
К слову, в упоминавшийся фильм «Я жить хочу» вошли кадры встречи бывших детдомовцев с Токтогон Алтыбасаровой, их комментирует знаменитый поэт Михаил Дудин: «Смотришь на трогательную встречу бывших блокадных ребятишек с их второй матерью, которая согрела их своей поистине материнской любовью и заботой, и начинает щекотать где-то здесь, под ресницами».
— Когда я оканчивал среднюю школу, в Курменты приезжал в прошлом воспитанник детдома, а в то время уже один из руководителей Ленинградского кораблестроительного института (ныне Санкт-Петербургский государственный морской технический университет. — Ред.). К сожалению, помню только его фамилию — Ильин, — рассказывает Марат Абдиев. — Он убеждал меня приехать в Ленинград, поступать в Корабелку. Говорил, что во время учебы смогу жить в его квартире. «Хочу отдать свой долг твоей маме», — добавлял гость. Я все же отказался. А мама только улыбалась: мол, о каком долге идет речь?!
По инициативе местных жителей весной 2015 года библиотеке, находящейся в соседнем с Курменты селе Ак-Булак, было присвоено имя Токтогон Алтыбасаровой. В библиотеке также есть выставка, посвященная этой выдающейся женщине. А в самом селе Курменты в память о «маме Тоне» установили стелу. На ней барельеф, изображение Петропавловской крепости и пересекающиеся лучи прожекторов.
Петербургский Центр содействия семейному воспитанию № 4 для увековечения памяти Токтогон Алтыбасаровой был выбран неслучайно. Он один из старейших в городе. В годы войны в здании размещались склад и госпиталь, а после снятия блокады возобновил работу детский дом для детей военнослужащих.
«На пути каждого спасенного блокадного ребенка, из какого бы он ни был детского дома, встретилась такая Токтогон, — сказала журналистам директор Центра содействия семейному воспитанию № 4 Ольга Галкина. — Сегодня мы, Центр № 4, представляем историю блокадного Ленинграда, нашего города, спасенных детей. Имя Токтогон — это символ бескорыстия и материнства».
