Дина Корзун – российская актриса театра и кино, лауреат престижной кинопремии «Ника» за роль в фильме «Страна глухих», а также мама троих детей. В интервью «МК в Питере» артистка рассказала, как ей удается совмещать роль матери и жены с ролями в театре, а также работой над собственными спектаклями. По словам Корзун, главное – понять механизмы вселенной и научиться жить с ней в ладу, нести свое творчество людям и дарить свет. В беседе с корреспондентом актриса дала несколько советов нашим читателям – как найти в себе силы для новых свершений, на какие спектакли ходить и как привнести все самое хорошее в жизнь своих детей.
– Дина, расскажите, из чего сейчас состоит ваша жизнь? Над какими театральными и кинопроектами вы сейчас работаете?
Третий год я живу в России. До этого мы с семьей жили в Лондоне и Швейцарии. Недавно я закончила сьемки в сериале «Курьеры», который выйдет весной. У меня была маленькая эпизодическая роль. Но мне было интересно познакомиться и поработать с командой продюсера Ольги Погодиной.
Также скоро выйдет фильм «Пуанты для моей мамы» режиссера и моей подруги Яны Недзвецкой, там у меня тоже была эпизодическая роль. В течение года я играла в театре «Практика» свой моноспектакль «Как я пришла в сознание». Сейчас же я буду переходить на другую, более большую сцену. В январе и феврале я не играла спектакль, но 1 апреля открою в Омске фестиваль моноспектаклей, 5 апреля выступлю в Рязани. Также у меня есть предложения в театрах, я их рассматриваю. Пока я не принадлежу труппе и репертуару какого-то театра. Еще я работаю над текстом нового спектакля в качестве автора.
– В начале марта прошлого года в театре «Практика» состоялась премьера вашего автобиографического спектакля «Как я пришла в сознание». Трансформировался ли спектакль за год?
Мы начали работу над спектаклем в декабре 2022 года, в феврале 2023 года вышли на премьерные предпоказы, а в марте состоялась премьера. Мы вышли не совсем готовыми, но в театре такое бывает. Это было связано с тем, что я не училась на сценариста. Я показывала текст друзьям, проверяла, как зритель воспримет идею. Для меня было важно показать тему благодарности. Хотела рассказать, как человек может быть благодарен сложным жизненным событиям. Мир никогда не будет идеальным, а испытания, трудности и потери – это язык, на котором с нами разговаривает вселенная. Если мы спорим и ссоримся с вселенной, то лучше от этого никому не становится. Нам нужно понять эту сеть, которая создает события и руководит нашей жизнью. Все в жизни взаимосвязано, у всего есть причинно-следственные связи, закон бумеранга существует. Войны в мире никогда не закончатся, пока мы не начнем слышать и слушать друг друга – близких, друзей, коллег. Эти размышления мне хотелось вложить в спектакль.
– Какие еще цели вы преследовали, показывая спектакль зрителю?
Мы ходим в театр, чтобы стать лучше, задуматься о важном или пережить эмоции, которые помогут понять, чему нас учит жизнь. Опыт моей жизни показал, что мир не становится лучше, нужно понять, чему вселенная нас учит, и с этими мыслями начать меняться самим. Нужно внимательнее относиться к другим людям и брать ответственность за свою жизнь. Сейчас непростое время, мы находимся в тупике, бьемся о стенку, а нам нужно сделать шаг наверх, там нам откроется большая перспектива.
Когда мы выходили на премьеру, то, возможно, не показали самого главного. Но мне был важен этот разговор со зрителем. Приходили мои друзья, коллеги, актеры и журналисты. Благодаря их обратной связи я каждый спектакль меняла детали.
Между мной и зрителем всего три метра, я могу прикоснуться к каждому. Сначала мне было страшно выступать на такой маленькой сцене, но потом я поняла, как важен для меня этот опыт. Мои размышления не должны были звучать как проповедь, они должны быть результатом прожитых событий.
Сейчас я ищу сцену побольше, потому что в малый зал театра «Практика» вмещалось всего 50 зрителей. Мне часто писали с просьбой сделать более дешевые билеты, но в маленьком зале это было нерентабельно.
– Не боитесь потерять камерность после выхода на большую сцену? Получится сохранить связь со зрителем?
Мне кажется, да. Заряд любви и радости, смежной с болью и желанием поделиться драгоценным, настолько переполняет меня, что этого хватит для большой сцены. Мы уже играли спектакль на московской сцене, где было около 400 зрителей. После маленького зала эта сцена показалась мне более свободной, я почувствовала облегчение. В «Практике» энергии, вибрации звука и музыке не хватало простора. Мне кажется, что спектакль больше обретет, чем потеряет, при выходе на большую сцену.
Спектакль, кстати, музыкальный. Музыку к нему написал мой муж Луи. На премьере он пел вживую, это создавало удивительную атмосферу живого концерта. Луи постоянно спрашивал у режиссера, кого он играет. Режиссер отвечал, что он просто смотрит на меня, с верой, любовью, с состраданием. Потом Луи предложили два интересных проекта, он не смог принимать участие в следующих спектаклях, и мы записали фонограмму. Спектакль немного поменялся. Но зритель отметил, что складывается впечатление, будто Луи на сцене. Единственное, я теперь одна рассказываю о нашей встрече в Москве 28 лет назад.
– А кто ваш зритель? Кому посоветуете посмотреть моноспектакль?
Ко мне приходили абсолютно разные люди. Когда мы только написали сценарий, то моя подруга сказала, что спектакль отзовется женщинам моего возраста. Но когда мы начали играть, я удивилась, насколько разный зритель приходит.
Однажды после спектакля мы пошли в ближайшее кафе с моими друзьями. За столиком сидел мужчина с тремя сыновьями, одному из них был 21 год, второму 15 лет, а третьему – 10 лет. Они рассказали мне, что были на моем спектакле. Мужчина прочел одно из моих интервью, ему понравилось, о чем я говорила, и он захотел показать это сыновьям. Мне казалось, что мужчина с тремя сыновьями – не моя целевая аудитория. Но отец был доволен, поблагодарил меня и сказал, что услышал то, за чем пришел.
Спектакль адресован думающим людям, которым близки такие понятия, как анализ. Для людей, которые хотят найти ответы на вопросы «кто я такой?» «для чего я в этом мире?» «кто здесь главный?».
– Как можете охарактеризовать современного российского зрителя театра? Какие у него интересы?
Я заметила, что после пандемии театры переполнены. Я попадала на разные спектакли. Меня приглашали на те постановки, в которых рассказывается «про все плохое». Создатели считают, что тем самым они служат искусству и культуре, показывая проблемы общества и человека. Я с удивлением сидела и наблюдала за полным залом зрителей, которые смотрят отравленный материал. Это все равно, что есть несвежую пищу.
Потом я спрашивала зрителей в гардеробе, понравился ли им этот спектакль. Кто-то говорил, что уже второй раз приходит. Я считывала этих людей, смотрела, кто потребляет такое искусство. Я заметила, что у людей есть запрос на надежду, они хотят увидеть свет, услышать разговор, который поднимет настроение. Причем я говорю не только про развлекательный контент. Зритель готов проходить сложный путь вместе с режиссером, артистом, при этом они хотят получить свет.
– Какой последний спектакль вы посмотрели?
Вчера я была на музыкальном спектакле Полины Агуреевой в театре Гоголя «Соборяне», по произведению Лескова. Я получила невероятный заряд нежности и любви к стране, к людям, к миру. Лесков не созвучен нашей современности, но через призму психологии создатели спектакля говорят о вечных проблемах, которые отозвались и мне, и зрителю. Зал встал и кричал «браво». В этот момент я поняла, что у зрителя есть запрос на эту тему. Когда трудно, мы хотим общаться с людьми, которые предчувствуют, в какую сторону идти, мы ищем спасение.
– А какие кинокартины, которые вы посмотрели за последнее время, можете выделить?
Признаюсь, я мало что видела. Я ходила на премьеры, на которые меня приглашали, но яркими и значимыми я их назвать не могу. В 2023 году я почти не ходила в кино. Дома с детьми мы смотрели классику: «Гамлета» со Смоктуновским, советские фильмы. Мы пересмотрели все лучшее из прошлого. Мне кажется, сейчас не особенно важно говорить о фильмах последнего года. Сейчас выходят фильмы, которые снимали два года назад, кино ведь не быстро снимается. Я слышу обсуждения по поводу фильмов, которые сейчас вышли. Я не смотрела «Мастера и Маргариту», не смотрела «Слово пацана». Признаюсь, не планирую это делать.
– В последние несколько лет российскими режиссерами было снято большое количество сериалов. Индустрия сериалов в стране вышла на новый уровень. Как относитесь к новым веяниям?
Сериалы – знак времени и неизбежный процесс. Сериалы – это бизнес и символ времени, к которому нужно относиться с принятием. Я не всеядный артист, у меня уже сформировалась система ценностей. Мне важно, какой эффект моя работа произведет на окружающих. Мне нужно не деньги заработать или блеснуть в чем-то громком и скандальном, чтобы обо мне заговорили. Я буду отвечать перед вечностью и вселенной. Я хорошо отдаю себе отчет в том, что можно и нужно делать.
– Вы сказали, что у вас уже сформировалась система ценностей. А что делать молодому поколению – людям, которые только ищут путь к себе. Какой контент им потреблять: классику или изучать современные произведения?
Для каждого человека важен учитель. Если вы будете обучаться танцам по книге, то у вас получится сделать это гораздо хуже, нежели вы придете в класс и поработаете с педагогом. То же самое в жизни. Смотреть и слушать можно и классику, и современные произведения. Однако сперва нужно выстроить правильные моральные ценности, что сделать без учителя невозможно. Я бы советовала искать настоящего учителя. Почему-то мы не ищем руководство, мы постоянно наступаем на одни и те же грабли. Настоящий учитель не манипулирует, а передает чистую мудрость, от которой начинает по-новому биться сердце.
– Для своих детей вы являетесь тем самым учителем, проводником?
Да. Я уверена, что нельзя становиться родителем, если ты не можешь вести детей к духовному осознанию жизни. Мы часто заводим детей как домашних животных, потому что так принято. Некоторые же люди сознательно выбирают беспроблемный путь и не рожают детей. В начале я была такая же, не осознавала роль и ответственность материнства. Но это пришло опытным путем: через страдание, через страх за будущее детей, через любовь. У меня трое детей, я благодарю их, потому что с помощью материнства я начала осмыслять себя и свой путь, становиться лучше. Мне хочется оставаться другом для своих детей, с которым им захочется общаться. Такое ответственное отношение к воспитанию детей делает меня мудрее, учит бескорыстной любви и служению. Не нужен мне стакан воды в старости. Я готова безусловно любить и стать проводником в этом мире.
– Вашим дочкам 14 и 15 лет. В начале их подросткового возраста вы переехали в Россию. Как прошла их адаптация в новой стране? Нет ли трудностей с языком?
Девочки родились в Лондоне и девять лет прожили там. Потом мы переехали в Швейцарию, мой муж швейцарец. Дома мы говорили по-русски, девочки прекрасно говорят по-русски. Я благодарна мужу, что он не запрещал мне говорить на родном языке. Мы смотрели русские мультфильмы, читали русские книги, наша няня из Латвии говорила с детьми по-русски. У моих девочек была основа языка и культуры. Все каникулы мы проводили на Урале, под Уфой, у моей мамы – в красивой деревеньке среди зеленых холмов и ручьев, удивительное место. Природа и деревня складывали представление девочек о российской культуре.
– Как девочек приняли в школе?
Три года назад мы переехали в Россию, дети пошли здесь в школу. Луи понимал, что в русской школе они смогут подтянуть грамотность, научатся писать по-русски, у них будут два крепких языка. Девочек хорошо приняли в школе. Учителя говорят, что с ними интересно общаться. Изначально девочкам было тяжело говорить по-русски, они делали его индивидуально. Физику, химию и литературу учить вместе с детьми, которые родились в России, тяжело. Моим дочкам приходится изучать русский как иностранный язык. Но они умницы, любят работать. Я верю, что у них все получится.
– Вы видите разницу между европейскими и российскими подростками? Какие тенденции в воспитании детей существуют у нас и на Западе?
Все зависит от семьи. И в России, и в Европе есть много семей, которые могут дать только внешние проявления заботы – накормить, одеть и отвезти на дорогие каникулы. И здесь, и там есть семьи, которые любят своих детей, сохраняют традиционные ценности, обсуждают литературу и кинематограф, обсуждают с детьми важные темы. В любой стране ребенок вырастет таким, какие у него родители. Конечно, школа и социум влияют на ребенка, но семья и родители оказывают самое большое влияние на становление личности, это основа всего.
– Долгое время вы являлись соучредителем фонда «Подари жизнь». В какой форме благотворительность в вашей жизни присутствует сейчас?
Я была одним из основателей фонда «Подари жизнь». Я вышла из соучредителей два года назад по личным причинам. Мы с Чулпан разные люди. Фонд работал слаженно, я там была не нужна. Насколько мне известно, фонд существует, однако многие его руководители уехали из страны. Я не знаю нынешних сотрудников фонда, наше общение невозможно. Но я надеюсь, что там трудится профессиональная команда. Дети меньше болеть раком не стали, им все еще нужна помощь.
Для меня благотворительность всегда была естественной частью жизни. Мы с мамой жили в коммунальной квартире. Там было заведено, что если чья-то мама работает во вторую или третью смену, то другая может накормить всех детей. Для меня норма, что чужих детей не бывает, что нужно делиться всем, что у тебя есть. У меня сознание простого человека из глубинки. Нас называют «ватниками». Я всегда чувствую сопричастность к простым людям, которым больно, трудно, которым нечего есть. Меня так воспитывали.
Я всегда заботилась о стариках. Мне до сих пор трудно смириться с немощью старости. В моем спектакле даже есть часть «Купите хлеба». Это история, которая трансформировала меня, и такая история есть у каждого из нас.
Благотворительность в моей жизни остается, только не в «Подари жизнь». Мы как раз начали наш разговор со слов о неидеальности мира. Существует огромное количество сфер, в которых ты можешь приложить свое участие, а иногда просто подарить улыбку или доброе слово.
