Связано это и с работой правоохранительных органов, и с тем, что, развиваясь, страна предложила молодым людям массу вариантов для самореализации без криминального уклона. Однако сейчас, на фоне ожиданий последствий антироссийских санкций, периодически слышны реплики о том, что могут возродиться и бандиты 1990‑х, и гопники. Об этом мы и поговорили с экспертами.
Почему именно в Петербурге вспомнили об этой социальной прослойке? Ответ простой — именно Ленинград «подарил» Советскому Союзу такое явление, как гопники. Произошло слово «гопник» от сокращения ГОП, что означало «Городское общество призора». В нем состояли подросткихулиганы, маленькие воры и беспризорники. Понятно, что о хорошем поведении и этикете члены общества даже не слышали, хотя целью ГОПа было как раз перевоспитание подрастающего поколения и формирование из них благопристойных жителей страны.
Спустя годы применять этот термин начали вообще к хулиганам, чей ореал обитания ограничен неблагополучными и бедными городскими районами, темными парадными и гаражами. Отличительными особенностями являлись три полоски (логотип «Адидаса») на спортивных штанах, глуповатый вид, привычка сидеть на корточках и характерная манера общения — подражание арго, без понимания значения некоторых слов. Кстати, сами гопники называли себя «пацанами». Этот жаргонизм обозначает мальчика или молодого мужчину «с ярко выраженной сниженной окраской». Но есть ли в России сейчас место «реальным пацанам»? Или эта неформальная группа канула в Лету вслед за бандитизмом 1990‑х и другими явлениями переходного времени? И может ли все же возродиться?
Гопник обыкновенный
Стандартный и укрепившийся в нашем сознании портрет гопника — молодой человек без определенных жизненных целей, из бедного района, испытывающий острый недостаток ресурсов — денег, образования, социальных навыков, возможностей собственной реализации одобряемыми обществом методами.
«Гопники зародились не у нас, а на Западе. Это движение — своего рода протест против буржуазной культуры, миропорядка. Также культура несла в себе социальный и политический протест. Это движение плавно перетекло к нам, потому что в то время у молодежи была манера заимствовать все, что можно и нельзя, с Запада, — уверен историк и политолог Яков Евглевский. — Расцвет пришелся на 1970–1980‑е годы прошлого столетия, а в 1990‑е движение стало массовым. Со временем изначально заложенная показная политизированность ушла, но сама психология — подпольная, андеграундная, подвальная — осталась. И сейчас, когда мы в определенной степени испытываем экономические проблемы, количество гопников будет увеличиваться».
По его мнению, несмотря на то что движение вносит в общество ноты деструктива, бояться реальных действий и тем более протеста от современных гопников не стоит: субкультура собирает под своими знаменами неблагополучную молодежь, а большинство сегодняшних подростков за ними вряд ли пойдут. Тем более те, кто вырос в благополучных семьях.
«Явление гоп-культуры можно сравнить с проституцией. Оно никуда не уйдет, как бы мы ни старались. Это тяга молодых людей к чему-то запретному, тому, что не дано по закону. А с другой стороны — это протест против реальности, которая кажется им чуждой. Но победить эту реальность они не смогут», — резюмирует Яков Евглевский.
Разного поля ягоды
Когда речь идет о представителях гоп-культуры, в массовом сознании часто происходит сбой — за гопников принимают представителей разных нарушающих законы субкультур и движений. Например, в гопники могут записать «околофутбольщиков». Бывший член околофутбольного движения Дмитрий в разговоре с корреспондентом «МК в Питере» подчеркнул, что фанаты никогда не ставили перед собой цели нарушать закон или самоутверждаться через демонстрацию «низкой социальной ответственности».
«В моем понимании гопники — это все-таки люди без принципов, способные и ограбить, и изнасиловать. А нормальные ребята из околофутбольного движения этим никогда не промышляли. В мое время целью было — выпустить пар и посмотреть футбол, — объясняет Дмитрий. — Каждый выпускает пар по-своему: кто-то прыгает с парашютом, кто-то катает на сноуборде, а кто-то дерется после матчей. Причем без явного негатива и ненависти к оппоненту. Раньше шли на матчи, организовывали выезды, договаривались о месте встречи с такими же любителями выпустить пар, устраивали «небольшой кордебалет» и довольные разъезжались».
Также не стоит сравнивать «ровных пацанов» с представителями запрещенных в России культур криминального мира. В большинстве своем гоп-молодежь пытается самоутвердиться ровно до тех пор, пока не сталкивается с блюстителями закона лицом к лицу. Отдельные элементы действуют радикально и реально представляют угрозу для общества, но большинство лишь отыгрывают образ плохих парней, который у «пацанов» считается в почете.
Не по-пацански
По словам наших экспертов, многие участники движения просто перерастают хулиганский возраст: период, когда играют гормоны и есть желание «всем показать», с взрослением проходит.
«Для некоторых представителей гоп-культуры реальность наказания, связанного с лишением свободы, может стать триггером для изменения поведения. Таким изменениям подвергаются люди, случайно оказавшиеся в гоп-компании, — говорит адвокат КА Pen & Paper Алена Гришкова. — Однако для «идейных гопников» суровость и неизбежность наказания не станет основанием для отказа от своих жизненных установок».
Статистика не поможет выявить уровень опасности представителей данной культуры: в отчетах не отражается принадлежность осужденных к тому или иному движению. Если, конечно, речь не идет об организациях, признанных судами экстремистскими и запрещенными. По словам Алены Гришковой, исходя из особенностей поведения гопников, можно сказать, что они в основном «специализируются» на грабежах, разбоях и избиении граждан.
И там, и тут показывают
Образ гопника так глубоко вошел в нашу жизнь, что негативные персонажи заняли устойчивое место в массмедийной культуре и академической жизни. Колоритные персонажи, населяющие каждый регион страны и ставшие притчей во языцех, как герои для материала привлекают не только журналистов. Образ представителя гоп-культуры широко транслируется в российских телепередачах и сериалах, музыке и даже комиксах отечественного производства.
Своеобразный «пацанский» рэп уже давно вышел с улиц и сейчас собирает стадионы. Новые формы про тусовки, девочек и тачки хоть и завернуты в фешенебельную оболочку с искусственно влитыми деньгами, все равно по своей сути остаются прерогативой определенной группы людей, которые находят в этой музыке отдушину. Примерно как шансон, прошедший в качестве музыкального направления не один десяток изменений, востребован у определенной группы людей.
Параллельно с этим образ используется как собирательный — без злого умысла, но с юмором. Например, как в цикле подкастов «Искусство для пацанчиков», автор которых говорит о мировых шедеврах на повседневном языке, максимально упрощая речь и разжевывая каждый термин, чтобы было понятно и интересно не только профессорскому кругу, но и людям, далеким от академических скамей.
Пацанство как антилицемерие
«Гоп-культура и пацанская культура имеют схожие корни — блатная, воровская и вообще криминальная романтика. Печально то, что, являясь очень похожими, гопники и так называемые пацаны имеют не одинаково негативный окрас в глазах общества. Если гопник — это ругательство, то пацан — что-то хорошее, честное и даже как будто правильное. «Слово пацана», «пацан сказал — пацан сделал», «поступил по-пацански» — все эти фразы не что иное, как пример одобрительных высказываний, и тесно связаны с представлениями о «справедливости» и «правде». Хотя на самом деле означают некое поведение «по понятиям», минуя закон, — говорит советский и российский военнослужащий, подполковник ФСБ, сотрудник Управления «А» Центра специального назначения ФСБ России в отставке, писатель, автор ряда книг об Управлении «А», консультант документальных фильмов, теле- и радиопередач Алексей Филатов.
— В молодежной среде это популярно по нескольким причинам. Отчасти из-за того, что подростки часто сталкиваются с неправдой, лицемерием и двойными стандартами взрослых. И «пацанство» для них — это антилицемерие и антинеправда. С другой стороны, в ситуации, когда социальные лифты многим молодым людям кажутся неработающими, они закономерно объединяются в сообщества, в которых могут быстро и незатейливо реализовать себя. Субкультуры с криминальной системой ценностей становятся заменой социальному лифту. В этом смысле рост популярности подобных течений — тревожный сигнал для всех нас. Ведь это показатель потери надежды и веры в будущее среди подростков и молодежи. С этим необходимо бороться. Сложное гражданское общество с работающими лифтами и для граждан, и для государства полезнее, чем пацанство, гопота и прочие сообщества с примитивными идеалами».
