«Вижу либо гнусь, либо пошлость»
— Борис Васильевич, когда-то вы, ленинградец, переехали в столицу, чтобы посвятить себя служению Мельпомене в московском МХАТе. Скучаете ли сейчас по нему? И как вам вообще живется без репертуарного театра?
— Нет, не скучаю. Я туда даже как зритель не хожу. Было время, посетил несколько спектаклей — и пришел в неописуемый ужас. Если же говорить о том, что я сегодня ни в каком репертуарном театре не занят, так это замечательно! Я свободный человек. Никто надо мной не стоит, не довлеет, никто мне ничего не диктует. Потому что последние годы работы в театре, когда уже пришел новый руководитель, были для меня сплошным адом. Тогда еще мобильных телефонов не было, потому всякий раз, когда мне звонили на домашний телефон, я вздрагивал. Думал: «Господи, только бы не из театра». За эти два или три года при новом руководителе я не получил ни одной положительной эмоции. Всегда было так — я поднимал трубку и слышал: «Так, вы должны…» Кому я что должен? Только папе с мамой, Царство им Небесное…
— Многие актеры старшего поколения считают антрепризу не настоящим театром. Вы же активно участвуете в подобных проектах. Как к ним относитесь?
— Очень хорошо. Главное ведь — насколько ты сам как актер отдаешься той или иной постановке. Если работаешь честно, затрагиваешь своей игрой зрителя за живое, то все замечательно. Хочу сказать, что некоторые постановки — в том же агентстве, с которым я сотрудничаю, — сделаны намного качественнее, чем во многих государственных театрах. Я походил по разным современным театрам и знаю, о чем говорю. Мне порой даже стыдно становится за артистов, режиссеров и художественных руководителей этих театров. Но больше всего меня возмущает, что они существуют на дотации из государственного бюджета, что мои налоги идут на их содержание!
— Вы негативно относитесь к экспериментам в театре?
— Совсем нет, наоборот! Только я этих экспериментов очень мало сейчас вижу. Вижу либо совсем какую-то гнусь, мат-перемат, либо пошлость, порнографию. Ну что это? Новый театр, что ли? Нет, конечно.
О непрофессионализме
— Вы сегодня снимаетесь во многих кино- и телевизионных проектах. Как относитесь к современному кинопроцессу? Чем он отличается от того, что был когда-то?
— К сожалению, в последнее время я очень часто сталкиваюсь в работе с непрофессионализмом. К примеру, однажды снимался в картине, где играл контр-адмирала в отставке. Ко мне подходит художник по костюмам и вручает мне костюм гражданского человека. Я понимаю — контр-адмирал в отставке, живет на даче, хорошо. Прошу ее принести для моего героя тельняшку. Она отвечает: «Будет завтра вам тельняшка». И что бы вы думали? Приносит мне на следующий день… майку десантника! Пришлось в итоге свою тельняшку использовать. Но это еще не все — после вместо бушлата она принесла мне двубортный пиджак с металлическими пуговицами. И так далее. А ведь это не простой костюмер — художник по костюмам!
Таких примеров сегодня множество. Потому что те люди, которые действительно разбираются в том или ином вопросе, они либо на пенсии, либо их выгнали в силу каких-то других причин. К тому же, по-моему, сейчас очень сильно распространена кумовщина.
«Уже пора на роли стариков»
— Несколько лет назад на телеканале «Карусель» показали любопытный сериал «Семья Светофоровых», хорошую, обучающую историю для детей о правилах дорожного движения. Как этот проект появился в вашей жизни?
— Я давно хотел перейти на роли старичков. Уже пора. И мне дали такую возможность. (Улыбается.) Так что я с удовольствием сыграл своего героя. На мой взгляд, профессионально сделал все, что от меня зависело.
— Говорят, дети и животные обычно переигрывают самых маститых актеров… Это выражение можно применить к этой истории?
— По-моему, меня не переиграли. (Улыбается.) Хотя там хорошие дети. Не все, конечно. Но вот во втором сезоне, помню, на площадке появилась новая девочка — Таисия Скоморохова, — так вот она просто чудо! Ее ничему не надо было учить. Про таких говорят: талант от Бога. Что ни скажет — перл. Вот ее переиграть было очень сложно.
— Борис Васильевич, в свое время вы были одним из ведущих «Доброго утра» на Первом канале. Какие воспоминания сохранили о тех днях, о проекте? Нравился ли вам тот формат? Возможно, хотели бы и сейчас вести что-то подобное?
— Я всегда с удовольствием шел на эту передачу. Старался относиться к ней ответственно. Потому что страна, грубо говоря, вставала вместе со мной. Я был первым, кого видели зрители. То есть я всегда задумывался, как я должен выглядеть, как должен говорить ту или иную подводку, чтобы человеку, только вставшему с постели, захотелось идти на работу. Я должен был делиться с людьми позитивной энергией. Чего сейчас, к сожалению, у ребят, работающих в эфире, не вижу.
— Вернуться на канал не приглашали?
— Нет. Я старый уже, чего уж там. Я же смотрю на себя в зеркало. Ну что — семь лет отработал, неплохо.
«Ток-шоу — это ерунда и грязь»
— Вот вы говорите про возраст, но за границей, к примеру, есть множество возрастных ведущих…
— Да. Но это уже вопрос к руководителям канала.
— Вот уже несколько лет, как вы работаете на телеканале «Звезда» — вели программу «Последний день», которая в прошлом году была переименована в «Главный день». Вам нравится там работать?
— Да. И Леша Пиманов, руководитель этого канала, слава Богу, очень хорошо ко мне относится, так же как и я к нему. Вот на «Звезде» работники профессиональные. Просто дело упирается в нехватку денег. Но лично я просто стараюсь честно отрабатывать.
— Любопытно узнать, смотрите ли сами ТВ? И каким программам отдаете предпочтение?
— Мне нравится та же «Звезда». И РЕН ТВ — с удовольствием смотрю программы Прокопенко. Они у него интересные, познавательные. Остальное смотришь — ни уму, ни сердцу. Зачем тогда зря терять время? Лучше книжку почитать какую-нибудь интересную.
— Может быть, передачи о природе смотрите? Новости, аналитику? Или и вовсе ток-шоу?
— Нет. Этим не увлекаюсь. Особенно ток-шоу — потому что это чаще всего какая-то ерунда, грязь. Что ни передача, после нее жить не хочется.
— В свое время вы рассказывали, что у вас множество хобби. Увлекались настольным теннисом, чеканкой, резьбой по дереву. А в 2009 году вас даже приняли в Московский союз художников в секцию декоративно-прикладного искусства. Сейчас чем занимаетесь?
— По крайней мере, плачу членские взносы в Союз художников. (Улыбается.) После выставки «Другая грань таланта», после которой меня приняли в Cоюз, я сделал еще несколько работ — и все. Мне достаточно того, что я имею. Да и делать что-то у меня особенно времени нет. Потому что и работа на канале «Звезда», и антрепризы отнимают много времени.
Талантливый сын талантливого отца
— Насколько нам известно, сын Василий — ваш директор. Но при этом он же и актером был, и режиссером…
— Актер это громко сказано. Да и режиссером его, пожалуй, назвать нельзя. Хотя у него есть второе высшее образование — он окончил ВГИК, курс Валерия Ланского. Помню, как Валера, с которым мы всегда были в хороших отношениях, позвонил мне однажды и сказал: «Я принял твоего сына. Он мне понравился». Я тогда удивился, но ответил: «Раз принял, так принял. Вот и мучайся с ним тогда сам». А потом, когда Вася уже учился на последнем курсе, мы с ним вместе снимали сериалы «Сыщики 4» и «Сыщики 5» — он был вторым режиссером. А еще я договорился с продюсерами, что одну из серий полностью снимет сын. Чтобы ему впоследствии зачли ее как дипломную работу. Слава Богу, продюсеры на это пошли, и я ни во что тогда не вмешивался. Он был хозяином на площадке, делал замечания, если требовалось, — в общем, все как надо.
А потом мы с ним сняли на Одесской киностудии картину «Саперы» («Без права на ошибку»). Мне срочно пришлось уехать на гастроли, и я дал ему ее смонтировать. А продюсеру Сергею Федоровичу Кучкову, Царство ему Небесное, очень понравился его монтаж. И у него уже были планы на дальнейшее сотрудничество с Василием, но жизнь распорядилась иначе — Сергей скончался.
— То есть сейчас Василий официально является вашим директором?
— Верно. В основном занимается моими делами. Составляет договоры — он ведь юрист по первому образованию. Так что, когда мне звонят и что-то предлагают, я тут же отправляю к нему. Я, конечно, не знаю, вполне может быть, что у него есть еще какая-то занятость, но мне он особенно не докладывает.
— Принято считать, что лучше не связывать работу с теми, с кем у тебя есть родственные или дружеские связи. Не согласны с этим утверждением?
— Лично я не могу сказать ничего плохого про моих друзей, с которыми я работал. Нас, наоборот, совместная деятельность как-то сближала, и дружба наша становилась только крепче. Могу сказать так про того же режиссера Валеру Ланского, Владимира Наумовича Наумова, Сашу Муратова, Алексея Мурадова, про Анатолия Эйрамджана, Царство ему Небесное, у которого я снялся в семи картинах. И про многих других.
— Ну и напоследок хочется спросить у вас о Петербурге. Как часто вам удается бывать в вашем родном городе? И есть ли время гулять по каким-то любимым местам?
— Когда приглашают, так и приезжаю. И днем, если есть возможность, с удовольствием езжу на улицу Опочинина, на Гаванскую, на Наличную. Прохожу мимо своей школы, которая теперь носит имя Жака-Ива Кусто, мимо своего дома. А однажды, когда я еще работал на Первом канале, на «Добром утре», по-моему, на мое 60‑летие мне сделали потрясающий подарок. Вывезли меня в Петербург, привели к моей школе. Помню, это был выходной день, никто не учился. Так вот меня ввели в класс, а там… сидели мои одноклассники. Вот это было потрясающе! Такой незабываемый подарок. Мало того, коллеги каким-то то чудом устроили, чтобы я попал и в квартиру, в которой когда-то жил. Я и раньше сам как-то пытался туда попасть, но меня даже за порог не пустили. А тут нам удалось войти. И это так здорово. Конечно, раньше это была коммуналка, теперь же квартира отдельная и вроде как все иначе. Но что-то осталось по-прежнему — окно то же самое, с видом на Финский залив, и второе, маленькое, в коридоре.
