Билеты на концерты одноименной группы, которую создала автор и исполнительница, разлетаются как горячие пирожки. А такие телевизионные проекты, как «Две звезды», «Достояние республики» и, конечно, «Голос», «Голос. Дети» и «Голос. 60+», привлекают к личности Пелагеи еще больше внимания. Сегодня артистка в гостях у «МК в Питере».
«Мне была нужна пауза»
— Пелагея, несколько лет назад вы, будучи членом жюри проекта «Голос» и «Голос. Дети», сказали в эфире, что покидаете проект. Однако потом все же вернулись в шоу. Почему?
— На тот момент это было единственно верное решение. Потому что, конечно же, присутствовала некая усталость, эмоциональная и физическая, идейное истощение. А потом прошло какое-то время, и началась ностальгия. Это особенность нашей памяти — вспоминать только самое хорошее. Ты начинаешь грустить, думаешь: «Ну как же, я отдала этому проекту несколько лет своей жизни, и он так меня изменил…» Тебе вновь хочется познать эти эмоции, почувствовать всю эту энергию, исходящую от по-настоящему талантливых людей. Ведь если ты не завидуешь им, а восхищаешься, то это такой неиссякаемый источник энергии! Поэтому единственное, что могу ответить, — когда я это говорила, это было на полном серьезе. И мне действительно была необходима некая пауза. Как говорят, из-за стола нужно выходить немного голодным. Но потом я с удовольствием вернулась в ставший уже родным телепроект.
— Кстати, не могу не спросить, какая из версий «Голоса» пришлась вам по душе больше всего? Стандартная, детская или 60+?
— Пусть в какие-то моменты с детьми и представителями старшего поколения мне было куда тяжелее, чем с теми, кто пришел на обычный, взрослый «Голос», но в глобальном смысле детский «Голос» и «Голос. 60+» подарили мне гораздо больше светлых эмоций. Потому что дети — ничем не замутненные, совершенно не циничные создания. Да и те, кому за 60, — прекрасные, состоявшиеся люди с огромным опытом за плечами.
«Очень легко себя законсервировать»
— Продолжите ли участвовать в линейке проектов «Голос»? Или порадуете своих поклонников еще какими-то телешоу?
— Я не забываю, что я все-таки в первую очередь артистка. Поэтому, если честно, мне бы хотелось больше времени посвятить своему основному занятию, делу своей жизни. Я ведь и ставила несколько лет назад все на паузу, потому что понимала, что не могу совмещать два эти рода деятельности. Безусловно, «Голос» для меня — это невероятное приключение. Но я все же не ведущая и не профессиональный педагог. Поэтому отказываюсь от любых предложений стать судьей в каких-либо конкурсах — неважно, взрослых или детских. Хотя, как вы понимаете, такие предложения поступают. Дело в том, что очень легко себя законсервировать, поверить в то, что ты можешь кого-то судить. Но я никогда не считала, что знаю больше, чем другие люди. Я уверена: всегда нужно учиться. И хотела бы эмпирическим путем получить еще больше знаний. Кстати, я всегда достаточно избирательно относилась к телешоу, в которых принимала участие. И сегодня, прежде чем дать на что-то согласие, я тоже долго взвешиваю все за и против. Чтобы я согласилась, должно совпасть множество факторов — пока, к сожалению, этого не произошло. Так что пока с удовольствием вернусь к своему творчеству. В первую очередь мне бы хотелось записать с группой «Пелагея» альбом, которого так ждут наши поклонники. А еще поездить на гастроли.
— Ждать ли поклонникам от вас каких-то экспериментов в музыкальном плане? Может быть, кто-то из участников «Голоса» сподвиг вас попробовать что-то новое?
— Жанр, в котором работает группа «Пелагея», и так более чем экспериментальный. (Улыбается.) Поэтому никаких экспериментов мы пока не планируем. А что касается ребят из «Голоса» — мы и после окончания проекта сотрудничаем с некоторыми артистами из наших команд. Они участвуют в сольных концертах нашей группы. Таким образом мы знакомим их со зрителем. К примеру, за эти годы на некоторые концерты с нами ездили Алиса Игнатьева, Ярослав Дронов (SHAMAN), Григорий Лавыш. Это лишний раз доказывает, что вне зависимости от того, кто на каком этапе покинул шоу, он может и дальше общаться со своим наставником и выступать с ним. По крайней мере, в моем случае, слава богу, есть возможность и дальше переплетать наши творческие жизни. Я вообще получаю огромное удовольствие, когда вижу успехи ребят из «Голоса», особенно ребят из моей команды. Хотя, в общем-то, ко всем «голосятам» отношусь хорошо, но к своим у меня, конечно, присутствует теплота невероятная. (Улыбается.) Она навсегда! И даже если мы не созваниваемся в каком-то режиме ежедневном и регулярном, в нас живет память о такой прожитой вместе чудесной истории, как проект «Голос».
«Я рано начала осознанную жизнь»
— В свое время Галина Вишневская назвала вас «надеждой оперной сцены». Не жалеете, что не оправдали надежд?
— Если честно, я не хотела бы думать, что не оправдала надежд Галины Павловны. (Улыбается.) Эта фраза для меня — один из лучших комплиментов. Вообще познакомиться с этим удивительным человеком, побывать в ее энергетическом поле — было для меня большой честью. Это очень важные и нужные воспоминания. Но, к сожалению или к счастью, так сложилось, что, когда мы познакомились с Галиной Павловной, когда она говорила мне об этом, я уже вовсю занималась народной музыкой, и я не полюбила классическую музыку так, как нужно было бы, чтобы посвятить ей всю жизнь. Мое сердце на тот момент уже было отдано другому жанру. И именно потому, что я действительно люблю то, чем я занимаюсь, я сделала такой выбор.
— В одном интервью несколько лет назад вы сказали, что пережили кризис среднего возраста. Не рано ли? И как, кстати, поняли, что имеете дело именно с ним?
— Я не то чтобы пережила его до конца. Я думаю, что у меня впереди еще есть некий путь, но первый звоночек о том, что прекрасное тридцатилетие скоро меня настигнет, уже был. Я столкнулась с некоторыми трудностями, но как будто бы мне удалось найти новую, скажем так, позу, стойку такую, в которой я пребываю в этой жизни сейчас. Произошло это не без участия моих друзей, не без поддержки моей мамы, не без огромного количества прочитанных книг, мыслей. Я очень рано начала осознанную жизнь, очень рано столкнулась с какими-то взрослыми вещами. Да, они на меня никогда агрессивно не влияли, они не раздавили меня, но именно поэтому, как мне кажется, я достаточно рано стала задавать себе вопросы: столько времени прошло, многое вроде бы сделано, а что же дальше? И насколько хорошо это все сделано, насколько это можно было сделать лучше? А дальше я с удивлением осознала, что не нужно ждать определенного момента, когда я вырасту, у меня в голове все поменяется и наконец-то найдутся ответы на вопросы. Нужно работать с тем, что есть. И когда я поняла, что я и есть та самая личность, когда я познакомилась с собой, мне стало гораздо легче.
— Думаете, без помощи родных вы бы не справились?
— Глобально я, безусловно, справилась сама. Это же мои личные загоны. И на самом деле никто до конца не понимает, что у нас происходит внутри, да и не должен понимать. Просто есть какие-то моменты, которые необходимо, на мой взгляд, проговаривать. Потому что иначе в дебрях нашей головы они могут приобретать совсем не те очертания. А когда мы формулируем какие-то вещи, они становятся ясными и понятными. Но мы же не можем формулировать их кому ни попадя, это должны быть суперблизкие люди с очень правильной энергетикой, любящие тебя и любимые, уважаемые тобой. Слава богу, я такими окружена. И они мне очень помогли.
— Какие книги, к слову, вы читали в этот непростой момент?
— Самые разные. Достоевского, Толстого, книги Экхарта Толле, книги испанских психологов… Читала очень много лирических стихотворений — в это время для меня была очень важна поэзия.
— Но наш земляк, петербуржец Достоевский, по-моему, не располагает к выходу из кризиса… Слишком уж он мрачный.
— Ничего страшного. Нужно в какой-то момент оттолкнуться от дна, для того чтобы взмыть вверх. (Улыбается.) Кстати, Петербург меня всегда вдохновляет. Даже в мрачную погоду!
«Я люблю испытывать эмоции»
— Вы такая задорная, непосредственная. Легко ли быть такой в современном мире?
— Мне кажется, что я совсем не уникальна. Не вижу в этом ничего сверхъестественного. Не знаю, можно ли назвать это непосредственностью, я действительно не боюсь выражать свои эмоции, не потому, что я такая смелая, хоть это и требует определенной храбрости, а потому, что люблю испытывать эмоции вообще, получаю от этого удовольствие. В основном в своей жизни, слава богу, я получаю счастливые и радостные эмоции. Но когда эти качели качаются в другую сторону, тогда я, безусловно, стараюсь, как Мюнхгаузен, вытаскивать себя из болота за волосы. Что касается того, что я рыдала на глазах у всех телезрителей в рамках шоу «Голос», я уверена, что огромное количество людей делали то же самое, просто у себя дома, перед телевизором. Мы действительно вместе со всей страной были поставлены в такие условия, что каждую неделю нам было нестерпимо жалко того или иного человека. В любом случае мне видится в этом правда. Знаете, для меня честность и правда очень важны по жизни. Единственное, пожалуй, чего я не могу простить, это предательство и ложь. И сама я, соответственно, стараюсь жить по этому закону — всегда говорю правду. Но опять же не потому, что я такая смелая, а потому, что врать не умею — по мне сразу видно, когда я вру. Возможно, в том числе по этой причине я выбрала для себя такой путь.
— Не считаете такую вот открытость недостатком?
— Не считаю. Я не представляю себе, как можно жить в полноги, грубо говоря. Я не вижу в этом никакого удовольствия. Для чего это все? Ну вот ровненько все, без каких-то эксцессов, но зато спокойненько… Я выбегу из этой клетки очень быстро!
— Кстати, наверняка ваша мама пыталась вас предостеречь, отучить от такой открытости?
— Более того, она до сих пор мне это говорит, пытается предостеречь и так далее. Но есть какие-то вещи, которые уже, к сожалению, невозможно изменить. Я боюсь, что иначе я потеряю возможность ощущать радость. Когда меня что-то действительно трогает, а это, в общем-то, каждый день происходит, я умею этому радоваться — я сейчас о позитивных вещах: природа, прекрасный день… И я боюсь, что если буду закрывать себя от каких-то негативных эмоций, то закроется и эта дверка. А мне бы очень этого не хотелось.
«Свое одиночество я тщательно оберегаю»
— Вы предпочитаете проводить время в шумных компаниях, только с близкими друзьями или и вовсе только наедине с собой отдыхаете лучше всего?
— Я невероятно люблю танцевать — с детства. Я могу танцевать дома одна, могу с дочкой или еще с кем-то. (Смеется.) Для меня это еще одна возможность сублимировать лишнюю энергию. Но это происходит не очень часто. В основном я провожу время либо одна, либо с Таисией, либо со своими друзьями — и это очень разные люди, но они совсем не шумные. Хотя, когда мы собираемся все вместе, например на мой день рождения, — это может быть и шумно. (Улыбается.)
— Обычно творческие люди предпочитают бывать одни…
— Да, мое одиночество — тоже очень важно для меня. Я его тщательно оберегаю. И мне очень повезло с моей работой, ведь я могу много времени проводить одна, причем совершенно на легальных основаниях. К примеру, в день концерта я практически ни с кем не разговариваю, а собираю, аккумулирую энергию. То есть я очень люблю своих близких людей, друзей, но перезарядка батареек, что внутри меня, происходит в одиночестве.
— Какой отдых вас заряжает энергией лучше всего?
— Мне необходим какой-то водоем рядом. Потому что я очень люблю воду, желательно с бесконечным горизонтом. И я люблю, конечно, поваляться на пляже, но какие-то впечатления обязательно нужны. Не могу сказать, что я какой-то совсем уж экстремал, но хочу все попробовать — и прыжки с парашютом, и сноуборд, и лыжи. И какие-нибудь пустыни, горы… Я очень легкая в этом смысле на подъем и очень люблю впечатления.
«Утро — не мой кусочек дня»
— Представьте себе утро, вы только что проснулись… Какие у вас есть секреты, как можно зарядиться энергией на весь день?
— Черный американо, без сахара. На самом деле я плохо просыпаюсь, очень люблю поспать. Поэтому утро — не мой кусочек дня.
— Что хотите воплотить в жизнь в ближайшее время?
— Я не люблю что-либо планировать вообще. Потому что человек предполагает, а Господь располагает. Я предпочитаю быть готовой ко всему — и удивляться настоящему.
