«Давно хотел сыграть вместе с женой»
— Максим, почему именно «Отпетые мошенники»?
— Я хорошо помнил фильм 1988 года с Майклом Кейном и Стивом Мартином. Кино замечательное, водевильное, легкое, сама история хорошо слеплена. Участвовать в нашем нынешнем проекте мне предложил Андрей Носков, а он — отличный партнер. Так что привлекла хорошая компания. А еще я давно хотел сделать что-то вместе с актрисой Сашей Камчатовой, моей женой. Она в нашем спектакле играет главную женскую роль.
— Стоит ли посмотреть этот спектакль, если человек уже видел комедию Фрэнка Оза?
— Театр — это совершенно другое искусство. В кино многое создается за счет интерьера и крупного плана. В театре этого нет, там все нужно делать ярче. И характеры выходят ярче... Кроме того, я написал несколько новых песен для «Мошенников». Думаю, даже те, кто смотрел фильм, должны получить удовольствие. Тем более что и сюжет у нас немного другой: главная героиня, из-за которой возникает конфликт двух мошенников, теперь русская.
Ожившие полотна или белиберда?
— Вас устраивает то, что сейчас происходит в сфере культуры? Нет чувства, что взят курс на понижение?
— Думаю, повышать уровень культуры должно государство. Канал «Культура» и две нищие радиостанции, транслирующие хорошую музыку, этого не сделают никогда. Государство и коммерческие структуры должны помогать культуре, должна быть целая система повышения вкусов. Честно говоря, я не слишком хорошо понимаю, как это сделать. И, наверное, многое уже делается. Вот Газпром детское радио организовал. И все-таки, мне кажется, этого мало.
— Разве культура не должна быть конкурентоспособной? Как некоторые рассуждают: смог удержаться на рынке — молодец. Не смог — значит, никому и не нужен.
— Это неправильно. Не все в жизни измеряется денежными знаками. Искусство может опережать время и при этом не пользоваться популярностью. Не случайно концерты классической музыки не дают больших кассовых сборов. Денис Мацуев не соберет Олимпийский дворец спорта, а группа «Скорпионс» соберет. Но это не значит, что фортепьянная музыка хуже рока.
— Вы ходите на выставки современного искусства?
— Недавно был на выставке «Ван Гог. Ожившие полотна». На больших экранах показывали картины Ван Гога, какие-то фрагменты дневников, портреты... Огромный коммерческий успех! А по-моему — белиберда, пластиковый аттракцион. Лучше уж пять минут провести перед настоящей картиной Ван Гога. К сожалению, люди охотнее покупают подделку. И это касается не только картин.
— Сейчас творческие люди скачут голыми по улице, устраивают групповой секс в музее...
— Это просто хулиганство или пиар-акции. К искусству это отношения не имеет.
— А чернуха может быть материалом для искусства?
— Лично я все это не люблю, но вообще материал может быть любой. Достоевский, например, исследовал и низшие, и высшие проявления человека. А просто копаться в грязи неинтересно. Нужно видеть и ад, и рай, и как это все в человеке намешано. И еще важно, во что веришь ты сам.
— Мир ранних песен «Секрета» — это мир эльфов, которые даже не слышали о драконах и Мордоре. Вы сознательно пели только о светлом и радостном?
— Мы были воспитаны на ранних «Битлз», и отсюда это бесшабашное настроение радости и удальства. Думаю, «Секрет» действительно создал свой мир и свою мифологию. Этим он и был интересен.
— Некоторые ваши песни — «Виденье», «Не дай ему уйти», «Моя любовь на пятом этаже» — стали настоящими гимнами влюбленных. В чем секрет такого успеха?
— Я никогда не делал ничего по расчету, всегда шел от чувства, писал то, что писалось. И, если песня совпадала с общим настроением, она становилась популярной. Хотя есть немало песен, которые мне очень нравятся, но публика предпочитает что-то попроще.
— У вас есть альбом песен военных лет «Давай закурим». Вам это близко?
— Мне близки все хорошие песни. Я не вижу большой разницы между «Yesterday» и песней «Землянка». Обе — гениальные.
«У нас отобрали сказку»
— Есть такая точка зрения, что сейчас создается меньше хороших песен, чем, например, в 80-е. Согласны?
— Время было другое... Мы верили, что идем в правильную сторону. Не могли даже представить, что советская империя рухнет. С другой стороны, люди понимали, что дальше так продолжаться не может, все жили надеждой на позитивные перемены. Это настроение, конечно, помогало творить. Неслучайно в то время родились и «Секрет», и «Кино», и другие интересные коллективы... Но сказку у людей отобрали, и все остались у разбитого корыта.
— Но есть и позитивные изменения?
— Безусловно. Люди более-менее сыты, обуты, одеты. Другое дело, что если человека считают быдлом, он именно так себя и воспринимает. Поэтому самая популярная музыка у нас — шансон и криминальный фолк. Самые популярные певцы — кабацкие. Это отражает состояние общества.
— Но ведь и культура меняет общество?
— Не думаю, что первый концерт Чайковского может изменить общество. Искусство может изменить отдельного человека, его вкус, воспитать чувство красоты, гармонии... Но менять общество — не функция искусства.
— Вы революционный человек? Вас опьяняет идея борьбы за свои права, митингов, плакатов, протестов?
— Ничего не имею против этих людей, но я не из их числа. Я не тот, кто ходит на митинги. Я занимаюсь своим делом.
— Вы допускаете возможность поездки на Украину?
— Почему нет? У нас не разорваны дипломатические отношения, мы не находимся с этой страной в состоянии войны.
— Почему вы не поддержали Pussy Riot?
— А за что их поддерживать? Их стоило оштрафовать и посадить на пятнадцать суток. А из них зачем-то сделали мучениц. Хотя они этого совершенно не заслуживали.
«Когда становилось скучно, я уходил»
— Слава пришла к вам в 23 года. Тяжело было?
— И тяжело, и приятно, и опасно. Когда на тебя сваливается такая популярность, это приносит много соблазнов... Но мы не были искусственно созданным коллективом. Мы не валяли дурака, много работали, и это спасало... Другое дело, когда за мальчиков все делают дяди. Таких «звезд», как правило, и ждут потом разные беды. А у меня всегда было любимое дело, и мне было интересно заниматься тем, чем я занимался. А когда становилось скучно, уходил.
— В 96-м вы вернулись в Россию из маленькой и уютной страны — Израиля...
— В то время в России появились частные студии звукозаписи. А еще я понял, что готов к сольной карьере. После «Секрета» мне понадобилось шесть лет, чтобы повзрослеть.
— По Петербургу скучали?
— И скучал, и переживал... В 93-м, приехав в первый раз, я увидел какой-то цыганский город с кучей ларьков, со старушками, торгующими прямо на Невском капустой и носками... Все это было очень горько. К счастью, те времена прошли.
— Что вас изменило?
— Наверное, три моих брака. И дети, конечно. И несбывшиеся надежды. И сбывшиеся.
Маленькое счастье
— Сейчас молодым людям часто говорят: нужно быть успешными. Вы согласны?
— Нужно быть самим собой, быть счастливым. Для кого-то счастье — это финансовый успех, для кого-то — рыбалка... Что тебя делает счастливым — тем и занимайся.
— Как вы оцениваете свое место в шоу-бизнесе?
— Как свое собственное.
— Вы ни к чему не стремитесь?
— Стремлюсь жить так, чтобы было интересно.
— А как же дух соревнования?
— Мне это не близко. Во-первых, кто судьи? Во-вторых, я не очень понимаю, зачем мне соревноваться... Чтобы победить всех? А для чего? Это глупость, мне кажется... Все это игры нашего «я», нашего эго... В искусстве, музыке соревноваться бессмысленно. Можно только в популярности той или иной песни, а это очень субъективно. Ведь необязательно же самая популярная песня — лучшая.
— Как вы проявляете себя, помимо театра и песен?
— Мне хватает театра и песен. И моей семьи. Вечером мы все собираемся, смотрим какой-нибудь фильм, читаем, играем... Я глубоко убежден, что если каждый из нас сделает мир вокруг себя, свои двенадцать соток счастливым местом, то все будут счастливы.
— Давным-давно на передаче «Музыкальный ринг» вас спросили, в чем подлинная ценность искусства...
— Я тогда отшутился, что в аплодисментах. Конечно, это не так. Не думаю, что сейчас у меня есть ответ. Искусство говорит с душой человека. И если оно говорит с твоей душой, значит, достигает цели... Другое дело, что у человека может быть такая душа, что с ним Стас Михайлов говорит, и он от его песен рыдает.
— Тогда вы сказали, что хотите сделать людей счастливее и лучше...
— Возможно, некоторые эмоции делают людей счастливее — на какое-то время. Но само по себе искусство, наверное, не может сделать человека лучше. Оно только может на время поселить в нем свет, чувство — не побоюсь назвать его религиозным, — что все не напрасно. И если это удается, то уже хорошо.
Фото: Андрея Федечко и nnm.me
