Наталья Гончарова — 113-я
«Невозможно быть более некрасивым — это смесь наружности обезьяны и тигра», — так нелестно отзывалась о Пушкине графиня Долли Фикельмон. Впрочем, это не мешало ей однажды соблазнить уже женатого Александра Сергеевича.
Несмотря на непривлекательную наружность (сам он себя называл «потомком негров безобразным»), поэт пользовался огромной популярностью у дам, да и сам влюблялся мгновенно. Так, в 1830 году в письме к княгине Вере Вяземской Пушкин, то ли шутя, то ли серьезно, сообщил: «Моя женитьба на Натали (это, замечу в скобках, моя сто тринадцатая любовь) решена».
— Говоря об амурных похождениях Александра Сергеевича, надо учитывать, каким был любовный быт той эпохи, — считает историк и писатель Михаил Филин. — Тогда мужчины довольно фривольно относились к женщинам. Да и дамы не уступали в этом сильному полу. Постоянно влюбляться и одерживать победы на любовном фронте было в порядке вещей. Но Пушкин, конечно, отличался некоторой необузданностью чувств. Возможно, его влюбчивый взрывной темперамент достался ему от предков. И наверняка такое наследство принесло ему больше вреда, чем пользы.
Предки поэта и правда в любовных делах не знали никакой меры. Прадед и дед Пушкина по материнской линии, Абрам и Осип Ганнибалы, ухитрились стать двоеженцами. Другой прадед Александр Петрович, женатый на дочери графа Головина, как-то в припадке то ли ревности, то ли сумасшествия зарезал свою супругу. Дед Пушкина, Лев Александрович, подозревая жену в неверности, заточил ее в домашнюю тюрьму, где та и умерла. А ее предполагаемого любовника-француза повесил на «черном дворе».
Первый раз Александр Сергеевич влюбился, когда ему было 5–6 лет. Его избранницей стала 8-летняя Соня Сушкова. Впрочем, она не ответила Пушкину взаимностью. Неудачей закончилась и еще одна любовь поэта. Будучи 15-летним лицеистом он увлекся супругой историка и литератора Николая Карамзина Екатериной Андреевной. Ей тогда было около 35 лет (по тем временам она считалась дамой не первой свежести). Но Пушкина это не остановило: он даже признался ей в любви, чем до смерти насмешил как саму Екатерину Андреевну, так и ее мужа.
— В лицейские годы с Пушкиным, по-видимому, случилась одна забавная история, — рассказывает Михаил Филин. — Как утверждают некоторые исследователи, в коридорах Екатерининского дворца он поцеловал весьма пожилую фрейлину, перепутав ее с хорошенькой горничной. Дама была настолько оскорблена, что пожаловалась императору Александру I, который, надо отдать ему должное, отнесся к происшествию с юмором. И дело не имело последствий. А ведь в принципе все могло закончиться и исключением Александра Сергеевича из учебного заведения — лицеистов все-таки готовили к серьезной государственной службе, и требования к ним были довольно строгие. О любовных приключениях Пушкина в лицее можно только гадать. Приводить к себе девушек ребята, конечно, не могли. А вот ночные свидания на стороне, возможно, и были. Ведь воспитатели не всегда могли точно проследить, спят ли лицеисты в своих комнатах или где-то бегают. Так или иначе, но утром все ученики оказывались на своих местах...
Как Пушкин развращал «овечек»
Закончив лицей, 18-летний Пушкин пустился во все тяжкие. Все три года, вплоть до своей высылки из Петербурга в 1820 году, он вместе с Иваном Пущиным посещал самый фешенебельный публичный дом Петербурга. Владелица заведения Софья Евстафьевна не раз жаловалась на поэта полиции как на «безнравственного человека, развращающего ее овечек». Даже представить страшно, чем Пушкин смог шокировать прожженных столичных проституток, чтобы те решились пожаловаться в полицию. Помимо продажных женщин, 20-летний Пушкин не обходил вниманием и доступных актрисок. Стоит ли удивляться, что за эти три года он переболел, и, возможно, не раз, венерическими болезнями. Это была беда многих. Так, например, одна из любовниц Пушкина в то время — генеральша Аглая Давыдова — впоследствии умерла от сифилиса (кстати, именно ей поэт посвятил злое четверостишие: «Иной имел мою Аглаю За свой мундир и черный ус, Другой за деньги — понимаю, Другой за то, что был француз»).
Не угомонился Пушкин и после того, как его выслали из Петербурга сначала в Кишинев, а потом и в Одессу. Сперва он влюбился в одну цыганку, с табором которой кочевал две-три недели.
— А в 1823 году поэт увлекся Елизаветой Ксаверьевной — женой своего начальника — новороссийского и бессарабского генерал-губернатора Михаила Воронцова, — рассказывает Михаил Филин. — Ради нее он устраивал публичные скандалы. Прямо на балах, приемах в присутствии Елизаветы Ксаверьевны откровенно намекал на свои чувства к ней. Конечно, это было верхом бесстыдства, а сама Елизавета называла поведение поэта наглостью.
Но и этого Пушкину показалось мало. Он написал злобную эпиграмму на Воронцова: «Полумилорд, полукупец, Полумудрец, полуневежда, Полуподлец, но есть надежда, Что будет полным наконец». В конце концов разъяренный генерал-губернатор потребовал, чтобы Пушкина убрали из Одессы.
Внебрачные дети стихотворца
Александр Сергеевич переживал недолго. В августе 1824 года он прибыл в ссылку в Михайловское и через три месяца соблазнил там 19-летнюю крепостную Ольгу Калашникову. По некоторым сведениям, роману поспособствовала любимая няня Пушкина Арина Родионовна. По крайней мере, старушка помалкивала о регулярных ночных визитах красавицы Ольги к Александру Сергеевичу. Все шло хорошо, пока в 1825 году девушка не прибежала в слезах к поэту и не сообщила, что беременна. Пушкина это известие напугало до смерти. Страшил его и неизбежный разговор с родителями Ольги. В конце концов молодой ловелас решил скрыть от всех «преступление», а беременную любовницу отправить к своему московскому приятелю князю Петру Андреевичу Вяземскому, чтобы тот организовал ей «тайные» роды. Поэт даже написал ему письмо: «...Приюти ее (Ольгу Калашникову. — Ред.) в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится — а потом отправь в Болдино (в мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи). При сем с отеческой нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке. Милый мой, мне совестно, ей-богу... но тут уж не до совести». Но Вяземский не захотел расхлебывать последствия пушкинского приключения. «Мне оставить девушку нет возможности...» — ответил он другу. 1 июля 1826 года Калашникова родила в Болдине сына Павла. Правда, прожил он всего два с половиной месяца. Внебрачный сын великого поэта родился недоношенным. Кстати, судьбой своей возлюбленной и ее ребенка Пушкин совсем не интересовался, а о смерти сына узнал только спустя несколько лет...
— Были ли у Пушкина другие внебрачные дети и от кого, доподлинно неизвестно, — говорит Михаил Филин. — Правда, однажды в беседе с писателем Борисом Федоровым Александр Сергеевич обмолвился: «У меня нет детей, только выбл...дки».
В 1830 году (Наталья Николаевна Гончарова тогда только дала свое согласие на брак с Пушкиным) поэт едет в Болдино, чтобы вступить во владение близлежащей деревней Кистенево, подаренной отцом к свадьбе. И вновь встречает там Ольгу Калашникову. Устоять перед ней Пушкин не может и на этот раз. Три месяца она была любовницей почти женатого поэта... Кстати, эта связь дорого обошлась Пушкину. Ольга Калашникова потом не раз отправляла поэту в Петербург письма с просьбой прислать деньги. И чаще всего получала желаемое.
Но самая драматичная любовная история произошла с Пушкиным в 1823 году в Одессе. Там в него влюбилась 18-летняя дочь генерала Раевского Мария (будущая княгиня Мария Волконская). Девушка даже написала поэту откровенное письмо. Но Пушкин был холоден. Более того, он посоветовал юной особе впредь осторожнее вести себя с молодыми людьми, иначе и до беды недалеко...
— Письмо Татьяны Онегину в романе «Евгений Онегин» написано под влиянием послания, которое отправила Пушкину Мария Раевская, — говорит Михаил Филин. — А, возможно, поэт даже вставил в свое произведение некоторые отрывки того письма. Александр Сергеевич вновь увидел Марию только в декабре 1826 года, когда она ехала через Москву в Сибирь за своим мужем декабристом. И эта встреча мигом воскресила былые чувства. Пушкин признался ей в любви и даже сказал, что собирается ехать вслед за ней в Сибирь. Александр Сергеевич был вполне на это способен. Но Мария ответила, что будет верна мужу до конца. Думаю, долгие годы Пушкин продолжал ее любить...
«Огончарованный» муж
А вот на Наталье Николаевне Гончаровой поэт женился, руководствуясь скорее не сердцем, а рассудком.
— Конечно, Наталья Николаевна его очаровала, или, как тогда говорили, «огончаровала», — рассказывает Михаил Филин. — Но срок сватовства был длительный, и Пушкин успел несколько остыть. Тем не менее, его отношения с женой, которой он изменял, были все равно теплыми и глубокими. Можно сказать, Александр Сергеевич был счастлив в браке.
В частности, Пушкин после женитьбы «крутил любовь» с графиней Долли Фикельмон (внучка Михаила Кутузова и дочь Елизаветы Михайловны Хитрово, с которой у поэта тоже был роман. Сама Хитрово в свое время так страстно влюбилась в Александра Сергеевича, что после разрыва долго досаждала ему просьбами о свиданиях). И даже рассказывал всем, как пробирался к ней глубокой ночью в особняк.
Ходили слухи и об интимных отношениях Пушкина с младшей сестрой его собственной жены Александриной. Несмотря на собственные измены, Пушкин не забывал поучать Наталью Николаевну: «Смотри: недаром кокетство не в моде и почитается признаком дурного тона… Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой, бегают кобели, подняв хвост трубочкой…»
А ведь Наталья Николаевна, судя по всему, не изменяла мужу. Известно лишь, что ее отношения с Дантесом в какой-то момент могли выйти за границы флирта. Но этого не случилось. Пушкинисты не так давно нашли письма Гончаровой к Дантесу, где она признавалась: «Я люблю вас так, как никогда не любила, но не просите у меня большего, чем мое сердце, потому что все остальное мне не принадлежит».
