«Певец хренов»
Анатолий Тарасов был лучшим бомбардиром первого чемпионата страны по хоккею, но в целом больших успехов не добился. И уже в 28 лет, став тренером, должен был утверждаться среди недавних партнеров в команде ЦДКА. Его как тренера не принимали всерьез. Отсюда конфликты. Чувствуя ущербность на начальном этапе тренерского пути, он не гнушался идеологических догм. Тарасов утверждал, что «партийность — первейшее условие для успешной работы тренеров сборной СССР». Мог обвинить игрока в отсутствии патриотизма, в трусости. До сих пор в СМИ ходит байка, как после второго периода неудачной игры сборной СССР Тарасов в раздевалке запел «Интернационал». Якобы воодушевленная этим команда в третьем периоде «растоптала» соперника. На самом деле, по словам очевидцев, все было иначе. В тот момент, когда старший тренер команды Аркадий Чернышев в полной тишине объяснял что-то игрокам, Тарасов вдруг затянул: «Вставай, проклятьем заклейменный...» У всех вытянулись лица. «Да замолчи ты, певец хренов», — отреагировал Чернышев. Всех встряхнуло не пение Тарасова, а реакция Чернышева, оборвавшего коммунистический гимн.
Тарасов против Боброва
Главной проблемой для Тарасова было присутствие в команде нашего земляка (выходца из Сестрорецка), Всеволода Боброва — фантастического игрока, суперзвезды, равной которой не было и нет в отечественном хоккее (см. досье). Бобров был в команде и моральным противовесом Тарасову. Вот что вспоминал чемпион мира и Олимпийских игр Иван Трегубов: «В ЦДКА перешли Евгений Бабич, Бобров, Юрий Пантюхов и Виктор Шувалов. Тогда-то и произошел конфликт, который произвел на меня огромное впечатление. Наш тренер Тарасов зачастую не стеснялся в выборе выражений, когда имел дело с хоккеистами. Однажды, при очередном «разносе», Бобров потребовал выбирать слова. Причем лично его этот конфликт не касался. В результате он пропустил несколько матчей. Инцидент разбирался в высоких инстанциях, и Бобров вернулся в команду. Заиграл мощно и результативно. Преобразилась и команда. Бобров оставался для меня одним из самых душевных, порядочных и честных людей, которых мне посчастливилось встретить в жизни. Я не собираюсь преуменьшать достижения Тарасова, однако поставить его рядом с Бобровым не могу».
К 1954 году отношения между Бобровым и Тарасовым накалились настолько, что под вопросом было участие советских хоккеистов в чемпионате мира в Стокгольме. Прославленный вратарь и тренер Николай Пучков рассказал, что накануне турнира Бобров поставил условие — он сыграет только в том случае, если в качестве тренера не будет Тарасова. Условие Боброва было принято, и Тарасов присутствовал на чемпионате лишь в качестве наблюдателя — представителя Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта. Кстати, накануне матча с канадцами Тарасов заявил: «Надо «сплавить» игру. У них нам не выиграть. Надо сберечь силы для переигровки со шведами и постараться выиграть чемпионат Европы». К счастью, к его совету наши хоккеисты не прислушались и стали чемпионами мира и Европы.
Возможно, Тарасовым в противоборстве с Бобровым двигала зависть. Они хоть и играли какое-то время в одной тройке, тягаться талантом с Бобровым Тарасов не мог. Подчинить себе хоккеиста Боброва у него тоже не получилось. Тогда он решил противопоставить звезде коллективную игру, которая стала его любимым «коньком». Ведь в коллективной игре на первый план выходит именно фигура главного тренера. У Тарасова были «своеобразные отношения» не только с Бобровым, но и с Пучковым, и с Эпштейном. Он «выдавил» из сборной братьев Майоровых. Издевательски отзывался о коллеге по сборной Чернышеве. Вот что сказал о Тарасове хоккеист ЦСКА, чемпион Олимпийских игр, 4-кратный чемпион мира Эдуард Иванов: «О мертвых или хорошо, или ничего, но кто в мире хоккея не знал, что Тарасов не любил людей».
А Боброва, кажется, не любил больше всех. Тарасов замалчивал его имя в своих литературных трудах. В 1966 году он высказал убеждение, что Бобров «не сыграл бы сегодня за классную команду». И, как это не раз случалось, был посрамлен Бобровым — во время турне «Спартака» по Италии и Швейцарии тренер Бобров, заявленный игроком, забросил больше шайб, чем хоккеисты сборной — братья Майоровы и Старшинов.
Неудачи «великого тренера»
Имя Тарасова сегодня отождествляется только с победами, но это не так. С 1958 по 1960 год он был старшим тренером сборной, в которой уже не играл Бобров, и что же? За тот «тарасовский» период сборная не выиграла ни Олимпиаду, ни чемпионаты мира. Об этом Тарасов в своих книгах почему-то не вспомнил. После тех неудач Тарасов сборной никогда больше не руководил, оставаясь лишь вторым тренером при Чернышеве.
В 1967 году Бобров, уже как тренер, взял верх над Тарасовым, приведя к золотым медалям «Спартак» — команду, которая в советские годы и близко не могла тягаться с ЦСКА своими возможностями. Это был тяжелый удар для Тарасова. К счастью для него, в том же году Бобров ушел из хоккея и вернулся в футбол. В 1975-м подобное попытался проделать и Тарасов. Он публично заявил, что армейские футболисты смогут побороться за чемпионский титул. Став тренером футбольного ЦСКА, он начал с того, что представил начальству список из 90 (!) перспективных игроков, подлежащих призыву в армию. Результат — команда заняла 13-е место, и Тарасов возвратился в хоккей.
Его команда ЦСКА — многократный чемпион СССР по хоккею, но не следует забывать, что ни у одного тренера не было таких возможностей и такого игрового материала. Для него в советском хоккее были созданы все условия. Тарасов легко расставался с мастерами, выработавшими, по его убеждению, свой ресурс, но постоянно отыскивал новые таланты. А вот Харламова как раз проворонил.
Харламов сделал себя сам
Тарасов не разглядел в Харламове таланта и сослал его в захудалую армейскую команду «Звезда» (Чебаркуль). Вот фрагмент из моего интервью с 3-кратным чемпионом мира Вячеславом Анисиным, начинавшим в ЦСКА.
— На ваших глазах в команде появился Харламов. Каким был его дебют?
— Харламов сделал себя сам. Для него не видели места в ЦСКА... Бориса Смолина, которого уже никто не помнит, оставили в команде, а Харламова отправили в Чебаркуль. Нашу тройку (Лебедев — Анисин — Бодунов. — Ред.) это особенно удивило.
— То есть вы, в отличие от тренеров ЦСКА, уже тогда разглядели в нем великого хоккеиста Харламова?
— Да, однажды Харламов провел с нами тренировку. Что он делал! Мы после этого задумались: если такой хоккеист не подходит ЦСКА, то что уж говорить о нас грешных!
К счастью, Харламов не дал Тарасову забыть о себе. В «Звезде» с ним играл Николай Макаров (чемпион мира 1981 года, старший брат Сергея Макарова из знаменитой тройки: Макаров — Ларионов — Крутов). Он рассказывал: «Находясь на действительной военной службе, я играл в команде «Звезда» (Чебаркуль) вместе с Валерием Харламовым, который уже тогда покорял всех своим незаурядным мастерством. Народ от него просто «визжал». Образно говоря, «весь Челябинск» ездил на наши игры. Говорят, электричек не хватало. Ездила и вся наша семья и, конечно, с 9-летним Сережкой. Уже тогда Харламов был его идолом, а через 10 лет судьба свела их в ЦСКА».
После фурора, произведенного Харламовым в Челябинске, Тарасов спохватился и вернул в свою команду того, чей талант годом ранее он не сумел разглядеть.
Герой или самодур?
В фильме «Легенда № 17» есть драматичный эпизод. Коварные партийные функционеры навязывают сборной СССР перед поездкой на знаменитую суперсерию с канадцами ненужный тренировочный матч со «Спартаком». Во время этой игры судьи устраивают беспредел, Тарасов уводит команду в раздевалку и, как следствие, отстраняется от руководства сборной. Все это выдумка чистой воды. В реальности похожий эпизод был за три года до суперсерии — в 1969-м. Тогда повторялся кошмар Тарасова — ЦСКА снова уступал «Спартаку» в чемпионате СССР и проигрывал в решающем матче 1:2. Перед последней сменой вратарей Петров сравнял счет. Но судья-хронометрист объявил, что время по секундомеру уже истекло, и отменил гол. Тогда-то у Тарасова сдали нервы, и он закусил удила — увел команду с площадки на полчаса. Но такое поведение характеризует его не как тренера-героя, а как тренера-самодура.
Еще один штрих к портрету Тарасова. На Олимпийских играх 1972 года нападающий сборной Чехословакии Вацлав Недомански откровенно запустил в него шайбой, но не попал. «Какими словами обзывал он меня со скамейки запасных, не передать, — объяснял потом Недомански свой поступок. — Не думал, наверно, что русский язык мы изучали в школе и я его прекрасно понимал. Вот и не сдержался».
Тренер Бобров — антипод тренера Тарасова. Его не боялись, как Тарасова, — его уважали. Ему было что сказать и показать игрокам без криков и мата. В «Легенде
№ 17» есть сцена: Тарасов ставит Харламова в ворота и заставляет других хоккеистов обрушивать на него град шайб — зачем-то учит нападающего не бросаться под шайбы, а именно отражать их, будучи вратарем. Странный, наверняка выдуманный киношниками эпизод. Но он вполне в стиле Тарасова. А вот вам реальная история про тренера Боброва, ее рассказал неоднократный чемпион мира и Олимпийских игр спартаковец Вячеслав Старшинов: «Однажды, вернувшись с очередного победного чемпионата мира, наши «асы» почувствовали себя вправе быть «усталыми». Тогда Бобров принес лист фанеры и поставил его вместо вратаря в ворота, наглухо закрыв их. Потом отодвинул лист от стойки на толщину шайбы — то есть примерно на два пальца. Отъехал к синей линии и попросил: «Набрасывай!» Он с ходу бросал шайбы, которые, не коснувшись фанеры, влетали в ворота. Ребром! Уложив все шайбы в ворота, сказал: «Ну, чемпионы, повторите упражнение». Пот лил по нашим лицам, но это не удалось никому». Такое творил тренер Бобров. Что мог противопоставить этому Тарасов? Только партийность, диктат и коллективную игру. Закономерно и справедливо, что легендарную сборную СССР, которая сражалась с канадцами в суперсерии 1972 года, возглавлял именно Бобров, а не Тарасов.
