В сопровождении конвоя в зал Куйбышевского райсуда Алексей Воеводин, сопя, чуть ли не вкатился. По всему видно, что жизнь в изоляторе ему знакома только с приятных ее сторон: арестант прибавил в весе. Отдышавшись, Воеводин сел и почти беззащитно посмотрел на судью. Абсурдность этого заседания могла бы стать примером для какого-нибудь чеховского рассказа. Воеводин пожаловался в суд на отказ по делу, которое и вспомнить не может. Оказалось, к нему в изолятор пришел ответ от полицейских — те ему отказали в возбуждении уголовного дела. А вот на что именно писал заявление Воеводин — он уже и забыл. Но решил все равно стойко обжаловать сам отказ.
— Воеводин, вспомнили, на что жаловались? — сухо спросил его судья Андрей Дондик.
— Нет, ваша честь, только то, что мне прислали, и все как бы…
После реплики государственного обвинителя о странности и безнадежности данного заседания Воеводин отчеканил развернутый ответ. Словно Василиса Премудрая, доставая из правого рукава постановления Конституционного суда, из левого — цитаты из Уголовно-процессуального кодекса, Воеводин затараторил:
— Ваша честь, хотел бы сказать, что я не обжалую конкретное постановление, а конкретный ответ, в нем есть ссылка на то, что вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, то есть в рамках статьи 144–145 соответственно в порядке 125-й я могу обжаловать… В ответе явно имеется нарушение статьи 148, часть 4, потому что мне не предоставлено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, и могу сказать, что в этом отделе милиции это поставлено на поток…
Бывший лидер неонацистов приноровился писать кляузы на все подряд. Теперь, проявляя чудеса канцеляризма, он научился цепляться за любые мелочи, спасая себя от камеры для пожизненно осужденных. Едва суд прекращает производство по одним его жалобам, как Воеводин уже пишет новые. Вот и на этот раз Куйбышевский суд постановил производство по жалобе Воеводина прекратить. Казалось, арестант ничуть не расстроился. Поход в суд теперь для него — все равно что выход в свет. С утра пораньше прокатиться с конвоем по Питеру, посидеть в суде, повыступать, потом еще часок подождать выписанного постановления, прокатиться обратно. Все лучше, чем торчать в камере. Некоторые сидельцы называют это «развеяться».
Алексей Воеводин судится в нескольких судах. Он жалуется на полицейских, на журналистов, на следователей. И даже — на самого себя. В 2011 году Воеводин, получивший высшую меру наказания — пожизненное заключение, вдруг взял и сознался в драке, которая произошла в 2004 году. Написав явку с повинной, он как бы купил себе отсрочку до спуска в самое пекло тюремной жизни. Обеспечил себе долгий судебный процесс, который уже начался в одном из районных судов Петербурга. И все равно, что его обвиняют в еще одном преступлении, — к пожизненному сроку больше ведь не прибавишь. В общем, выкручивается парень, как может.
