Не вдаваясь в подробности, скажем, что сотрудниками ОГПУ была создана фиктивная монархическая организация («Трест»), главная задача которой — парализовать террористическую деятельность контрреволюционеров. В ходе этой операции почти 100 лет назад, в сентябре 1925 года, удалось заманить в СССР, а затем арестовать злейшего врага советской власти английского супершпиона Сиднея Рейли.
Должен исчезнуть!
В фильме есть второстепенный персонаж — пограничник, который переносил Рейли через реку Сестру. Как считали по ту сторону границы, это был туповатый, жадный до денег тип, который согласился за вознаграждение переправлять в СССР и обратно (в Финляндию) представителей белоэмигрантских кругов. На самом же деле державший «окно» 24‑летний финн Тойво Вяхя выполнял важное задание ОГПУ.
Чтобы не допустить разоблачения «Треста», требовалось скрыть от всего мира арест Рейли. И чекисты провели инсценировку: при попытке перейти границу «человек, похожий на Рейли» якобы был убит в перестрелке с пограничниками, а сам Вяхя — арестован. За всем этим с финской стороны наблюдали белогвардейцы.
Чекисты понимали: пытаясь выяснить, что все же случилось с Рейли, агенты контрреволюционных организаций будут искать Вяхя. И потому он должен исчезнуть. Сначала Тойво поставили перед строем его товарищей: сорвали знаки отличия с гимнастерки и пятиконечную звезду с буденовки. Вскоре было объявлено, что он «расстрелян за предательство».
А через некоторое время на пограничной заставе в бухте Дюрсо, что на побережье Черного моря, появился говорящий с финским акцентом пограничник Иван Михайлович Петров, на груди которого красовался орден Красного Знамени.
Английский суперагент бдительности не терял
Сегодня в Петрозаводске в одном из домов на улице Герцена живет Лилия Ивановна Мартынова, 87‑летняя дочь Ивана Петрова (а точнее, Тойво Вяхя). В беседе с журналистом «МК в Питере» она рассказала о малоизвестных и удивительных фактах из биографии своего отца. Довольно необычно было слышать, как женщина называет отца то финским, но русским именем. Но, видимо, такова она — жизнь семьи сотрудничающих с чекистами.
— Лилия Ивановна, давайте начнем наш разговор с событий, связанных с задержанием Рейли. Знал ли тогда Тойво Вяхя, кого ему было поручено доставить в Советский Союз?
— Нет, не знал. В конце сентября 1925 года отца вызвал к себе руководитель Ленинградского ОГПУ Станислав Мессинг: «В этот раз границу будет переходить очень важная персона. Вы должны доставить этого господина до вокзала в Парголово, где передадите нашим людям. Если все пройдет успешно, будете награждены. Но если с ним что-то случится, вас ждет суровое наказание».
Много лет спустя папа рассказывал, что по дороге в Парголово, куда они ехали на повозке, Рейли был вроде бы беспечен. Смеялся, травил еврейские анекдоты (большинство историков считает, что настоящее имя родившегося в Херсонской губернии суперагента — Зигмунд Розенблюм. — Прим. авт.). Однако, когда отец пошел проверять, нет ли на мосту пограничного патруля, Рейли вылез из коляски, спрятался в кусты и внимательно за ним наблюдал.
— А как Тойво Вяхя вообще стал пограничником?
— Он родился в Гельсингфорсе, на стороне красных участвовал в гражданской войне в Финляндии. После поражения Красной гвардии ушел в Россию. Сначала его отправили в Сибирь на борьбу с Колчаком, затем — учиться на Финских командных курсах. Воспитанники этих курсов участвовали в подавлении Кронштадтского мятежа, а также Карельского восстания — это знаменитый поход в Киимаярви. Закончив обучение, в 1923 году отец стал командиром базирующегося вблизи Сестрорецка 13‑го пограничного кордона. Папа не очень хотел сотрудничать с органами ОГПУ, но ему ясно и четко сказали: «Тойво, надо!»
— Как проходила у ставшего Иваном Петровым Тойво Вяхя служба в бухте Дюрсо?
— Папа, который почти всю предыдущую жизнь провел в северных широтах, на берегу Черного моря чувствовал себя дискомфортно. За два трудных года, проведенных на финской границе, у него расшаталась нервная система. C сослуживцами старался общаться по возможности меньше. Когда его спрашивали, за какие подвиги он получил очень почетный орден, говорил так: «Конкретно ответить не имею права. Была большая машина, а я в ней маленький, но нужный винтик».
Начальник пограничной охраны Черноморского побережья Северо-Кавказского края Михаил Фриновский недолюбливал отца, видимо, в чем-то его подозревая. Папа несколько раз обращался к начальнику Контрразведывательного отдела Секретно-оперативного управления ОГПУ Артузову, который руководил уже завершившейся операцией «Трест». В конце концов Артур Христианович помог ему уехать с этой заставы и поступить в Высшую пограничную школу ОГПУ. А вскоре папа познакомился с моей мамой.
Мама умела хранить тайны
— Расскажите, как это произошло.
— Пограншкола находилась в столице, а семья моей мамы Марии (у нее были две сестры и брат) жила в ближнем Подмосковье — в Кусково. Мама была девушкой романтичной: обладала хорошим голосом, увлекалась поэзией, сама пробовала писать стихи и даже читала их на эстраде.
Во время одного из таких выступлений кто-то подверг ее критике. Мама сидела на уличной скамейке, плакала и рвала свою тетрадку со стихами. Неожиданно к ней подошел статный военный. Сказал, что слушал эти стихи и они ему очень понравились. Начал собирать обрывки тетрадки, обещая к следующей встрече вернуть ее в полной сохранности. С этого и начались отношения моих родителей. 8 марта 1930 года они поженились. Папа с мамой прожили вместе 54 года, до самой смерти отца. Куда бы ни забрасывала его судьба, что бы с ним ни произошло, она всегда была рядом.
— Знала ли Мария Сергеевна настоящее имя своего мужа и то, что он был участником крупнейшей операции советской контрразведки?
— Да! Накануне свадьбы он все рассказал. Много лет спустя мама говорила, что была потрясена: ей доверена тайна, которую надо тщательно хранить! Но Мария Сергеевна, моя мама, умела держать язык за зубами. Мы, дети (у меня было два брата), ничего не знали о «Тресте». Хотя нам все же было известно, что где-то в Финляндии живет наша бабушка. И еще папа сказал тогда своей невесте, что у него есть дочь, которую зовут Лиля.
Две дочери, две Лилии
— Это как?!
— Тойво женился в ранней молодости. Его первую супругу звали Санни. Он никогда не говорил ей о своей секретной работе. После того как Санни сообщили, что Тойво расстрелян, она вновь вышла замуж. У этой женщины трудная судьба. В начале 1930‑х годов ее осудили за «вредительство». Санни рано ушла из жизни, так и не узнав, что ее первый муж жив и он не был предателем. А свою сводную сестру Лилю я знала достаточно хорошо. Хотите, расскажу, как мы познакомились?
— Обязательно!
— Мы жили тогда в Калининграде. В то время операция «Трест» уже не была тайной за семью печатями. Однажды возле калитки нашего дома меня встретила встревоженная мама: «Ты только не волнуйся! К нам в гости приехала дочка отца! Ты же понимаешь, раньше мы не могли вам ничего говорить о ней».
Увидев сводную сестру, я поразилась тому, как она похожа на папу. У нас с ней сложились дружеские, очень теплые отношения. Мы переписывались, ездили друг к другу в гости: Лиля жила в Подмосковье. Сестра ушла из жизни в 2002 году: она была тяжело больна. Незадолго до этого мы встретились последний раз. Плакали, обнимались, понимая, что больше не увидимся.
Ну а отец, конечно, тогда был счастлив, что вновь обрел свою дочь Лилю, первую Лилю. И вот что еще интересно: по ее словам, после «расстрела» Тойво Вяхя они с матерью довольно долго получали денежные переводы неизвестно откуда.
За «недоказанностью вины»
— В 1938 году Иван Петров, который до этого почти 10 лет нес тяжелую службу на различных погранзаставах, был арестован. Что послужило причиной?
— Не могу ответить точно. Он тогда служил в Белоруссии и якобы не выполнил или выполнил не так, как нужно, какие-то исходящие сверху указания. Позже поговаривали, что к аресту приложил руку Фриновский. К счастью, спустя почти год отца освободили. По официальной формулировке, его вина не была доказана. Известно, что после того, как НКВД возглавил Лаврентий Берия, некоторые из еще не приговоренных к наказанию заключенных вышли на свободу. Удивительно, но папе даже выплатили зарплату за время, что он не служил, а находился в тюрьме.
Мама рассказывала, когда они впервые встретились после его освобождения, оба заплакали. «Ни до, ни после я никогда не видела на его глазах слез», — говорила мне мамочка.
Встреча с братом
— В самом начале Великой Отечественной войны Иван Михайлович получил тяжелое ранение и дальше сражаться с фашистами уже не мог. Но ранее он активно участвовал в советско-финской войне, командовал лыжным полком…
— И на этой войне у него произошла неожиданная встреча. Один из его братьев (мой дядя) тоже сражался в рядах Красной Армии. По каким-то делам он приехал в Медвежьегорск, где находился полк, которым командовал папа. Прибывшему сказали: «Наш командир Петров хорошо говорит по-фински». Когда они встретились, дядя долго и пристально смотрел на моего отца, которого, как был уверен, давно нет в живых, а затем воскликнул: «Тойво, ты?!» «Да, это я. Но никому ни слова!» — тихо сказал отец. Они затем долго общались, изображая встретившихся после длительной разлуки друзей.
Этого брата моего отца в Финляндии звали Арттури, а в России — Вилле. На его долю тоже выпали тяжелейшие испытания: прошел финские и советские тюрьмы, подвергался пыткам. В 1960‑е годы дядя Вилле жил в Петрозаводске, он способствовал тому, что после долгих скитаний по стране наша семья переехала в этот город. Кстати, его дочь Вайла была главным педиатром Карелии.
Вообще, у моего деда по отцовской линии было пятеро сыновей. Все стали красными финнами. Двое сгинули в финских концлагерях, один, отсидев срок в тюрьме, остался жить в Финляндии.
Всегда хотел быть писателем
— После переезда в Петрозаводск ваш отец увлекся литературным трудом. Он написал несколько книг: делился с читателями своим большим жизненным опытом. Что побудило его стать писателем?
— Отец постоянно занимался самообразованием, интересовался историей, философией, много читал. Критически оценивал сложившуюся в стране в конце 1970‑х — начале 1980‑х годов ситуацию. На протяжении многих лет испытывал душевную боль от того, что многие из его соратников по «Тресту» погибли отнюдь не от рук врагов.
Литературой папа увлекался всегда. Пытался писать задолго до переезда в Петрозаводск: мы, дети, находили его рукописи в самых неожиданных местах. В какой-то степени стать писателем отцу помог карельский журналист, автор документально-художественных повествований Олег Тихонов, который редактировал его рукописи.
— Что вы испытали, когда после выхода на экраны фильма «Операция “Трест”» о вашем отце узнала вся страна?
— Наверное, чувство гордости. Хотя я всегда была уверена, что мой папа самый умный, самый честный, самый-самый лучший человек на свете!
Тем временем
«Расстрел» был задокументирован
За комментарием к этому интервью мы обратились к подполковнику ФСБ в отставке, члену Всероссийского общества изучения истории отечественных спецслужб Константину Белоусову.
— Константин Федорович, почему в начале 1960‑х годов было принято решение частично рассекретить «Трест»?
— Дело в том, что к тому времени об этой операции уже хорошо знали на Западе. В частности, в 1960 году вышла книга Джеффри Бейли «Заговорщики», посвященная борьбе советских спецслужб с белоэмигрантскими организациями в 1920–1930‑е годы. Скрывать дальше было бессмысленно, но требовалось ознакомить общественность с советской версией тех событий. Для выполнения этой задачи привлекли писателя Льва Никулина.
— Какие еще меры предпринимались для защиты Тойво Вяхя? Его ведь мог выдать финский акцент. О том, что он жив, противоборствующую сторону мог информировать «крот» в структурах ОГПУ…
— По поводу акцента: в те годы многие партийные и советские работники, командиры РККА, родившиеся в Латвии, Эстонии, Финляндии, носили русские фамилии. Потому акцент не должен был вызывать подозрения.
Не могу точно сказать, что еще делалось для защиты Вяхя. Но достоверно известно, что «расстрел» был задокументирован, и этот материал приобщен к его личному делу.