ПРЕДЫСТОРИЯ КОНФЛИКТА
Ярослав Крамской, 33‑летний индивидуальный предприниматель, на жизнь зарабатывал бизнес-консалтингом, маркетингом и неймингом. Например, он придумал название ZakaZaka для сайта по доставке еды, который в 2017 году купил Mail.Ru Group за $18 000 000. Последние годы бизнесмен с семьей жил на юге, но в конце 2020 года вернулся в Петербург по делам.
Семейная пара решила устроить ребенка в детский сад, где родителей предупредили, что у их дочки должны быть все необходимые прививки. Ранее свою 4‑летнюю дочь чета Крамских уже прививала комбинированной вакциной «Пентаксим» для профилактики пяти инфекций, и никаких проблем с этим не возникало.
18 января 2021 года пара пришла в детскую поликлинику № 73 на прием к врачу-иммунологу Ольге Андреевой, чтобы получить направление на прививку. То, что произошло дальше, — предмет уголовного разбирательства, длящегося уже 4 месяца. Есть две базовые версии случившегося: Крамских и врача. Отметим, участники конфликта подписали документы о неразглашении тайны предварительного следствия. Версии произошедшего нам помогли выстроить уже опубликованные в открытых источниках данные и комментарии адвоката Крамских.
ОБЩАЯ ВЕРСИЯ СОБЫТИЙ
В СМИ наиболее широкое распространение получил рассказ врачей, согласно которому буйный «папаша» напал на женщину-врача 58 лет якобы за отказ назначить его дочери импортную вакцину «Пентаксим». Некоторые издания сообщали, что мужчина якобы не просто распылил баллончик, но еще и избил иммунолога с 40‑летним стажем.
Доподлинно известно, что 18 января около 16:30 на прием к врачу-иммунологу Ольге Андреевой пришли родители 4‑летней девочки — Ярослав и Екатерина Крамские.
По воспоминаниям Ярослава Крамского, разговор с доктором не заладился сразу же: он, зайдя в кабинет, подвинул стул и сразу же получил за это замечание. Доктор Ольга Петровна Андреева также с первых мгновений встречи была недовольна поведением мужчины. Ей запомнилось, что он представился отцом пациентки, но не назвал своего имени, вел себя вызывающе, повысил на нее голос и заявил, что его ребенку нужен исключительно импортный «Пентаксим».
Через пару минут в кабинет зашла Екатерина Крамская с медицинской картой дочери. Андреева опросила родителей, изучила медицинские документы и обратила внимание пары на то, что у их ребенка нет противопоказаний к отечественному аналогу «Пентаксима». Семья Крамских приняла эту информацию чувствительно. Ольге Петровне врезалось в память, как она попыталась объяснить Ярославу, что государство обеспечивает граждан отечественной вакциной, но в ответ он лишь обругал государство. После этого мужчина, мол, и вовсе покусился на святое, заявив, что врачи «гребут с пациентов деньги». Андреева сделала ему замечание, после чего предложила его жене сфотографировать на смартфон график прививок из карты.
Для семьи Крамских этот временной промежуток запомнился другим. По их словам, после того как доктор отказала их дочери в прививке «Пентаксимом», она сделала в карте некую запись. Ярослав захотел ознакомиться с написанным в медицинском документе его дочери, но получил отказ. Кульминация: доктор Ольга Петровна с прижатой к груди картой Александры Крамской, декларирующая, что карта — это государственная собственность и на руки она не выдается. Момент заглянуть в медицинский документ и проверить, что же в него вписала врач, представился, когда Андреева предложила сфотографировать график прививок.
Ярослав попытался выхватить у врача карту с репликой: «Мы пойдем к заведующей и будем жаловаться». Но ему это не удалось. Андреева заявила Крамским, что лично проводит их к заведующей и сама донесет к ней карту.
В путь со 2‑го этажа на 4‑й врач отправилась вместе с Екатериной Крамской, а Ярослав спустился вниз к гардеробу. Все случилось в коридоре 4‑го этажа, неподалеку от кабинета заведующей, — это последнее, в чем сходятся показания сторон. После начинаются две принципиально разные истории.
ГАЗ В ЛИЦО: ВЕРСИЯ АНДРЕЕВОЙ
Доктор Андреева помнит, как шла по коридору, держа карту двумя руками. Екатерина Крамская следовала за ней, чуть позади. Перед дверью кабинета заведующей Андреевой понадобилась правая рука, чтобы постучать. Она оставила карту в левой, опустив ее.
В этот момент, как утверждает Андреева, Екатерина Крамская, хрупкая женщина весом чуть больше 42 кг, толкает ее в бок и пытается вырвать карту, но неудачно, в результате чего из карты на пол летят страницы.
Ольга Петровна наклоняется, чтобы поднять выпавшие бумаги, но в это же время за карту берется и мама маленькой пациентки. На шее у Андреевой висел фонендоскоп (медицинская «слушалка»), который, по ее воспоминаниям, оказался зажат между бумагами и руками обеих женщин.
Крамская тянула документы, а вместе с ними и фонендоскоп на себя. Андреева помнит: Екатерина умудрилась не только тянуть на себя карту, но еще и попутно несколько раз ударить врача — то ли локтем, то ли плечом — в область лица и головы. В пылу перетягивания карты обе женщины упали. Как вспоминает врач, после того как Крамская ударила ее, она закричала: «Помогите!» На крик о помощи в коридор выбежали сотрудники.
В этот момент в коридоре появился Ярослав Крамской и начал что-то кричать. Андреевой запомнилось, что он угрожал всех убить и требовал отпустить его жену. Ольга Петровна попыталась встать, но мужчина подскочил к ней, нагнулся и распылил баллончик ей в лицо. У женщины моментально закололо глаза и начало гореть лицо, ей стало трудно дышать. Когда она поднялась, чтобы поглубже вдохнуть, в глазах у нее потемнело, и она потеряла сознание.
ПЛЯСКА НА КАРТЕ: ВЕРСИЯ КРАМСКИХ
По словам Крамских, ситуация у кабинета заведующей развивалась иначе. Екатерина действительно предприняла попытку выхватить у врача из рук медицинскую карту дочери, отчего часть документа разлетелась по полу. Крамская начала подбирать выпавшие листы, а доктор стала их топтать, оставляя на бумаге следы. После этого, по словам четы, врач предприняла затяжную попытку отнять остатки карты у Крамской, наградив женщину синяком и глубокой царапиной.
Для Ярослава эпизод, обернувшийся для него уголовным делом, начался с криков жены. В этот момент он уже закончил свои дела у гардероба и поднимался на 4‑й этаж к кабинету заведующей. Он был на 3‑м этаже, когда услышал крик своей супруги: «Уберите ее! Что вы стоите?»
Вбежав в коридор 4‑го этажа, Крамской увидел, как врач пыталась расцепить руки его супруги, чтобы забрать медицинскую карту. При этом обе женщины сидели на полу. Вокруг женщин стояло около шести человек из персонала поликлиники, спокойно наблюдавших за происходящим.
Крамской потребовал, чтобы все отошли на два метра, и приказал врачу-иммунологу отпустить его жену. Первое требование лысого бородатого мужчины ростом около 1,7 метра и довольно скромной комплекции было проигнорировано. Но когда Ярослав встал в боевую стойку и повторил приказ, все медики, кроме Андреевой, отступили от его супруги.
Крамские обменялись несколькими фразами о предыстории сцены. После этого мужчина трижды громко и четко призвал врача отпустить его жену, руки которой были сомкнуты на карте. По словам Ярослава, прикасаться к 58‑летней женщине он не хотел. Вспомнил, что всегда носит с собой газовый баллончик для самозащиты.
«Я умышленно тянул время, предупреждая Андрееву, что в случае невыполнения ею требований отпустить мою жену буду вынужден, именно вынужден, применить физическую силу или спецсредство. Говорил это минимум трижды. Четко и громко. С расстановкой. С паузами. Блефовал, чтобы она отпустила жену. Но Андреева никак не реагировала. Окружающие ее коллеги, ставшие потом свидетелями, бездействовали и лишь наблюдали за происходящим. Данный газовый баллончик разрешено использовать в помещениях, детей и посторонних рядом не было. Аккуратное использование баллончика было выбрано в качестве мягкого способа воздействия, чтобы не навредить человеку. Вредить врачу никто не желал. Цель была одна — защитить жену, уже получившую травму, и пресечь противоправные действия нападавшей. Была бы запись с камеры видеонаблюдения — осуждали и судили бы Андрееву. За порчу государственной собственности и побои, нанесенные моей жене. Она не худосочная, маленькая и старая, интеллигентная бабушка-одуванчик. Нет. Это крепкая, весом около 90 кг тетка, — передает через своего адвоката Крамской. — Если бы вместо нее в точно такой же ситуации был безногий карлик или боец ММА, я сделал бы все то же самое, чтобы не нарушить закон физическим воздействием, не нанести травмы, а спокойно и мягко урезонить нападавшего. Я хотел защитить свою супругу, дать ей возможность встать, отвести ее в безопасное место».
Струей из баллончика Ярослав попытался попасть в подбородок Андреевой. Ему показалось, что он не причинил никакого вреда Ольге Петровне. Кроме того, часть струи попала и на Екатерину, оставшись для нее безвредной.
Мужчина утверждает, что рассчитывал подтвердить законность своих действий с помощью записи с видеокамеры, установленной в коридоре поликлиники. Но когда на «поле боя» прибыли сотрудники полиции и встал вопрос о записи, медработники заявили, что в коридоре висит муляж камеры. В то же время на письменный запрос Екатерины Крамской главный врач поликлиники Лариса Масленцева сообщила, что «предоставить данные видеонаблюдения от 18.01.2021 не представляется возможным в связи с неисправностью оборудования».
Каждый пятый врач был жертвой насилия
История Крамских — не единичный случай конфликта между пациентами и врачами. 29 апреля 2021 года в Невском районе Петербурга в детской поликлинике № 33 произошла стычка между 25-летним
врачом- педиатром и родителями 8-месячной девочки. 30 апреля по решению суда под домашний арест был отправлен 30-летний бывший военный Игорь Борисов. По версии пострадавшего врача, мужчина жестоко избил его за отказ назначить младенцу злополучный «Пентаксим». По данным «МК в Питере», у Борисова совсем другая версия событий, но он склоняется к признанию вины — в этом случае ему с высокой долей вероятности дадут условный срок.
В открытом доступе нет статистики о количестве случаев нападения на врачей. По оценкам нашего источника из сферы здравоохранения, в Петербурге их не более 100 в год. Чаще всего нападают на работников скорой.
Согласно результатам исследования, опубликованным в сервисе «Справочник врача», 19% российских врачей сталкивались с нападением пациентов или их родственников. Почти 60% опрошенных сообщили, что их оскорбляли, но не били. Около 22% заявили, что у них никогда не было конфликтов с пациентами. В полицию дошли только 33% медработников, подвергшихся нападению. Условного срока для обидчика добилось 2,6% пострадавших медиков, а реального—2,1%.
ПРОПАВШАЯ ЗАПИСЬ
Корреспондент «МК в Питере» посетил детскую поликлинику № 73, чтобы взять комментарий у руководства медицинского учреждения, однако разговора не вышло. Медработники заявили, что не будут обсуждать произошедшее без разрешения от администрации района. Причем, по их словам, это не они должны получить разрешение говорить со СМИ, а журналист, чтобы задавать вопросы.
В администрации Невского района Петербурга отказались сообщить, имеется ли вообще видеозапись произошедшего.
«Мы не проводим разбирательство по факту нападения на врача. Если компетентным органам или суду требуются какие-либо факты, документы или материалы, они вправе запросить их у руководства учреждения», — сообщили «МК в Питере» в районной администрации.
Отметим, что ранее чиновники были более открыты и в комментариях для наших коллег сообщали, что какое-то разбирательство все же имело место.
«Проверки де-юре не было. Тем не менее было выявлено нападение на врача, и в коллективе случай был разобран. Насчет камер — их в данном помещении, где было нападение, не было. Они располагаются в поликлиниках там, где они нужны. Все остальные вопросы — к правоохранительным органам», — ответили в администрации изданию «Мой район».
Ведущий дело следователь и пресс-служба петербургского Следкома отказались поделиться с журналистами информацией о судьбе потенциальной улики. И только собеседник журналиста «МК в Питере» в городской администрации подтвердил существование видеозаписи, но о ее судьбе и роли в уголовном деле ничего не известно.
ЗАЩИЩАЮТ ВРАЧЕЙ, НО РУГАЮТ СИСТЕМУ
Отметим, среди пациентов, по крайней мере тех, кто отметился в комментариях на странице губернатора Петербурга Александра Беглова в соцсети «ВКонтакте», царит почти единодушие. На хамство или поведение врачей в последние месяцы жалоб немного (по сравнению с тем, что было в начале пандемии). Петербуржцы стали чаще поддерживать медиков, но при этом критикуют состояние системы здравоохранения в целом. Люди пишут о невыполнимых нормативах для врачей, о чрезмерной бюрократии, о вынужденных переработках докторов и невозможности попасть на прием.
В частности, жительница Петербурга Любовь Светлая сообщила губернатору, что в течение 2,5 часа звонила в СПб НИИ ЛОР, в который ей направили на консультацию. В итоге трубку взяли, но сообщили, что сама запись будет производиться только через три дня, а на консультацию можно прийти не раньше чем через две недели.
«И бросили трубку, я даже не успела ничего спросить. Почему такое отношение к больным людям?» — вопрошала на странице губернатора Любовь.
Представители Комздрава, увидев ее послание, сообщили, что данное медучреждение является федеральным и не находится в ведении комитета по здравоохранению.
«Мы очень сочувствуем ситуации, в которой Вы оказались, и рекомендуем Вам обратиться в Министерство здравоохранения», — сообщили представители ведомства. Петербурженка парировала, сообщив, что «писать можно долго, а нужна конкретная помощь».
К слову, данных о том, сколько человек смогло пройти диспансеризацию после ее возобновления (на время пандемии ее приостанавливали), в Комздраве пока нет — итоги первого месяца работы поликлиник по этому профилю подведут после 26 мая. Что касается обычного приема граждан, то, по данным ведомства, как таковых очередей в поликлиниках города нет — все врачи принимают по записи.
На странице губернатора в соцсети петербуржцы, помимо прочего, высказывают мнение, что медучреждения перегружены, в частности, из-за того, что обещанные властями объекты здравоохранения не открываются в заявленный срок. Так, несколько жителей поселка Детскосельский напомнили губернатору, что поликлинику в Славянке обещают построить с 2014 года, но соглашение с инвестором до сих пор не подписано.
В БЕЛОМ — НЕ ЗНАЧИТ АНГЕЛЫ
И все же, несмотря на особое положение медиков в обществе, нельзя забывать, что и в их рядах встречаются жестокие люди.
Летом 2020 года в Петербурге суд приговорил анестезиолога-реаниматолога к 10 годам колонии строгого режима за изнасилование трех девушек. Как установил суд, врач воспользовался беспомощным состоянием пациенток, находившихся под наркозом.
В феврале 2021 года в городе задержали фельдшера психиатрической бригады скорой помощи. Его обвинили в причинении смерти по неосторожности — следователи пришли к выводу, что медработник во время возникшего у пациента приступа применил к нему физическую силу, случайно свернув мужчине шею.
В апреле 2021 года петербургский СК предъявил обвинение в убийстве и расчленении собственной жены главному нефрологу Петербурга доценту Александру Земченкову.
И это лишь недавние эпизоды.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Конечно, распыление в лицо 58‑летней женщине-врачу содержимого газового баллончика — занятие, которое доставит удовольствие только больному садисту. Ярослав Крамской, с истории которого мы начали наш рассказ, утверждает, что никакого удовольствия он от этого не получил, а лишь защищал жену. Автор материала позволит себе отрицательно оценить выбранный способ «острастки» людей, ведь почти любой конфликт можно урегулировать цивилизованно — с помощью слов и законов.
Обвиненный в нападении на врача Крамской был отправлен на 1,5 месяца в СИЗО. Он лишен доступа к своим банковским счетам (их не блокировали, но заходил он в них через мобильный банк, а телефон забрали на время следствия), он фактически лишен возможности вести бизнес. Но мужчина радуется возможности два раза в день выходить из дома на час, чтобы помогать жене, которой по медицинским показаниям не рекомендовано поднимать более 3,5 кг. И он искренне верит в то, что действовал строго в рамках закона.
Крамской считает, что видеозапись — непосредственное доказательство его невиновности, а врачи могут намеренно оговаривать его в показаниях. Поэтому и запись якобы не отдают, ведь тогда у него появится материал, опровергающий часть показаний медиков.
P.S. Какая из версий соответствует действительности, придется разбираться следствию и суду.
«МК» ЭКСПЕРТ
Елена Кораблева, практикующий психолог: «Низкой культурой сейчас бравируют»
Случаи проявления в общественных местах необоснованной агрессии, словесной и физической грубости давно перестали удивлять окружающих. Часто человек даже не осознает причин своей агрессивности, не умеет направлять ее в социально приемлемые формы. Но сильнейшая эмоция должна найти выход.
Варианта два: излить ее на окружающих или обратить на себя. Если агрессия обращена на себя, у человека развиваются депрессии, экземы, болезни желудочно-кишечного тракта или сердечно-сосудистой системы.
Если изливать агрессию на других, это чревато ссорами в семье, проблемами на работе или с друзьями. Подсознательно человек это понимает и на роль жертвы выбирает незнакомых или малознакомых людей. Поэтому нередко агрессию «сливают» во время взаимодействия с работниками сферы обслуживания, транспорта, медицины. Почему в последнее время так достается врачам, которые в пандемийное время жертвуют своим временем, здоровьем, семьями, спасая петербуржцев? Причин несколько:
- люди привыкли перекладывать ответственность за свое здоровье на кого угодно, кроме себя (виновата генетика, родители, плохая экология, отсутствие спортивных центров и, конечно, ужасная медицина и фармакология);
- накал общественного недовольства велик, особенно сейчас, когда столько противоречивой информации о вирусах, вакцинах, правилах ношения масок и т. д. Врачи, исполняющие свои обязанности и приказы вышестоящих инстанций, становятся удобной мишенью для «слива» негативных эмоций;
- демонстрация насилия в соцсетях, на телевидении, грубость в поведении и речи медийных личностей, ведущих телешоу, политиков — все это повысило порог чувствительности к агрессии у обывателей. Низкая культура лет 50 назад была чем-то стыдным, сейчас ею бравируют.