«На мне верхом сидит брюнетка»
День, когда Денис Кириллов устроился на работу во ФСИН, стал для этой службы черным. Шел 2006 год. Дениса взяли на должность начальника отряда осужденных в одной из колоний Ленобласти. Вместо того, чтобы просто охранять зэков и ни во что не вмешиваться, Кириллов разработал целую литературную программу для их перевоспитания.
— Я хотел с помощью стихов перевернуть их мировоззрение, возвысить душу, — говорит Денис Кириллов.
На занятиях (они проходили в добровольно-принудительном порядке) он читал зэкам стихи собственного сочинения, а потом осужденные обсуждали их. Как ни странно, «стихотворная терапия» работала. Один из заключенных после часового поэтического занятия неожиданно для самого себя признался в убийствах и грабежах, другой — злостный нарушитель режима — превратился в главного активиста колонии. Окрыленный успехами, Денис принялся перевоспитывать уже работников ФСИН. Он накопил компромат на своих коллег, а потом рассказал об этом «МК» в Питере»:
— За решеткой процветало вымогательство. Деньги могли брать за что угодно, например, за улучшение условий содержания. Или же заключенному ставили условие: дашь денег — не будем избивать, сажать в штрафной изолятор. Один мужчина, измученный тем, что его постоянно прессовали, заплатил 30 тысяч рублей. После этого его перевели в новую камеру с телевизором и больше не трогали. Еще один распространенный способ выманивать деньги — устроить зэку свидание с женой или любовницей в отдельной камере. За 3–5 тысяч рублей парочке давали всего-то минут 15. Причем сотрудник колонии все время находился рядом и в любой момент мог прервать такую «любовь».
Тюремное начальство с трудом терпело «стихотерапию», а уж разглашение «секретной информации» и вовсе стало последней каплей. Непонятого поэта выгнали с работы, но он успел еще написать несколько обличительных стихов вроде «Для секса выделено время, /Пятнадцать экстренных минут. /Чтоб я развил с подругой тренья/ Мгновений радости в плену. /Нам дали только табуретку. /Над нами, видимо, смеясь. /На мне верхом сидит брюнетка. /Сижу на табуретке я». (Из стихотворения «Сексуальный экстрим».)
После увольнения Кириллов уехал в родную Казань. Попытался там устроиться на службу, но в местных колониях уже прослышали о «подвигах» петербургского поэта и прогнали его взашей.
— Меня нигде не приняли... — грустно говорит Денис. — А в исправительной колонии № 19 города Казани я был даже оскорблен! Мне угрожали! А ведь я всего лишь потребовал объяснительную, на каком основании мне отказывают в трудоустройстве, почему я хуже других сотрудников?
Денис не опустил руки и написал жалобу на начальника местного изолятора, на городскую прокуратуру, подал в суд на руководство ГУФСИН в Казани... Все без толку. От тоски Кириллов даже перестал писать стихи... А чтобы как-то выжить, устроился на работу дворником.
«Повесили меня на крест»
В прошлом году поэт предпринял новую попытку: понимая, что в Казани и в Петербурге ему работы не найти, он поехал в Москву и попытался там устроиться в полицию. Сначала москвичи, еще не зная, с кем имеют дело, с радостью приняли его и пообещали место в 1-м оперативном полку полиции ГУ МВД.
— Чтобы получить эту работу, мне надо было пройти медкомиссию, — рассказывает Денис Кириллов. — Это нормально, поскольку служба в правоохранительных органах требует крепкого здоровья. Вот только за каждую справку, каждое медицинское обследование мне, безработному на тот момент офицеру, приходилось платить. В итоге все это вылилось в приличную для меня сумму — 15 тысяч рублей. А ведь, скажем, с тех же призывников в армию не дерут такие же бешеные «бабки» во время прохождения медкомиссий!
Пока Кириллов платил деньги и проходил обследование, в руководстве полка затребовали его личное дело, прочитали и ужаснулись. Вместо согласного на все полицейского они получали поэта-бунтаря!
— И тут мне начали вставлять палки в колеса, — говорит Денис. — Сначала сказали, что им сотрудники уже не нужны, а когда я начал отстаивать свои права, заставили еще раз пройти специальное психологическое диагностирование, хотя я его уже делал в Казани. Я заплатил за обследование 8 тысяч рублей. Отвечал на вопросы психолога о своей личной жизни, решал задачки на интеллект, набрал очень хороший балл. А меня все равно не взяли! Сказали, что я признан негодным по заключению психологов, угрожали мне, оскорбляли, называли дураком... Я думаю, настоящая причина отказа — мои стихи и репутация. Невыгодный я сотрудник для правоохранительных структур...
Скорее всего, московская полиция скоро пожалеет, что обидела поэта. Кириллов уже подготовил около 30 стихов, обличающих правоохранительную систему. Среди них, например, есть такие строчки, пронизанные болью: «Ведь я не смог в противовес /Препятствовать их власти. /Повесили меня на крест, /Как на ужасный кастинг». (Из стихотворения «Наказание чиновницами».)
— По возможности московский полк полиции я буду всегда выставлять к позорному столбу в своих литературных трудах, — говорит Денис Кириллов. — В стихах я развиваю и эротические моменты. Этим я хочу показать похабность и разгул силовых структур России, а также отношение их представителей ко мне, к бродягам, арестантам, пациентам тюремных больниц, к заключенным СИЗО и исправительных колоний...
Кириллов даже планирует устроить в Казани выставку из своих стихов. Рабочее название — «Сеньор Денис Кириллов и злобные представительницы силовых структур». Власти города уже дали разрешение на мероприятие. От общероссийского позора обидчиков поэта спасает только то, что у Кириллова пока нет денег на аренду помещения... Но он их копит.
«Взамен любви берут измором»
Сейчас Денис Кириллов работает в Казанской психбольнице специализированного типа с интенсивным наблюдением при Управлении ФСИН по Республике Татарстан.
— Устроился я туда чудом, — говорит поэт. — В этом учреждении два отдела кадров. Один набирает охранников, сотрудников уголовно-исполнительной системы, другой — медперсонал. Примерно полгода назад я уже пытался получить там работу через УФСИН. Но меня даже на территорию не пустили. Поэтому я пошел на хитрость и устроился санитаром через Минздрав.
В больнице Денис Кириллов проработал пока около трех месяцев и уже обнаружил там случаи издевательств над заключенными.
— Если сотрудники колоний боятся некоторых «сидельцев», например, авторитетов, и не лезут к ним, то в больнице такого нет, — говорит Денис. — Там сидят те, кто признан судом невменяемыми: очень много педофилов, извращенцев. Их за людей вообще не считают. Избивают за малейшую провинность. Например, на одного человека набросились из-за того, что он пытался покончить с собой, надоело ему выносить эти унижения. Могут избить, если ты просто не нравишься медперсоналу...
Даже многое повидавшего Дениса Кириллова шокировали некоторые методы «лечения» в больнице. По его словам, проштрафившегося пациента могут раздеть догола и привязать на несколько дней к кровати.
— На местном жаргоне это называется быть «на вязках», — рассказывает Кириллов. — Вот лежит человек без трусов на клеенке и мучается. А за ним с усмешками наблюдают сотрудницы ФСИН и девушки из медицинского персонала. Я общался с такими пострадавшими пациентами. Некоторые из них после освобождения готовы мне все подробно рассказать, чтобы я смог собрать компромат.
Кириллов уже написал одно стихотворение о больничном ужасе: «Народу стал я паразитом. /В дурдом попал я под контроль... /И здесь не лечат простатитов... /Даруют пациентам боль... /Увы статья моя позорна... /Быть здесь судом приговорен... /Взамен любви берут измором... /И буйный будет усмирен...» (Из стихотворения «На вязках...».)
В больнице, так же, как и в колонии, для избранных пациентов устраивают секс-свидания в туалете. Разумеется, за деньги.
— Я встал на сторону самых обиженных и обездоленных, — признается Денис Кириллов. — И сотрудники больницы это знают. Мне уже угрожали физической расправой, несколько раз бросались с резиновыми дубинками. Но я не боюсь, ибо на моей стороне законы морали и справедливости. Уволят — многого не потеряю. Меня лишили честно заслуженных погон и унизили во ФСИН, в полиции. Теперь моя задача — позорить эти две структуры и призывать к гуманизму тех, у кого еще остались честь и совесть... Ведь еще при поступлении на службу я давал присягу, клялся защищать права и свободы граждан и быть честным сотрудником. Для меня это не пустые слова...