Валентина Платонова, жена: «Он привозил мне маки из Ташкента»
— Когда вы познакомились с Вячеславом Алексеевичем, он уже был тренером?
— Он играл в СКА, а я только закончила университет. А познакомились мы во дворце бракосочетания. Меня, как «комсомолку, спортсменку и отличницу», отправили туда работать. Задача состояла в том, чтобы сопровождать жениха и невесту в специальные комнаты. Слава пришел с сестрой на запись какого-то родственника. И стал знакомиться со мной, мол, девушка, а что вы вечером делаете? Такой бойкий и на груди значок «мастер спорта» красуется. Тут выяснилось, что девушка, с которой он пришел, его сестра, и знакомство состоялось.
— Долго он уговаривал вас стать женой?
— У меня был поклонник, по тем временам — в 1961 году — считавшийся богатейшим человеком — служил директором магазина, водил в театры, дарил конфеты коробками, родственникам казалось, что это лучший жених. Когда мне кавалер на 8 Марта подарил французские духи, то маму чуть инфаркт не хватил. Она работала на хлебозаводе, жили мы в коммуналке. И те духи стоили всю ее зарплату. А как уговорил меня Слава выйти за него, уже и не помню, но и он тоже подарки умел делать. Как-то по весне из Ташкента привез огромный букет маков. А потом приходил ко мне на свидание в форме, в которой служил в армии. Смешной и немного кривоногий. Но он был такой добрый. Ничего плохого никогда не позволял себе на окружающих выплеснуть. И ровно через два года после знакомства мы поженились.
Мама мужа сдержанно приняла. Мы со Славой расписались и переехали жить к его семье. В квартире была маленькая комната при кухне, для прислуги выделенная, вот там мы и поселились. Потом Вячеславу дали комнату в доме на проспекте Гагарина. Там все соседи были спортсменами: гимнастки сестры Кучинские, легкоатлетки сестры Пресс, боксер Попенченко. Со временем получили квартиру на Гражданском проспекте.
МК-справка
В 28 лет Вячеслав Платонов стал главным тренером ленинградского «Спартака», который вскоре был переименован в «Автомобилист». Без перерывов он отработал с командой девять лет (1967–1975), причем до 32 лет был играющим старшим тренером. Вместе с командой четыре раза подряд был бронзовым призером чемпионатов СССР.
— Вы ездили вместе с мужем за границу?
— Не принято было сопровождать мужа. Даже когда он стал тренером сборной, никому в голову такое прийти не могло. Только однажды меня облагодетельствовали. В Японию в 1991 году дали съездить с мужем. Да вот еще в Кувейте с ним жила.
— А как его отправили в Кувейт?
— Да чтобы под ногами не болтался. Слава много выиграл с молодежной сборной. Составлял конкуренцию, а по тем временам в национальных командах страны не желали видеть тренеров из Ленинграда. У Славы было противостояние с тренером сборной СССР по волейболу Юрием Чесноковым. Он приезжал инкогнито к нам домой, предлагал мужу перейти работать в ЦСКА. А мы не захотели переезжать из Петербурга, и после этого Платонова отправили в Кувейт.
Мы даже не представляли, куда едем. Слава рассказывал, что контракт подписывал вслепую. От него закрыли бумажкой текст документа, оставили только место, где расписаться. А потом выяснилось, что контракт на три года. И я стала собираться в дальнюю дорогу: кастрюли, пуховые подушки и одеяла сложила. Было трудно, потому что мы ничего не знали об этой стране и обычаях ее жителей. Да и они о нас ничего не знали. Был такой случай. Один Славин игрок работал в аэропорту и услышал, что в Москве -20 градусов мороза. Он прибежал на тренировку и кричит: «Кэптан, почему ты еще здесь? У тебя же горе, дочка в Москве замерзает». Им казалось, что при такой температуре жить невозможно. Да и дочка-то была в Петербурге, но для них весь СССР — это Москва.
МК-справка
Команду «Кадиссия» в Кувейте Платонов тренировал два года и дважды выиграл с ней чемпионат страны.
— На каком языке общались с кувейтцами?
— В Кувейте хорошо говорят на английском, а у Платонова была языковая наглость, брал словарь и говорил как мог, он учил английский язык в пределах института. В принципе, везде жить можно, даже в Кувейте. Но тут Юрий Чесноков проиграл Олимпиаду. И Платонова решили вернуть в СССР. Для нас это было неожиданностью. Вячеславу было под сорок, думали, что карьера окончена, из страны выгнали. Но 1 мая 1977 года мы прилетели в Петербург. А 2-го он улетел на сборы как главный тренер национальной команды. Потом был чемпионат в Финляндии. Первую игру проиграли — все «доброжелатели» сразу сказали, что так и надо этому выскочке Платонову. А в финале играли с поляками. И победили. И начался период в 9,5 лет без проигрышей.
МК-справка
В 38 лет Платонов был назначен главным тренером сборной страны по волейболу, с которой не потерпел ни одного поражения. Команда стала олимпийским чемпионом (1980), двукратным чемпионом мира (1978, 1982), шестикратным чемпионом Европы (1977, 1979, 1981, 1983, 1985, 1991), трехкратным обладателем Кубка мира (1977, 1981, 1991), победителем Игр «Дружба-1984».
— Вы сами работали в то время, когда Вячеслав Алексеевич был уже прославленным тренером?
— Конечно, работала. Я дефектолог-логопед, потом переучилась на психолога, стажировалась в детской психиатрической больнице. Долго трудилась в спецшколе. Но Слава был моим всем — моей диссертацией, моей работой. Я просто хотела побольше с ним быть. А он тоже всегда спешил домой. После побед на крупных турнирах обычно на следующий день принимали в ЦК КПСС, он говорил второму тренеру: «Ты сходи, послушай там, какие мы замечательные, а я домой». И в Петербург ближайшим рейсом. Только на третий день «Красной стрелой» отправлялся в Москву. Я на него часто смотрела по телевизору и очень волновалась. У него была язва, и когда я видела, что он на бок руку положил — понимала, болит. А еще его вверх подбрасывали после побед. Всегда волновалась, как бы хуже не стало. Зато, когда ему делали тяжелейшую операцию в 1997 году, весь город сдавал кровь для Платонова.
Его не слишком-то любили в профессиональном кругу. Называли и выскочкой, и везунчиком. Был такой случай, когда к нему подошел представитель Мировой федерации волейбола (FIVB) и в сердцах сказал: «Вы, Платонов, достали весь мир своими победами». Американский тренер Дагг Билл, тренировавший национальную сборную США в те времена, положил жизнь на то, чтобы обыграть Славу. В СССР многим тоже хотелось попробовать себя на посту главного тренера сборной. Хотелось Паршину из Риги... Много всяких интриг было. После того, как Платонова сняли с должности главного тренера сборной, мы уехали в Финляндию.
МК-справка
В 1989–1990 и в 1992–1995 годах Платонов работал тренером команды «Лойма», привел ее к чемпионству страны и двум бронзовым медалям, тренировал мужскую сборную Финляндии. В 1900–1992 годах возвращался в Россию.
— И все бы хорошо. Но ему за державу было обидно. И он сорвался с работы в Финляндии, вернулся в Россию. В начале 90-х в мире спорта были уверены, что наша сборная больше не добьется побед. Впереди был Кубок мира в Японии, на который попадали только чемпионы Европы, и Платонову прислали приглашение как зрителю. Но он выиграл с командой чемпионат континента, вышел на Кубок мира, где тоже стал победителем. Однако распад СССР Слава переживал тяжело — игроки уезжали куда только можно. Но он делал все, что от него зависело.
МК-справка
С 1995 года Платонов тренировал родной «Автомобилист» (в 2000 году переименованный в «Балтику»). Дошел с командой до финала Кубка России. Вернулся на мостик тренера сборной, где работал с 1995 по 1997 год. Волейболисты дошли до полуфинала Олимпиады в Атланте в 1996 году, но заняли в итоге 4-е место.
— Что Платонова держало в России?
— Он шел по жизни прямо, не сворачивая. Это был его путь. Например, когда узнал в 1984 году, что наша страна не примет участие в Олимпиаде, заявил корреспонденту, что это неправильно. Потом они играли на Кубе. Выиграли тяжелейший пятисетовый матч у местной сборной под улюлюканье кубинцев. Это был подвиг. Вячеславу собирались орден Ленина вручить. Но после того как он «вякнул» против бойкота Олимпиады, его наградили как массажиста команды — орденом Почета. А каждому игроку команды и второму тренеру дали орден Ленина.
Родина не всегда ценит подвиги. Когда Славу признали лучшим тренером мира, надо было ехать в Аргентину, получать награду. В спорткомитете ему сказали: «А чего это ты туда полетишь? Ты уже был в Аргентине на чемпионате мира в 1982 году». Недавно человек из Федерации волейбола России просил: «Дайте «вещичку какую Платонова — мы ее в уголочке поставим». Я сказала, что все отдала в петербургский музей — Вячеслава и так всегда пытались поставить в уголочек.
Зато в нашем городе воплотилась в жизнь последняя идея Платонова — Академия волейбола. Тяжело болея, уже умирая, он все время занимался ею. Ходил, собирал подписи. Такой несчастный был, когда собирался в Смольный добиваться разрешения на строительство. Я ему брюки отпарю, рубашку наглажу, очки посветлее подберу — и идет в Смольный, чуть ли не каждое утро. Подключение света, воды и многое-многое другое выбивал сам. Поддержки от города не было никакой, академия построена на частные деньги, а выстрадана Вячеславом Алексеевичем.
МК-справка
Академия волейбола Платонова была открыта за два месяца до смерти ее основателя. Сейчас там, как и мечтал Платонов, могут бесплатно обучаться юноши со всей России.
Ольга Тиунова, дочь: «Хотела, чтобы папа был простым советским инженером»
— Я тоже играла в волейбол в детстве. Дошла до сборной города. А в 8-м классе имела разговор с папой. Он не критиковал, но популярно объяснил, что спорт и женщина-тренер — из области фантастики. У меня была вторая «мечта идиота» — я хотела в театральный поступать на режиссерский факультет. Но мне было сказано: «Спортивная карьера заканчивается, мечты тоже, ты сосредотачиваешься на учебе и поступаешь в университет». И сейчас, с высоты 25-летнего педагогического стажа, я понимаю, что иностранный язык — это всегда кусок хлеба и даже с маслом (Ольга — доцент кафедры гуманитарных дисциплин, преподает английский язык в Институте специальной педагогики и психологии им. Валленберга. — Ред.). А играть в волейбол мне просто нравилось, получалось отлично. Проблемы были «не игровые». Все говорили, что меня берут в состав, потому что отец Платонов. Я даже кричала: «Хочу, чтобы мой папа был простым советским инженером».
— Много было приятных бонусов от того, что отец — большой тренер?
— Нет. Жили как жили. Помню, очень собой гордилась, потому что папа привез мне из-за границы очень красивый джинсовый комплект. А в то время как раз вышел фильм «Интердевочка». И я такая красивая, гордая, еду на свидание к своему молодому человеку. Рядом в троллейбусе два каких-то гегемона в самом плохом смысле этого слова, которые, воняя «Беломором» и перегаром, оценили меня мутным взглядом с ног до головы и вынесли свой приговор: «Понятно, интердевочка». Из троллейбуса я выскочила вся в слезах. А еще я часто носила папины свитера, хотя у меня было что надеть, потому что они им пахли, впитали запах его парфюма и его тепло.
Хорошо было, когда он находился дома. Папа удивительный человек. Мог все. Я училась играть на пианино, а он подходил к инструменту и с легкостью импровизировал. Говорил, что когда-то занимался. Когда мой сын маленьким с кровати упал, я была в панике. А папа прощупал все позвонки, дал заключение, что ничего ребенок не повредил. Он, оказывается, из «анатомички» не вылезал, прежде чем стал тренером. Папа вдруг мог встать к плите и приготовить вкуснейшее блюдо, рецепты придумывал сам. Он умел украсить жизнь вокруг себя — выращивал прекрасные комнатные цветы. Всегда удивлял, всегда был каким-то откровением для меня. Человек талантливый во всем талантлив. И сам папа жил без осознания собственного величия, он очень органично вел себя и с игроками, и с Полтавченко, и с Лужковым.
— Говорят, Вячеслав Алексеевич не очень дорожил своими наградами.
— Неправда. Он очень их берег. Засовывал медали в носки, носки в тапки и так аккуратно доставлял их домой. Но если бы не мама, он складывал бы в их один ящик, даже на стену никогда бы не повесил... Я и сейчас плачу, когда говорю о папе, потому что у нас была по-настоящему хорошая крепкая семья. Мама мне говорила, что у нее на первом месте отец, а потом уже я. Сначала я обижалась, а потом поняла, что все правильно. Меня не отодвигали в сторону. Никто в нашей семье не доминировал, и мы всегда были втроем. Родители не воспитывали меня в привычном понимании этого слова, они своим примером показывали, как надо жить, и я этот порядок жизни перенесла в свою семью. Сын Слава, кстати, копия дедушки, в привычках и даже в жестах.
Нас всех разлучила работа папы, он всего себя отдал ей.
Вячеслав, внук: «Фамилию деда пока не заслужил»
— Я, к сожалению, знал деда только десять лет. Но думаю, что кое-чему очень важному он меня научил. Например, быть честным, справедливым. Он никогда не говорил об этом прямо, а своим примером подводил меня к этому. Надеюсь, я правильно его понял. А еще он учил меня думать на два шага вперед, например, когда играл со мной в шахматы. Это качество очень пригодилось и до сих пригождается мне по жизни. Он много в меня вложил. Не был жестким, но уважал дисциплину и порядок. И мне это нравилось. Он очень основательно подходил к любому делу.
— А какие у вас были совместные любимые дела?
— Он очень рыбалку любил и передал это увлечение мне. Еще играл в покер. Говорил, что он развивает логическое мышление. Дед радовал всякими мелочами. Например, у меня есть шарфик, весь увешанный значками, которые он с игр привозил.
— Когда вы в первый раз пришли на волейбол? И отчего не стали профессиональным спортсменом?
— Меня на игры еще младенцем приносили. А потом с дедом на тренировки приходил. Кажется, я в волейбол сам научился играть, хотя занимаюсь большим теннисом. Да и мои родители были против карьеры профессионального спортсмена. Семейная легенда гласит, что, когда мне было 5 лет, бабушка вынесла вердикт: больше волейболисты в семье не нужны (а если быть точным, «второго полудурка в семье мне не надо», полудурок в ее понимании — фанатично преданный своему делу человек). Говорят, дед обиделся. В общем, в спорт с головой погружаться меня отговорили всей семьей, объяснив, что лично мне он нужен больше для здоровья. Почему? А вдруг травма в 20 лет, и ты останешься без профессии? Сейчас я учусь в СПбГУ на факультете международных отношений. Планов много, но есть и главная мечта — возглавить «Академию Платонова». Потому что для меня это как родной дом. Я и сейчас пытался помочь академии и «Автомобилисту». Предложил руководству клуба свою программу, как привлечь зрителей на игры, но пока все остановилось на уровне бумаг. Я хочу, чтобы о моем деде больше знали, я им очень горжусь. И имя, которое дали в честь него, мне очень нравится. А фамилия у меня моего отца. Но я думал над тем, чтобы через дефис приписать фамилию деда. Пока не заслужил. Надо сначала чего-то добиться в жизни.
Владимир Самсонов, вице-президент клуба «Автомобилист», играл в сборной под руководством Платонова: «Настала эпоха бесправия тренера»
— В чем самая главная заслуга Платонова в волейболе?
— Главное то, о чем забыли все, — комбинации, которые были им придуманы. Интеллектуальный, умный волейбол — это стиль Платонова. Так сначала заиграл «Автомобилист», а потом тенденцию подхватил весь мир. Но сейчас так уже не играют. Волейбол стал более мощным атлетически, но менее умным. И этому есть объяснение. В Петербурге была лучшая школа тренера Платонова, которую я проходил с 16 лет и до конца карьеры. Ведь мы, игроки, не переходили из команды, ее почерк вырабатывался годами. Сейчас ротация игроков происходит каждый год, и все играют в примерно одинаковую игру, все должны под нее подходить. Плюс-минус кто-то быстрее-сильнее. Второй и очень важный фактор: за девять лет Платонов не проиграл ни одного официального соревнования. Выиграл даже больше, чем Тарасов в хоккее. У его команды за долгие годы сформировалась психология победителя. Я как спортсмен должен был каждую игру выиграть, иначе плохо себя чувствовал. Сейчас как-то игрокам все равно — выиграл, проиграл, главное, что зарплату дали. И больше ничего не интересует.
— Как привить дух победителей?
— Платонов для каждого находил свои слова. Повторять не буду, это личное. А когда я был уже тренером, он говорил, что главное — объединить всех на площадке одной идеей. Шесть игроков — они разные, хорошие, плохие, злые — какие угодно, но они должны стать единым организмом. И к каждой игре он придумывал новую идею. А сегодня идея только одна — деньги. Но это не идея, а средство.
Мне посчастливилось быть у Платонова вторым тренером. Я пытался позже повторить его приемы. Но в 90-е все сильно изменилось. В СССР была эпоха бесправия игрока, а сейчас эпоха бесправия тренера. И он всегда виноват. Потому что проще уволить одного тренера, чем всех игроков. Ему дали деньги и сказали: выигрывать надо «вчера». А чтобы воспитывать молодых, нужно восемь лет ждать, чтобы только полуфабрикаты получились. Сегодня пытаются растить игроков лишь идеалисты.