Франкенштейн давил на жалость

Справка "МК"

 Звезда молодого писателя Егора Молданова зажглась на литературном небосклоне в 2008 году. 21-летний самородок из глухого села обошел тысячи конкурентов и получил самую престижную награду для молодых литераторов — премию «Дебют» в номинации «Мужество в литературе». Повесть Егора «Трудный возраст» рассказывает о двух детдомовцах, преодолевающих ряд трагических ситуаций. Причем текст пронизан намеками на однополую любовь. Важно отметить, что повесть была удостоена спецприза вовсе не за уникальные художественные особенности, а за то, что «автор произведения проявил незаурядные личностные качества и стал писателем вопреки суровым жизненным обстоятельствам». Биография Егора Молданова, которой он делился с общественностью, действительно впечатляла: Егор сообщил, что его отец-рыбак утонул в Оби, когда ему было шесть лет. А спустя пять лет умерла и мама. Маленький Егор и его старший брат попали в интернат, директор которого Анатолий Степанович Костишин стал для мальчиков приемным отцом.

Вместе с приемным папой Егор и приехал в Москву на вручение премии «Дебют». Но на церемонии Молданов чурался общения со столичными литераторами. По большей части он курил и хранил молчание, но все-таки сумел завести массу друзей. Позже.

— По возвращении домой Егор через социальные сети стал вести бурную переписку с редакторами газет, издателями, писателями, — рассказывает петербургский писатель Валерий Айрапетян. Молданов даже стал постоянным автором газеты «Литературная Россия», контактируя с редакцией исключительно по электронной почте. По признанию главного редактора этого еженедельника, литературного критика Вячеслава Огрызко, «дебютная» повесть Молданова не произвела на него особого впечатления, но «как журналист» Егор пришелся кстати. Он стал активно писать для издания литературные обзоры, брать интервью у писателей, что значительно укрепило его виртуальную дружбу с ними.

Но, кажется, судьба нарочно заманила Егора в оазис счастливой жизни, чтобы потом в одночасье лишить всего. Сразу после победы на конкурсе Молданова будто сглазили: сначала вместе с братом писатель попал в автокатастрофу. Брат погиб, а у Егора обнаружили рак. Молодому человеку ампутировали палец ноги, затем стопу, а после — всю ногу. И пока он лежал в больнице, на школьной дискотеке убили его горячо любимого приемного отца Анатолия Костишина...

 «Не пережил Джерома Селлинджера»

Но даже лежа на больничной койке и умирая от рака, молодой писатель Егор Молданов продолжал мужественно сопротивляться своей несчастной судьбе. О своем состоянии Егор рассказывал коллегам-литераторам в виртуальной переписке. Вплоть до последних минут своей жизни писатель бил по клавишам подаренного ему на «Дебюте» ноутбука, будоража душу собратьям по перу: «Мне не надо сочувствия, просто прочтите, и вы почувствуете всю глубину той боли, которая скопилась во мне. Я ни с кем об этом не говорил, мне надо было это сказать. Отец пришел, я еле успел смазать с лица слезы. И я ему сказал, что люблю, люблю так, что боюсь своей любви» или «Завтра меня на несколько дней погрузят в искусственную кому, чтобы сделать переливание крови и прооперировать. Говорят, что по-другому нельзя. Я уже был в коме, и мне страшно, вдруг я не выйду из нее. Кажется, у меня паника. Я не хочу умереть именно сейчас, это будет несправедливо. Мне первый раз страшно! Егор».

К ужасу сострадательной литературной России писатель Егор Молданов впал в кому, затем вышел из нее, но вскоре — умер. «Егор Молданов не пережил Джерома Селлинджера, — сравнивает усопшего с известным американским писателем драматург Валерий Печейкин. — Я не верил, что Егор умрет. Несколько раз в письмах я писал ему, что ничего не знаю о жизни, ничего не понимаю в смерти... Сейчас я об этих словах очень жалею. Этого ни в коем случае нельзя говорить тому, кто умирает. Прости меня, дорогой мой Егор».

«Я храню его письма от первого — 21 мая 2009 года — до последних записей 20 декабря, которые он делал уже вслепую, неверной рукой, уплывая, — отзывается поэтесса и писательница Ирина Ковалева. — Когда-нибудь смогу рассказать о нем спокойно, но пока не получается... Таких испытаний хватило бы на сотню судеб. Егору это досталось одному. На полгода... Мне очень трудно писать. Прошел год, но не отпустило. Мальчик, внезапно появившийся в моей жизни 21 мая, не дожил до 21 декабря. Ему был 21 год. Это был очень яркий человек. Я один раз слышала его голос по телефону, а потом была бешеная переписка. Как в «аське».

 Спасибо, что живой!

О гибели Егора литературной общественности сообщил его никому прежде не известный двоюродный брат — канадский юрист Артур Акминлаус. Кто-то узнал трагическую новость от тети Егора (она потом тоже умерла). По словам кузена Акминлауса, Молданова похоронили в Монреале.

— Акминлаус объявил, что Егор перед смертью передал ему все права на свои произведения. Причем канадский двоюродный брат с места в карьер начал участвовать в литературном процессе России — брать интервью у писателей, писать рецензии на произведения и переписываться с редакторами журналов и газет, — рассказывает Валерий Айрапетян. — Причем стилистика Артура ничем не отличалась от стилистики Молданова.

Когда Акминлаус «постучался в друзья» к Валерию Айрапетяну с просьбой об интервью, питерский писатель поделился с Артуром своими наблюдениями о схожести стиля двоюродных братьев — умершего и живого. Юрист тут же занес Айрапетяна в черный список и об интервью больше не просил.

Надо отметить, что подозрения у Валерия, который не только писатель, но еще и медик, зародились давно. Он не мог поверить, что умирающий от рака больной, с ампутированной ногой и только вышедший из комы, может сидеть в больничной палате и так активно стучать по клавиатуре, рассылая письма десяткам людей.
Однако шлейф трагедии молодого писателя не оставлял литературную интеллигенцию в покое еще очень долго. 21 сентября этого года главный редактор «Литературной России» Вячеслав Огрызко написал огромную статью «Мне первый раз страшно», посвященную проблеме увековечения памяти Егора Молданова.

— Когда я прочитал эту публикацию, мне показалось, что мир сошел с ума. Выяснялось, что приемный отец Егора — Костишин — жив! — говорит Валерий Айрапетян. — Текст статьи включал в себя обширную переписку самого Огрызко с Молдановым, Акминлаусом и Костишиным. Судя по датам, Костишина вовсе не убили на школьной дискотеке, он был жив и продолжал переписку с редактором. Но почему никто не сообщил об этом его умирающему сыну Егору? Более того, обнаружился ряд фактологических неточностей — например, в датах гибели матери и отца Егора.

Судя по статье Огрызко, приемный отец очень просил редактора таить его имя от общественности («Я хочу быть в тени, не хочу, чтобы моя фамилия где-то мелькала. Я живу в слишком замкнутом микросоциуме и хочу тишины и покоя и того уединения, которое есть у меня сейчас. Думаю, что вы меня поймете. Я и своему племяннику Артуру запретил делать какие-то ссылки на меня»).

Питерский прозаик Айрапетян провел собственное расследование. Анатолий Костишин действительно оказался жив. Более того, мужчина работает на весьма публичной должности — директора школы в поселке Хорогочи Тындинского района. Покопавшись в Интернете, писатель выяснил, что жив и... Егор Молданов!

— Судя по его активной страничке на «Одноклассниках», парень женился, работает в транспортной полиции, растит первенца, — говорит Валерий. — И ноги у него целые, и следов рака не обнаружено.

Терзаемый удивительной догадкой, Валерий стал копать дальше и выяснил шокирующий факт — та самая «победная» повесть «Трудный возраст» уже была опубликована задолго до своего триумфа на «Дебюте» — в украинском журнале «Крещатик» под названием «Зона вечной мерзлоты» и под именем… Анатолия Костишина.

 Дешевая манипуляция высокими чувствами

 Перед Валерием Айрапетяном предстала фантастическая по своей дерзости история.

— Директор школы в Хорогочи Анатолий Костишин написал повесть «Трудный возраст» или «Зона вечной мерзлоты». Наудачу он отправил ее на соискание «Дебюта». По правилам 2008 года Костишин не имел права участвовать в этой молодежной премии, так как ему уже было далеко за 25. Поэтому он послал свое творение от имени 21-летнего Егора Молданова, снабдив слезливой автобиографией, — рассказывает Валерий Айрапетян. — А повесть возьми да и выиграй!

Трудно определить, какие отношения связывают этих мужчин, однако на церемонии «Дебюта» в Москве Егор Молданов и Анатолий Костишин появились вместе. Причем «приемный отец» запрещал парню из глубинки общаться с интеллигенцией, чтобы тот ненароком не выдал себя. Получив премию, тандем уехал.

— Тут-то бы ему и остановиться, но писатель продолжил режиссировать жизнь своего героя. Он раздавал многочисленные интервью, вступил в переписку с видными литераторами и начал откровенно глумиться над их чувствами. Причем автор развернул историю своего героя по канонам весьма пошлой драматургии — «Егора» настигают и автокатастрофа, и рак, и ампутация, и гибель родных, а затем и он сам умирает, — говорит Айрапетян.

При этом писатель Костишин, видимо, в кураже, забыл, что во всей этой истории он «убил» еще и себя. И продолжил общаться с российскими литературными деятелями, например, с редактором Огрызко.

— В Костишине мне видится человек, прозябавший в далеком сибирском селе, где его мало кто понимает. Человек, подавляющий, судя по его текстам, свою гомосексуальную натуру. И вот он неожиданно вкусил сладость столичной жизни, пусть и путем небольшой махинации на вручении премии «Дебют», — рассуждает Валерий Айрапетян. — Но праздник кончился — он вернулся в глухое село. Что дальше? Он хочет продлить свой триумф. И тогда он заставляет своего героя и дальше носить костюм юного дарования — посредством Интернета «Егор» общается с российскими писателями. А затем Костишин убивает своего героя, явно издеваясь над чувствами ранимой литературной богемы. Сам он не может выступать обладателем прав на творения Молданова — в этом случае может выплыть тот факт, что повесть «Трудный возраст» была уже опубликована под именем Костишина.

Впрочем, у этой мистификации есть и материальный мотив. Ведь не прошло и 40 дней после «смерти» Егора, как редакция «Литературной России» стала думать о том, что «лучшим ему памятником могла бы стать книга». Сострадательный главный редактор писал: «Егор очень боялся стать для семьи брата приемного отца обузой. Он хотел как-то показать, что тоже может зарабатывать. Но журналы гонорары платили редко и мало. Реальные деньги могли принести лишь раскрученные премии — «Большая книга», «Русский Букер», может, Казаковка. Поэтому Егор искал любые возможности куда-нибудь выдвинуться».

— Умирающий Молданов уговорил впечатленного его судьбой Вячеслава Огрызко подать его произведение на соискание литературной премии имени Юрия Казакова! — удивляется Айрапетян. — Конечно, для любого жюри заявка от такого уважаемого в литературном мире человека, как Огрызко, значит очень много.

Расследование Валерия Айрапетяна повергло литературный мир в шок. Разразился скандал. Причины, по которым Анатолий Костишин затеял эту черную комедию на целых три года, узнать из первых уст пока никому не удалось. В школе в Хорогочи сказали, что директор Костишин в спешном порядке взял отпуск и уехал. Он не отвечает на электронные письма. «МК» в Питере» не дозвонился и на его мобильный номер — телефон выключен. Со странички полицейского Егора Молданова в «Одноклассниках», прежде богатой на содержательные фото, после шумихи исчезли все изображения. А сам пользователь игнорирует сообщения. В общем, тандем «Костишин — Молданов», можно сказать, затаился.

Между тем эта дешевая мистификация обнаружила, что порой добиться славы в литературе можно не только благодаря таланту, но и за счет, например, исключительной по своему трагическому уродству биографии. Достаточно грубой манипуляции обычным человеческим состраданием. Поразительно, насколько наши писатели, «инженеры человеческих душ», доверчивы и неискушенны в реальной жизни.