Держатся молодцами
В больнице еще остаются четверо пострадавших: 29-летняя Марина Кочунова, студентки Анна Селезнева и Анна Абламская, пенсионерка Антонина Погосова. Все они медленно, но идут на поправку. За жизнь Марины Кочуновой врачи боролись несколько дней — она находилась близко к эпицентру взрыва и сильно пострадала: черепно-мозговая травма, открытый перелом голени, неполный отрыв трех пальцев стопы, сквозное ранение предплечья, грудной клетки. Круглосуточно рядом с женой дежурил ее муж Роман. Он же уже два месяца ведет группу в соцсетях, почти ежедневно сообщая всем неравнодушным о состоянии Марины, которая сейчас находится в реабилитационном отделении НИИ скорой помощи имени Джанелидзе: «Приходили врачи, решили, что Марина будет восстанавливаться здесь 3 недели, после чего поедет в санаторий, а потом уже операция. Спешить с операцией нельзя из-за возможного расхождения шва на голове, который заживает хорошо. Сегодня Марина ходила на костылях, медленно, но уверенно! И первый раз вышли на прогулку во двор больницы!»
Аня Селезнева и Антонина Погосова долгое время находились в одной палате. 18-летняя студентка РГУП (Университета правосудия) Анна Селезнева два месяца назад поступила в больницу в крайне тяжелом состоянии — открытая черепно-мозговая травма, осколочные ранения. Она долго находилась в медикаментозной коме, дышала через аппарат искусственной вентиляции легких. «Анечке врачи разрешили вставать и понемногу ходить, — написали родные девушки в соцсетях 26 мая. — Третий день мы учимся заново ходить, с каждым днем получается лучше. Раны на бедре и руке заживают, но предстоит не одна операция. Аня держится молодцом».
Еще одна пострадавшая — Анна Абламская. Лишь на этой неделе ее временно выписали домой, два месяца она находилась в Военно-медицинской академии. Во время взрыва у девушки практически оторвало одну ногу, сильно повредило вторую — сломаны обе коленные чашечки, раздроблены кости. Спустя два месяца ей все же удалось встать на ноги: «Сегодня Анечке начали разрабатывать оба колена и стопы. С помощью костылей (через дикую боль, кровь прилилась к ногам, капилляры полопались, головокружение) Аня впервые с того страшного дня встала на правую ногу и прошла пару метров, — сообщили родные Анны на ее страничке 29 мая. — Боли вновь усилились, но Анютка, как всегда, все терпит и идет к своей цели поскорее вернуться в свой родной дом, к своей семье!» Спустя месяц ей нужно будет сделать еще одну операцию по восстановлению коленных суставов.
Деньги на сиделку и пластику лица
Сразу же после теракта в соцсетях бросили клич о помощи и каждой из пострадавших собрали внушительные суммы буквально за несколько дней. Например, для Анны Селезневой собрали два миллиона рублей, для жительницы Сертолово, 24-летней Эвелины Антоновой, которая из-за взрыва осталась практически «без лица», — более трех с половиной. Эвелина уже выписана из больницы, после курса реабилитации в Сестрорецком пансионате она отдыхает дома. Ей предстоят еще несколько пластических операций, но не раньше чем через год — нужно дождаться естественного процесса заживления тканей.
В тяжелой ситуации оказалась Антонина Погосова из Гатчины. После взрыва 75-летней пенсионерке ампутировали левую руку, правая — сломана, тяжелая контузия, лопнули обе барабанные перепонки.
— У Антонины Иосифовны критическая ситуация в семье, — говорит волонтер Александра Шнайдрук, взявшая на себя заботу о Погосовой и других пострадавших. — Ее дочь Алла воспитывает ребенка-инвалида, у него ДЦП, и ему нужен постоянный уход. Дочь не может разорваться и ездить из Гатчины от сына к матери в больницу в Петербург. Мы объявили в апреле сбор средств и бабушке собрали 250 тысяч рублей. Сейчас эти деньги уходят на сиделку, которая понадобится как минимум еще месяц.
«А вам что, мало?»
Каждому пострадавшему в теракте полагается три вида компенсации — городская, федеральная и выплата от метрополитена. Еще в середине апреля руководитель Комитета по социальной политике Александр Ржаненков отрапортовал, что с выплатами никаких проблем нет. Но не все так просто. В апреле действительно проблем не было — большинство пострадавших еще даже не пришли в сознание и ни о каких компенсациях не помышляли.
— А сейчас, когда люди стали заниматься этим вопросом, у них начались проблемы, — говорит Александра Шнайдрук. — Надо решить много бюрократических вопросов. Например, у Ани Селезневой в том вагоне сгорел паспорт. Сейчас она в процессе оформления нового, даже для фотографии нужно купить парик, волосы обгорели. У Антонины Погосовой одна рука ампутирована, другая в гипсе — за нее заявление может написать ее дочь, но для этого нужно оформить доверенность у нотариуса. Насколько я знаю, многим из тех, кто все же подал заявления, уже пришли компенсации от города. Федеральных выплат еще никому не перечислили, метрополитен тоже пока «рассматривает» заявления....
Некоторых из тех, кто уже успел запросить компенсацию, ждал не очень приятный сюрприз. Так, 18-летнему студенту Александру Власову город уже выплатил «причитающееся», расценив его травмы как «легкий вред здоровью». (За нанесение «легкого вреда» выплаты ниже, чем за «средний» и «тяжелый». — Ред.)
— У Саши была сочетанная минно-взрывная травма, сотрясение головного мозга, ранение затылочной области, шеи, бедра, — перечисляет его мать Наталья Власова. — Хирурги вытащили из его головы и шеи более 10 осколков! Два из них до сих пор находятся у него во лбу. Как нам сказали, они должны капсулироваться, и потом их удалят. Он провел в больнице 22 дня. При этом на судмедэкспертизу его не позвали, в бумаге было написано «по причине занятости», хотя нам даже никто не звонил! Лишь после того, как я стала выяснять, что да как, просить выдать мне на руки заключение судмедэкспертов и провести дополнительное освидетельствование, Сашу все-таки пригласили на осмотр. Эксперт посчитала шрамы (их шесть), измерила все линеечкой, померила площадь тела, где нет чувствительности, и сказала ждать звонка от следователя. Мол, раз раны зажили хорошо, мальчик жив-здоров, диагноз по выписке благополучный, а то, что он больше трех недель лежал в больнице, — это просто «врачебная этика». А когда я выясняла в Комитете по соцполитике, на каком основании Сашины травмы определили как «легкие», мне довольно грубо ответили в духе, мол, «а вам что, мало?».
«Спустя два месяца после теракта многим однозначно стало ясно, что рассчитывать не на что, — написала у себя на страничке Александра Шнайдрук. — Метрополитен отказывается возмещать даже имущественный вред за уничтоженные сумки, рюкзаки, телефоны, планшеты, о чем заявлял первоначально. Теперь говорят: «несите чеки!» и «все равно вам откажем!» В Комитете по социальной политике говорят, что не собираются предоставлять пострадавшим никакого особого статуса для упрощенного прохождения дальнейшего лечения, заявляя, что в «поликлиниках давно уже нет очередей, все по номеркам», а вместо сиделки «пусть волонтеры с бабушкой сидят», «письма в банки пусть пострадавшие и пишут» и вообще «вся помощь оказана» уже давно.... Пострадавших футболят от одной инстанции к другой, и так по замкнутому кругу. Все ни при чем, не при делах, ничего не знают, ни за что не отвечают. Говорят: «руки-ноги целы — и радуйтесь!»
