Дом художника в Озерках
— Константин Николаевич, расскажите о фильме, который режиссер Владимир Алеников сейчас начал снимать в Петербурге? Я слышала, что съемки проходят где-то в Озерках...
— «Странники терпения» — это психологическая драма. История человека искусства, который занимается фотографией. Он готовит для Венецианского биеннале выставку, все время находится в творческом поиске, его что-то не устраивает. На выставке в России он знакомится с молодой девушкой, приглашает ее попозировать в качестве модели в свою студию... Эта история очень непростая и многослойная, в чем-то даже жестокая при всей своей внешней ясности. Если сказать общо, то она об искусстве, которое требует жертв. Для съемок мы действительно нашли частный дом в Озерках, на берегу озера. Нас туда пустили для съемок, но дом нужно переоборудовать, чтобы он был похож на жилище художника.
— Вы ведь уже не в первый раз снимаетесь в Петербурге. Легко ли работать в нашем городе?
— Легкость работы не связана с конкретным местом, тут скорее важна профессиональность съемочной группы, слаженность команды. Но Питер у меня связан в основном с хорошими воспоминаниями: здесь мы снимали «Возвращение» Андрея Звягинцева — фильм, который многим поменял жизнь — и мне, и самому Андрею, и оператору Мише Кричману. Съемки проходили не в самом Питере, а в окрестностях: на Ладоге, в Приозерске, Выборге, Солнечном. Это было сплошное счастье каждый день, самое настоящее наслаждение. Мы были дебютантами, еще ничем и ни с кем не связанными, за каждым из нас не волочился шлейф какой-то известности. Мы делали то, что нам хотелось делать.
Крышу не снесло в силу возраста
— До появления в вашей жизни фильмов Звягинцева ваш актерский путь был достаточно тернист: из театра вы ушли «в никуда», занялись ресторанным делом, вроде бы даже таксистом одно время подрабатывали. Неужели не было чувства, что совершаете ошибку?
— Даже если у меня возникали сомнения, я всегда поступал так, как считал нужным. Когда я уходил из профессии, был уверен, что прав, хотя понятно, что большинство людей не могли моего поступка понять. Но мое мнение: не надо бояться ошибаться. Любой поступок в жизни — это риск. Конечно, безопасней было пригреться в каком-то театральном коллективе, быть недовольным собой, судьбой, режиссерами, зарплатой, ситуацией, взаимоотношениями... и ничего не делать. У меня много друзей, которые бурчат, как им все не нравится, но не хотят при этом ничего менять. Многие оправдывают свой страх тем, что, сделав паузу, они могут «выпасть из обоймы», потерять скорость, актерскую практику. Я их не осуждаю, но при этом призываю выбирать другой путь — идти вперед, в зону неизвестного, шагать туда, где ты ничего не знаешь и где тебе что-то новое открывается. Ведь человек, занимающийся искусством, всегда выбирает путь познания. Конечно, это страшно. Страшно ошибиться. Но я тогда считал, что не надо замыкаться только на театре — это только одно из представлений о жизни, но не вся жизнь. И не надо бояться «выпадать из обоймы», даже когда ты ничего не делаешь, ты продолжаешь наблюдать за жизнью и набираться опыта.
— С тех пор, как вы получили приз в Каннах за главную мужскую роль в фильме «Изгнание» в 2007 году, прошло уже 10 лет. Не было ли периода, когда, как сейчас модно говорить, «зазвездились»? Все-таки вы единственный российский актер, который удостоился такой почетной награды!
— Моя мысль очень проста: не надо жить с этим ощущением «награды» все время. Какой бы почетной она ни была. Глупо было бы все эти десять лет сидеть и думать: какой же я исключительный! Это не только глупо, но и смешно. Конечно, случается, что молодым актерам и актрисам «сносит крышу» от каких-то наград, от якобы известности. Люди разные, некоторым с этим сложно справиться. Но мне крышу не снесло, потому что мне было достаточно много лет (47. — Л. Р.), когда я получил награду в Каннах. Конечно, я не совсем дурачок и радовался этому признанию, но ты же не придешь сниматься в новом фильме с условным кубком в руках и с видом, что уже всего достиг. Ты каждой работой должен доказывать себе в первую очередь, что ты все еще что-то можешь. Если докажешь это себе, то найдутся и единомышленники, которые тебя поймут. Но если ты будешь ориентироваться «на зрителя» или «на критика», у каждого из которых свой взгляд, то просто разлетишься, растворишься.
— Вы уже не мальчик, но при этом выглядите младше своего возраста и большинство трюков стараетесь делать сами.
— Я чувствую себя намного моложе своего биологического возраста. Но мне кажется, что это естественно для большинства людей. Хотя всяких Ромео я уже не играю. Но изображать 30–40-летних персонажей у меня еще получается, как мне кажется. Ну да, приходится прилагать усилия, заниматься своей физической формой. Те трюки, которые не требуют специальных каскадерских навыков, стараюсь делать сам. Актеры любят, например, сами драться в кадре — даже если это опасно, ты гордишься, что еще «в седле», что еще можешь. Как только ты скажешь, мол, все, я уже стар для драк и трюков, расслабишься, то отряд молодых, здоровых и убедительных актеров тут же даст тебе под зад.
Кощею не чуждо ничто человеческое
— Вас иногда обвиняют в том, что вы играете «одинаковых» персонажей — волевых и решительных мужчин трудной судьбы. В этом есть доля истины?
— Это может казаться на первый взгляд — да, я часто играю сильных и волевых людей, но на самом деле все они совершенно разные, у них свои жизненные истории, ситуации. Я стараюсь избегать повторов, и пока мне это удается. Как раз таки награда на Каннском фестивале, если говорить о финансовой стороне вопроса, дает некий статус — появляется больше предложений, ты можешь спокойней отказываться от неинтересных тебе сценариев, больше искать. Например, герой «Странников терпения» — это вообще ни с чем не сравнимый персонаж. Это такой драйв, проверка самого себя, азарт. Как бы ты ни готовился к новой интересной роли, все равно будут неожиданности. Актеры — как космонавты или альпинисты. Те готовятся годами к полету или восхождению, они знают все детали и нюансы. Но, карабкаясь на скалу или оказавшись в космосе, понимают: каждая секунда дает им что-то новое. В актерской профессии то же самое — как бы мы ни готовились к роли, репетировали, проговаривали, все равно после команды «Мотор!» ты должен быть готов к любым неожиданностям.
— Насчет неожиданностей. Насколько я знаю, осенью выйдет в прокат комедия, где вы сыграли роль Кощея Бессмертного?
— Да, это фильм «Последний богатырь» режиссера Дмитрия Дьяченко, снимавшего «День выборов» и «День радио». Совместное производство с компанией «Дисней», поэтому фильм должны показать по всему миру.
— Блокбастер про Кощея и Бабу-ягу?
— А почему нет? Люди, которые этим занимались, решили, что это может быть интересно — привлечь русских народных персонажей. Там будут и Иван, и Водяной, и Чудо-юдо, три богатыря задействованы, между которыми выстроены непростые взаимоотношения. Роль Кощея очень для меня любопытна. Во-первых, это сложнейший трехчасовой грим, в котором актера Константина Лавроненко вряд ли кто-то узнает. Как и Елену Яковлеву — в Бабе-яге. А во-вторых, мой персонаж, хоть и отрицательный, но не чужд человеческих проявлений. Дмитрий Дьяченко — человек с хорошим чувством юмора, поэтому надеемся, что комедия будет удачной.
Автор «Петрова и Васечкина» списал героев с себя
Режиссер Владимир Алеников знаменит детской музыкальной комедией «Приключения Петрова и Васечкина, обыкновенные и невероятные», появившейся на советских экранах в 1983 году. Комедия была отчасти автобиографической — Васечкина автор списал с себя, Петрова — со своего друга. В следующем году Владимир Алеников снял продолжение «Каникулы Петрова и Васечкина». Были мысли сделать еще несколько фильмов про двух друзей, но в 1990 году Владимир Алеников заключил контракт с Голливудом и надолго уехал в Америку. Приключения Петрова и Васечкина продолжились уже в XXI веке — в 2015 году Алеников написал книги «Петров и Васечкин в стране Эргония» и «Петров и Васечкин в Африке».
