Беби-бум
Времени у Елены Александровны мало — за час до начала приема в районной женской консультации № 39, где она работает уже более 30 лет, выстраивается очередь из пациенток, большинство из которых — беременные.
— Елена Александровна, это правда, что сейчас стали очень много рожать?
— Сейчас наблюдается настоящий беби-бум. Он начался где-то пять лет назад. Консультации по всему городу перегружены, на каждого участкового врача приходится по сто пациенток. С чем это связано? Думаю, несколько факторов — и материнский капитал сыграл свою роль, да и просто лучше жить стали, видимо. Есть много верующих семей, которые придерживаются принципа «сколько бог дал детей, столько и будет».
— Вы начинали работать еще в советское время. Тогда тоже много рожали?
— Я пришла акушером в 15-й роддом в середине 80-х. Тогда рожали много, это потом, в 90-е, рождаемость настолько упала, что многие женские консультации просто закрыли за ненадобностью. Вообще я из династии врачей, мой отец — военный хирург, я с детства кручусь во врачебной среде. Папа был начальником госпиталя на Новой Земле, мне, тогда старшекласснице, разрешали присутствовать на операциях. Сначала я мечтала быть хирургом, поступила в Ленинградский санитарно-гигиенический медицинский институт. Но на четвертом курсе нам преподавал акушерство Павел Наумович Кротин, он был настолько потрясающим доктором и увлек всех своих студентов, что я поняла: хочу быть акушером. Ведь момент родов, когда ты получаешь здорового ребеночка, — это ни с чем не сравнимые ощущения. Я ни разу не пожалела, что пошла по этой стезе, хотя работа очень тяжелая, не все ее выносят, нужен особый характер.
— Какой?
— Стремительный. Все акушеры очень быстро принимают решения, они считают на пять ходов вперед, ведь от них зависят две жизни. К сожалению, акушерство — самая непредсказуемая сфера в медицине. Приходит ко мне беременная с отеками. А через два часа у нее уже может развиться тяжелый гестоз с реанимацией.
Старородящие здоровее 20-летних
— Вы из тех врачей, которые работали в эру «до УЗИ». Насколько новые технологии облегчают акушерам и гинекологам жизнь?
— В некоторых моментах ты без аппаратуры — как без рук. Когда я пришла работать, УЗИ еще не было в принципе, потом появился один аппарат на весь город. Все зависело от рук врача — что он «увидел» руками, то и есть. Кстати, в женских консультациях мы и сейчас проводим осмотр руками, потому что аппаратов УЗИ пока нет в каждом кабинете. Появились кольпоскопы, гистероскопы. Теперь беременность проще сохранить. Раньше был один гормональный препарат, а теперь их более десятка, прогестероны, аналогичные человеческим. Уже на самых ранних сроках, если женщины жалуются на боль, можно с помощью УЗИ проверить, есть ли угроза выкидыша, и прописать нужные гормоны.
— Эта практика — сохранять беременность на ранних сроках — существует только в России, в США и Европе, насколько я слышала, считают, что до 12 недель ничего сохранять не надо, мол, выкидыш — значит, выкидыш?
— У нас медицина борется за каждую беременность, а у них нет. Угрозу ранних сроков они не лечат, это правда. У меня есть много пациенток, которые переехали в Финляндию, так они, когда беременеют, приезжают ко мне на прием, чтобы я им сделала УЗИ, назначила лекарства. Потом уезжают обратно, снова приезжают через две-три недели. Конечно, это те женщины, которым очень нужен ребеночек. Отказать им в помощи, сказать «как будет, так и будет» — это, наверное, неправильно и с этической, и с психологической точки зрения.
— А много сейчас тех, кому без врачебной помощи не зачать и не выносить здорового ребенка?
— Я бы и рада сказать, что люди сейчас здоровее стали, но не могу. Из-за этого сложнее становится работать, хотя и медицина не стоит на месте. 30 лет назад у беременной было два-три сопутствующих диагноза, а сейчас у нее их на полстраницы в медкарте. Это и хронические пиелонефриты, гестационные сахарные диабеты, ожирение, сосудистые заболевания, варикоз. Причем иногда приходит на прием девушка, с виду «кровь с молоком», а начинаешь разбираться, оказывается, у нее много проблем. Выросло количество урогенитальных инфекций — хламидиоз, микоплазмоз. Хотя сложно судить, выросло ли — просто раньше мы на них никого и не обследовали. В советское время беременная с ВИЧ-инфекцией — это было ЧП, никто не знал, что с ней делать, считалось, что рожать ей нельзя. Как правило, это был неблагополучный контингент, наркоманки. А сейчас мы уже не удивляемся, увидев у беременных из вполне благополучных семей ВИЧ-положительный анализ. Многие из них сознательно идут на беременность, получают антиретровирусную терапию, некоторые рожают по двое-трое детей. Это очень мужественные женщины, раз при наличии такого диагноза они решаются рожать.
— Сейчас многие рождение ребенка откладывают на потом. Раньше женщин после 25 лет называли «старородящими», а теперь?
— Сейчас так уже не говорят, чтобы никого не оскорбить и не травмировать. Пишем «первородящая такого-то возраста». Тех, кто рожает первенца в 35–36 лет, сейчас около 30 процентов от всех пациенток. И я вам хочу сказать, что некоторые беременные 38-летние здоровее 20-летних.
— С чем это может быть связано?
— Сложно сказать. Сейчас стрессы выше, экология хуже. Те, кому 38, еще успели поесть натуральных продуктов, росли в более здоровой атмосфере. Кстати, многие беременные сейчас курят и бросать даже на время беременности не собираются. Раньше это было исключением из правил, а теперь тенденция. Зато абортов стало намного меньше, чем в советское время и в 90-е годы. Все-таки вырос уровень образования, в СССР мужчины считали, что презервативы — это плохо, гормональной контрацепции почти не существовало...
Кесарево сечение выгоднее?
— Какова сейчас политика в сфере прерывания беременности? Иногда женщины переживают, что гинекологи будут их винить за такое решение.
— Мы, конечно, их уговариваем, объясняем, но давить врачи не должны. Есть «часы тишины» — это либо два дня, либо неделя, в течение которых женщина должна все хорошенько взвесить, а мы обязаны принять ее решение. Есть те, кто, подумав, отказались от прерывания беременности. Но не все, конечно. Некоторые не могут оставить ребенка по финансовым или жилищным соображениям. Безумно жалко женщин, которые вынуждены делать аборты по медицинским показаниям. Хотя сейчас все больше пациенток, узнав, например, о том, что их ребенок родится с синдромом Дауна, решают его оставить. Раньше они почти все шли на аборт.
— Много ли рождается недоношенных детей?
— Сейчас ребенок, рожденный весом выше 500 грамм, уже выхаживается. Например, у меня был сложный случай с двойней. Преждевременные роды, малыши всего 720 и 840 грамм. Сейчас их выхаживают в центре Алмазова. Кстати, в США такая система — если женщина уже к концу беременности (после 30 недель) начинает отекать, у нее повышается давление, появляются осложнения беременности — с почками, с сосудами, а плод весит уже больше килограмма, то ей делают кесарево сечение. Ее на вторые сутки выписывают, а ребенка отправляют на доращивание в перинатальные центры. Ведь у них страховая медицина. И было четко просчитано: если женщина будет еще 10 недель до своего срока ходить с такой нагрузкой на сердце, печень и почки, то она, может, и родит доношенного ребенка, но пострадает сама. И лет через пять-шесть начнет болеть, ходить по врачам, и ее лечение придется оплачивать страховой компании. А так ее печень и почки еще не успели пострадать, а выхаживание ребенка — менее затратное мероприятие.
— А саму маму не спрашивают, чего она хочет?
— У них воспитание совсем другое. Там врач — это бог. Как доктор сказал, так и будет, его мнение никем не оспаривается. В США даже врачебные ошибки считаются добросовестным заблуждением, а врачи застрахованы, и если возникают какие-то осложнения, то пациент разбирается не с ним, а с его страховой компанией.
— Сейчас очень много частных женских клиник, существует мнение, что в государственную женскую консультацию лучше даже не соваться — там очереди, хамство и формальное отношение.
— Да, в консультациях много народу, и приходится ждать. И да, у доктора может не быть улыбки на лице в семь вечера, когда он ведет прием с двух часов дня без остановки. Тем более что беременные — сложный контингент, они эмоциональны, могут плакать без причины, жаловаться на жизнь, капризничать. Официальное время на прием — 12 минут, но на одну женщину надо 10 минут, а на другую — 40. Но, с другой стороны, в женских консультациях работают фанаты медицины, они не гонятся за длинным рублем. А в частных клиниках как повезет — есть прекрасные врачи, и те, чья квалификация оставляет желать лучшего. Зато там нет очередей, есть кофе, бесплатные бахилы и у всех на лицах — улыбки.
