Табак как ритуал
— Как вы пришли в спортивную медицину?
— В 2008 году я работал хирургом в московской больнице, а в свободное время достаточно активно занимался спортом. В какой-то момент мой коллега из той же больницы, Петр Лидов, который уже тогда занимался спортивной медициной и сотрудничал с ФК «Локомотив», предложил мне попробовать свои силы в этом клубе. Помню, сначала я хотел отказаться, но потом решил рискнуть и пока сильно об этом не жалею. А в футбольную сборную попал уже после того, как отработал четыре года в «Локомотиве» и восемь месяцев в «Анжи». Когда Фабио Капелло набирал свою команду, меня ему порекомендовала известный в спортивных кругах человек и мой хороший друг Элизабет Бартосше (матч-агент ФИФА. — Прим. ред.). Мы с ней встретились, долго разговаривали, она расспрашивала обо мне Роберто Карлоса, с которым мы работали в «Анжи». Тот дал хороший отзыв, и мы начали совместную работу.
— В чем заключаются обязанности главного врача сборной России?
— Обязанности стандартные для любого врача команды: диагностика и лечение травм, профилактика травматизма, применение спортивного питания, функциональная диагностика, восстановительные мероприятия. А еще врач — связующее звено между тренерским штабом и футболистами, и очень часто от людей нашей профессии требуются навыки хорошего психолога. Работа бывает не только во время сборов — с большинством ребят я на связи практически в любое время. А вообще в сборной большой медицинский штаб: второй врач Михаил Бутовский, массажисты Михаил Насибов, Андрей Прончев, Владимир Ткаченко, а также физиотерапевт Феликс Фернандес Ледесма из мадридского «Реала», повар Вячеслав Мульченко. Рабочий день длится по 14–16 часов, всем находится дело.
— Какую самую серьезную спортивную травму вам приходилось видеть?
— От прямо-таки ужасных травм Бог меня пока уберег. Самые типичные травмы футболистов — повреждения мышц и связок голеностопного сустава, достаточно часто беспокоят паховые боли: они как раз связаны со спецификой футбола. А вообще, после своей работы в спортивной медицине могу точно сказать, что футболисты — мужественные ребята, они часто играют с травмами, которые обычного человека вывели бы из строя на 2–3 недели.
— А как обстоят дела с вредными привычками футболистов? Есть в сборной люди, которые курят, пьют?
— Вредных привычек у спортсменов гораздо меньше, чем у обычных людей. Подавляющее большинство ребят, с которыми я работал, могли выпить максимум бокал пива или вина в выходной день. Но в этом нет ничего криминального, многие тренеры не запрещают применение легкого алкоголя в таких дозах. А курят и вовсе единицы. И то по одной-две сигареты в 2–3 дня, это больше как ритуал...
— Имеет значение цена алкоголя? Например, шампанское «Арман де Бриньяк» по 500 евро за бутылку, которое пили в Монте-Карло Кокорин и Мамаев, можно, а более дешевый алкоголь — нельзя...
— Насчет дорогого алкоголя сказать точно не могу — главное, чтобы он был качественным и не угрожал здоровью, а сколько он стоит — это уже другой вопрос. Все-таки для каждого из нас понятия «дорого — не дорого» разные.
Можно и без допинга
— Наша футбольная сборная бесславно выступила на чемпионате Европы. Как вы думаете, в чем причина постоянных поражений? И стоит ли, на ваш взгляд, так много платить футболистам, которые не справляются со своей работой?
— Если бы я знал причину наших неудач в финальных стадиях чемпионатов мира и Европы (куда, кстати, далеко не все попадают), поверьте, я нашел бы способ донести ее до принимающих решение людей. Что касается зарплаты футболистов, то за игры в сборной в финальных раундах ни один футболист не получил ни копейки: и в Бразилии, и во Франции премиальные полагались только за выход из группы. А вообще, если говорить о зарплате, то работодатели сами подписывают со спортсменами контракты, рядом с ними с топорами никто же не стоит! Если бы лично у вас была возможность получать миллион, вы что, сказали бы: «Нет, я не стою столько, мне ста тысяч хватит»? Наверняка же нет!
— Российский футбол в последнее время то и дело сотрясают скандалы. Но вот допинговых почему-то не случается. Футболисты не употребляют допинг?
— Допинг есть во всех видах спорта, но вы правы: в футболе случаи единичны. За последние два года проблем с этим не было вообще. На чемпионатах мира и Европы с 1966 года было взято более 6000 проб, и только три оказались положительными.
Знаете, есть масса довольно простых и эффективных методик восстановления, которые прекрасно работают. Правильное питание, достаточный сон, массаж, своевременное восполнение организма жидкостью, ношение компрессионного трикотажа — эти методы обычные любители футбола могут взять на вооружение, остальное лучше оставить профессиональным спортсменам.
— Что вы думаете о решении отстранить наших легкоатлетов и тяжелоатлетов от Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро?
— Несомненно, эта история очень неприятна, и мне безумно жаль тех ребят, кто лишился права участвовать в главном старте своей жизни. В то же время ситуация развилась не на ровном месте и в действиях противоборствующей стороны есть логика. Так что нам надо всем объединиться и постараться эту проблему решить.
— Но если допинг употребляют все, то почему такое внимание именно к нашим спортсменам?
— Уверен, рано или поздно все нарушители антидопинговых правил во всем мире будут наказаны. И расслабляться не пойманным допингерам рано. А ловили и легенд спорта за рубежом: таких как Мэрион Джонс (американская легкоатлетка. — Прим. ред.), Клаудия Пехштайн (немецкая конькобежка), Бен Джонсон (канадский легкоатлет), великий Лэнс Армстронг (американский велогонщик) — список можно долго продолжать.
— Возможен ли вообще сейчас большой спорт без допинга?
— В структуре спортивного успеха на первом месте идет генетическая одаренность спортсмена, затем талант тренера и адекватность его тренерских методик, соблюдение жесточайшего режима, ну и удача, наконец! И только считанные проценты приходятся на долю фармакологических препаратов. Причем 99 процентов из них абсолютно легальны. То есть без запрещенных препаратов можно обойтись. Хотя всегда найдутся люди, которые будут пытаться обойти правила.
«Деда убили дудаевские боевики»
— Вы родились в Чечне. Почему ваша семья оттуда уехала?
— Однажды дудаевские боевики напали на дом моего деда, который много лет был директором одного из крупнейших совхозов. Вооруженный разбой. К сожалению, в 1990-е годы такое не было редкостью. В результате дедушка получил несовместимые с жизнью ранения и скоро умер. Наши дома стояли рядом, и к нам тоже пытались ворваться, но что-то грабителей спугнуло. После этого мы практически сразу уехали в Ставропольский край. В Чечне мои родители были учителями, но на новом месте жительства отцу пришлось работать чабаном, а маме — в детском саду. Жили мы сначала у брата отца, а потом вчетвером в одной комнате. Но мы никогда не унывали — все вместе работали с раннего утра до поздней ночи, ремонтировали старое здание бани, которая потом превратилась в добротный дом. Родители до сих пор там живут и переезжать никуда не хотят.
— Вы бываете сейчас в Чечне?
— Был совсем недавно. По приглашению Рамзана Кадырова. И в Грозном, и на малой родине в станице Наурской. Моя родина всегда была красивой и консервативной — эти два прекрасных качества остались при ней. Там живут трудолюбивые люди, и если когда-нибудь надо будет родной республике помочь, я без тени сомнений это сделаю. Я горжусь, что родился и вырос в Чеченской республике, где мирно уживались и казаки, и чеченцы, и ингуши. К моему отцу до сих пор приезжают его ученики и друзья из Чечни. К счастью, сейчас там наведен порядок. Никаких проблем с безопасностью я не заметил. Ни о чем подобном не говорили и многочисленные знакомые, которые туда приезжали.
