Константин Анисимов рассказал «МК» в Питере», что же произошло между ним и руководством «Зенита».
За ухо стащил со стула
— Все произошло 24 ноября на матче «Зенит» — «Валенсия». На него я взял с собой десятилетнего сына Сережу и его друга. Сразу оговорюсь: мой ребенок на матчах за все эти годы был раз десять — выводил игроков из подтрибунного помещения, участвовал в новогодних праздниках клуба, фотографировался с Лучано Спаллетти. Раньше никто на мальчика не обращал внимания — ведь он мой сын. А сейчас говорят, что я нарушил правила регламента Лиги чемпионов УЕФА. Мои знакомые посмотрели этот регламент — нет там ничего про детей работников. Тем более в дикторской сын не находился. Он во время матчей никогда в нее и не заходит.
Я посадил детей в помещении над трибуной рядом с дикторской кабиной, где сын был не в первый раз. В тот день там сидели и представители УЕФА, работающие в Петербурге. Я их давно знаю и, естественно, с ними договорился насчет детей. Они были не против.
Во время второго тайма, где-то на 25-й минуте (Анисимова даже слегка начинает трясти от воспоминаний. — Ред.), делаю объявление по стадиону. Честно говоря, даже не помню, успел ли я выключить микрофон, как вдруг меня сзади кто-то хватает за правое ухо. Начинает выворачивать и вытаскивать за него в коридор. Поворачиваюсь — это гендиректор «Зенита» Максим Львович Митрофанов. Из коридора на все это смотрит друг моего сына. Митрофанов показывает на него: «С тобой? Ты больше не работаешь!» И ушел. Я в шоке, не знаю, что мне делать — тоже, что ли, уходить? Слава богу, что я его тогда не ударил.
Как потом оказалось, мальчик вышел в коридор позвонить. В это время, на беду, мимо проходил Митрофанов... Это нонсенс, чтобы такая ситуация возникла из-за детей. Они что, вышли на футбольное поле или в микрофон что-нибудь крикнули? Сидели в соседнем помещении и никому не мешали. Можно уволить за что угодно! Но так?!
— Митрофанов был в адекватном состоянии?
— На тот момент это был поступок неадекватного человека. Или это было хамство, самодурство, распущенность и вседозволенность великого человека, защищенного мощнейшей структурой — Газпромом. Самое ужасное — я провел тот матч до конца. Наши еще забили — я прокричал гол. И ведь никто из болельщиков не предполагал, что моя радость сквозь слезы. Поверьте, эти 20 минут мне дались очень тяжело.
После матча мы сидели с Сережей и ждали, пока народ разойдется. Слышу возле двери тяжелые шаги Митрофанова возле дикторской и его голос: «Я не пошутил!»
А через некоторое время получил СМС от руководителя пресс-службы стадиона «Петровский» Алексея Петрова: «Костя, цитата Митрофанова: отстранить тебя от ближайших матчей!»
Митрофанов ненавидит Петербург?
— А у вас были до этого конфликты с Митрофановым?
— Нет, он меня, может, немного фамильярно называл «Анисимов» или «Артист». Но я на это не обращал внимания. Да, были разные рабочие моменты. Например, вышел у нас спор в прошлом сезоне. Он спросил, почему я все время, представляя «Зенит», добавляю «Санкт-Петербург», и велел не упоминать название города. Я предложил сохранить — это ведь наш город, мы должны гордиться тем, что именно у нас есть такая команда. Но Митрофанов был категоричен. А во время одного матча, кажется, в Лиге Европы, со мной работал переводчик. И его я забыл предупредить о новом правиле. Тот по инерции добавил к названию команды «Санкт-Петербург». Тут же прибежал Митрофанов и приказал больше так не делать.
И еще честно скажу: раза два я к нему обращался по поводу заработка: «Максим Львович, ну сколько уж лет может диктор получать одну и ту же зарплату?» Он ответил: «Тебе все денег мало!» Теперь столько грязи полилось на меня, что вот, мол, оторвали от кормушки. А между прочим, в «Зените» я получаю в месяц в два раза меньше, чем в государственном театре. Хотя про театральные зарплаты в Петербурге многие наслышаны.
Больное самолюбие Боаша
— Получается, вся эта история случилась из-за детей?
— Думаю, дело в другом. Дети лишь повод. Как вы помните, в конце прошлого сезона Виллаш-Боаша дисквалифицировали на шесть игр чемпионата России. И вот на одном из первых таких домашних матчей (если не ошибаюсь, с «Амкаром») руководство стадиона заявило, что на меня пожаловался Виллаш-Боаш. Якобы из-за того, что я представил главным тренером команды не его, а Семака. Но в протоколе у меня было четко написано: тренер команды — Сергей Семак. Я так и сказал.
На матче же Лиги чемпионов случился другой нюанс. Такие игры обслуживают специалисты УЕФА, а не стадиона. Они и отвечают и за выводимую информацию на экраны, а диктор должен просто ее зачитывать. Идет запись, я перечислил 11 игроков «Зенита». И дальше, по идее, на табло должно было высветиться имя главного тренера команды. Но не высветилось. И сразу пошло перечисление игроков соперника. Я Виллаш-Боаша и не назвал. И опять руководство стадиона со мной разбиралось. А на все мои возражения насчет протокола говорили: «Ты хочешь с Митрофановым поспорить?» Для чего меня нужно было заставлять идти вопреки протоколу, загадка.
— Вас отстранили еще в прошлом году, но почему об этом заговорили только сейчас?
— Не я начал этот шум. Об инциденте не знали ни мои друзья, ни семья — сына я попросил никому не говорить о случившемся. Да и самому было неприятно рассказывать жене или матери, как меня унизили при детях.
Я подумал, что дело как-то замнется. Но полилась грязь. В Интернете меня обвинили, что я не был допущен к матчам из-за пьяного состояния. Приплели сюда даже и моего отца, заслуженного артиста Александринского театра, умершего два года назад, — мол, он алкоголик, и сын пошел по его стопам.
Мне потом звонили друзья и в шутку спрашивали: «А чего это ты на праздниках не пьешь, а только на «Петровском»?» Обвиняют в нарушении регламента — детей провел! Но я с ними прошел все кордоны охраны. Почему тогда служба безопасности не остановила?
А месяц назад позвонили знакомые и сказали, что меня собираются увольнять по статье за прогулы. А мне ведь СМС пришла, что я отстранен! Я позвонил Жанне Дембо, директору по связям с общественностью ФК «Зенит». Попросил уведомление о расторжении трудовых отношений, чтобы пресечь все слухи о прогулах. А она: мы такого не делаем и вообще — договор был со мной до 1 декабря. А на самом деле у меня договор до 30 июня 2016 года. Жанна заверила, что не знала об этой дате и что Митрофанов не принял пока окончательного решения и вообще она перезвонит позже сама. Прошла неделя — я набрал ее. Она сообщила, что я больше не работаю на стадионе, а юристы готовят допсоглашение о прекращении сотрудничества. Я ее поблагодарил, и она меня — за работу. А через 15 минут на меня обрушивается шквал звонков от журналистов и знакомых о моем увольнении. Зачем они все это обнародовали? Прислали бы мне уведомление и распрощались без шумихи!
— Вы уверены, что это администрация «Зенита» обо всем рассказала СМИ?
— А кто еще? Я никому ничего не рассказывал. А тут все узнали, да еще с подробностями и выдумками.
Я не уверен, что у директора по связям с общественностью конфликт с Митрофановым, но, обнародовав всю эту ситуацию, она же его подставила. Меня довели до того, что мне пришлось все это выплеснуть. Но не на нее ведь, а на Митрофанова. В дирекции «Зенита» вообще очень странные отношения — там все всего боятся, никто ни с кем не дружит, все время ощущение какого-то постоянного конфликта.
