Призраки правосеков не дают покоя
Андрей, Роман и Денис живут на съемной квартире в спальном районе Питера. Все они уроженцы Донбасса, теперь уже бывшие ополченцы, так как были сильно ранены. Фамилии никто не называет. Где именно находится квартира, тоже просят не писать.
— Нас здесь быть не должно, мы тут как бы не существуем, — рассказывает Андрей. — Да, через границу нас перевезли законно, но с тех пор уже многие документы просрочены. Временное убежище мы оформить пока не успели. Нас в любой момент могут выкинуть отсюда. Да еще и «укропы» таких, как мы, ищут повсюду и тоже могут если не убить, так избить. Слышали же, недавно в Питере задержали местных правосеков (речь об аресте в середине февраля националиста Максима Калиниченко, создателя в социальной сети группы «Русский правый сектор». — Ред.).
Реальных предпосылок для того, чтобы бояться мести «укропов», в Петербурге нет — доподлинно не известно ни об одном подобном нападении. Но бывшие ополченцы все равно чувствуют угрозу. Они и без того в городе, да и в стране на птичьих правах.
Хорошо, если близкие могут помочь. С Андреем, например, приехали мама и жена (не бросила, не отвернулась). По сути они взяли на себя заботу о трех инвалидах, с которыми живут вместе.
— Еда, одежда, медикаменты — все это нам приносят петербуржцы. Еще помогают деньгами, своих у нас нет, — говорит мама Андрея.
«В живых остался только я»
Андрею 27 лет. У него от середины бедра нет правой ноги. До войны жил в Алчевске Луганской области. Работал на заводе. Почти с первых дней вооруженного конфликта пошел сначала в народную самозащиту, потом в ополчение.
— Не хотел, чтобы у нас повторились одесские события, когда людей живьем сожгли, — объясняет Андрей. — Ушел защищать Донбасс. Из нашего подразделения я один выжил. Нас было 47 человек, все местные. Последний скончался от ран в госпитале имени Бурденко в Москве.
Андрея ранили, когда он с товарищами попал в засаду. Пулеметная очередь прошила ногу. Сначала лежал в местных госпиталях — в Алчевске, Луганске.
— Но там не хватает медикаментов и врачей. Многие доктора уехали из опасной зоны с началом войны. В Луганске, например, был один хирург на все отделение, и он жил на работе, — отметил Андрей. — К тому же наши врачи оказались не готовы к подобным «военным» травмам. У них нет опыта. А в России гораздо больше специалистов по таким ранениям, у вас же были и Афган, и Чечня.
С Донбасса Андрея перевезли в Ростов, оттуда в Питер. Он лежал уже в нескольких клиниках. В госпитале познакомился с Денисом и Романом, с которыми теперь живет в одной квартире.
За Ленина, за Родину
Денис тоже без ноги. 31 год. До войны работал шахтером, жил в поселке Успенка 1. Повоевать успел всего 6 дней.
— 1 августа прошлого года ушел в ополчение, а 6-го на передовой в Первомайске меня ранило осколком мины, — рассказывает Денис.
В Питере он с сентября 2014-го. Медики зашили ему культю, сделали операцию на мочевом пузыре. Но пока лечение застопорилось. Нужно бы продолжать процедуры, но где и на какие средства — не понятно.
Третий сосед — Роман, он самый старший — 39 лет. Трудился в типографии. На вопрос, почему пошел в ополчение, говорит, что «по-другому не мог».
— Сначала я с друзьями ходил на митинги, защищал памятник Ленину, когда кличковский «Удар» приехал его сносить. В ополчение я ушел 3 мая, — описывает те события Роман. — А спустя ровно три месяца — 3 августа — меня ранили. Мы защищали мост близ поселка Георгиевка. Нас обстреляли из танков.
В результате ранения Роман лишился правой руки. Помимо этого, у всех трех донбассовцев есть и ранения полегче — от пуль и осколков.
Нет другой работы, кроме войны
Как говорит Андрей, таких, как они — раненых ополченцев Донбасса, спасающихся в России, — уже более 15 тысяч человек. Они лежат по больницам и госпиталям. Но кого-то уже выписали. Им бы продолжить лечение, но часто на это нет средств и прав.
— Когда мы обращались в миграционную службу за продлением документов на право пребывания в России, сотрудники этого ведомства так удивлялись, что нами никто не занимается! — говорит мама Андрея. — Но ладно, мы за своих ребят что-то можем сделать, если успеваем. Но ведь в военных госпиталях лежат спинальники, прикованные к кровати, их никто не навещает. А самим им уж точно не до бумажек.
Раненые ополченцы благодарят врачей питерских клиник, которые лечили их, закрывая глаза на недостающие документы и на нелегальный по сути статус раненых. Кого-то курируют благотворительные организации. Например, Андрею, Денису и Роману обещало помощь одно из общественных движений.
— Сначала помогали, с врачами договаривались, а потом предложили нам вернуться в Ростов-на-Дону, — говорит Андрей. — Месяца два уже толком нет никакой помощи. А ведь нам каждый день важен. Нужно продолжать процедуры. К тому же какой смысл ехать в Ростов, если там врачи нам не смогут помочь — у них просто нет нужного оборудования и квалификации.
Ополченцы сейчас пытаются найти новых помощников, лишь бы долечиться и вернуться домой.
— Понятно, что боец из меня уже никакой. Но я мог бы хоть в штабе сидеть, что-то полезное делать. А кроме войны, там сейчас работы нет. Но домой все равно хочется — на Родину, — заверил Андрей.
Битва за любовь
Несколько месяцев в квартире с Андреем, Денисом и Романом жил еще один бывший ополченец — Александр Филяев. Его тоже кормили обещаниями помощи. Но время шло, а средств на спасительную операцию не было.
Александра ранило страшнее, чем его соседей по квартире. 11 сентября прошлого года он подорвался на мине, заложенной у дороги. Взрывом ему оторвало обе руки, сильно пострадали ноги и лицо — ухудшился слух, пропало зрение. Была надежда спасти хотя бы один глаз.
А всего за несколько месяцев до трагедии он сделал предложение своей девушке — Любови Науменко. Они уже успели купить кольца на свадьбу. Но началась война, и Александр ушел в ополчение. Когда его ранило, он просил позвать Любу, чтобы попрощаться с ней. Даже уговаривал ее саму добить его, чтобы не мучился.
Жизнь Александру Филяеву удалось сохранить. Он лечился в военном госпитале под Питером. Любовь все время была рядом с ним, хотя Александр и пытался ее прогнать от себя. Но девушка не мыслит себя без своего жениха. Как может, она старается облегчить ему муки, заботится и ухаживает. И очень надеется, что когда-нибудь Александр сможет снова ее увидеть — шансы еще есть. Недавно Александр и Любовь уехали в Москву. Нашли деньги на продолжение лечения.
