Поэтам хватает только на туалетную бумагу
— Я вообще никогда не пытался прожить на литературу, — говорит писатель Герман Садулаев (его романы входили в шорт-листы крупнейших литературных премий «Русский Букер», «Национальный бестселлер» и «Большая книга»). — Слава богу, у меня есть небольшой юридический бизнес. Да и почти все современные писатели вынуждены где-то работать. Потому что литература не кормит.
И правда, писатель Валерий Айрапетян — врач. Андрей Аствацатуров (его романы входили в шорт-листы премии им. Довлатова, «Новая словесность», «Национальный бестселлер») преподает в питерском госуниверситете. Андрей Геласимов (победитель премий «Студенческий Букер» и «Национальный бестселлер») — сценарист. Свои романы они пишут в «свободное от работы время» — ночью, в выходные, в отпуске. А иначе не выжить.
— Предположим, книга вышла тиражом 3 тысячи экземпляров, — говорит Герман Садулаев. — Многие писатели получают примерно по 10 рублей с каждого проданного экземпляра. То есть это 30 тысяч. Правда, если роман хорошо распродавался, то издательство выпустит новый тираж, предположим, уже в 5 тысяч экземпляров. И когда продадут и его, то литератор получит еще 50 тысяч рублей. Но такое редко случается.
Для сравнения, кассирша в супермаркете в год зарабатывает примерно 300 тысяч рублей. А писатель, не очень известный широкому кругу читателей, но талантливый и обвешанный книжными премиями, в лучшем случае — 80 тысяч.
Еще хуже обстоят дела у современных поэтов. Их заработки возмутили бы и гастарбайтера-дворника.
— Денег хватает на зубную щетку, туалетную бумагу, кофе и сигареты, — говорит питерский поэт Иван Пинженин. — Поэтому я работаю репетитором немецкого языка и веду праздники. Любые. Свадьбы, дни рождения, детские утренники. Стихи пишу по ночам.
В отличие от писателей, чьи книги еще худо-бедно печатают, на поэтов в издательствах смотрят как на городских сумасшедших. В большинстве случаев печатать их сборники там согласны только в том случае, если поэт сам за это заплатит.
— У меня есть сборник стихов. Но деньги на то, чтобы его напечатать, мне почему-то выделил московский фонд «Экономика и развитие». Понятия не имею, почему они обратили на меня внимание, — говорит Иван Пинженин. — В итоге я выпустил 700 экземпляров, а вырученные с продажи деньги потратил на новый тираж своего сборника. Он, кстати, почти разошелся. Вообще я из-за всего этого стараюсь не расстраиваться. Всегда вспоминаю Александра Блока: первый тираж его поэмы «Двенадцать» был всего 1700 экземпляров, и он тоже долго не мог разойтись...
Чтобы хоть кто-то услышал его стихи, Иван Пинженин гастролирует по клубам. Чаще всего провинциальным. Там он читает свою поэзию, а затем за символические 100 рублей продает собственные книги, которые везет с собой из Питера в большом чемодане. От клуба же получает «зарплату» — как правило, 60 процентов выручки от входных билетов. Только вот на поэтические вечера много людей не ходит. Если соберется 50 человек — уже хорошо. Но Ивану еще повезло, он все-таки более-менее известен, пусть и в Интернете. А вот о существовании большинства питерских поэтов вообще никто не подозревает, кроме их самих. Само собой, выступать в клуб их никто не пустит.
Советские авторы получали рубль за строку
По словам самих литераторов, прожить на доходы от книг в России могут только коммерческие авторы, которые «специализируются» на фантастике, любовных романах и детективах. В их числе, например, Дарья Донцова или Борис Акунин. В спину им дышат Виктор Пелевин или Владимир Сорокин. Но повторить их опыт пока никто не может. Даже Захар Прилепин, хотя его последний роман «Обитель» стал самой читаемой книгой в стране по итогам прошедшего лета.
— У меня четверо детей, и прокормить их только за счет литературы я не могу, — говорит Захар Прилепин. — Поэтому половина всех моих доходов связана все-таки не с литературой, а скорее, с медиасферой. В принципе, со всех сторон ко мне текут небольшие «денежные» ручейки. Можно публиковать свои статьи в журналах, писать сценарии. Если твои книги переводят на иностранные языки, то ты и за это можешь что-то получить. У меня это все есть, но для этого мне пришлось очень долго зарабатывать себе имя, работать на него. К тому же есть еще и литературные премии, победители которых получают очень существенные вознаграждения: один-три миллиона рублей. То есть каждый год порядка 20 писателей выигрывают эти деньги. Существует, конечно, мнение, что в литературных премиях есть своя мафия, которая якобы распределяет призовые деньги только между своими, пилит их ручной пилой. Все это сказки для бедных. На кону стоят не такие уж большие деньги, чтобы пускаться ради них на такие «приключения». Все честно, и никакие знакомства в Министерстве культуры тебе не помогут выиграть, предположим, «Русский Букер».
Есть и еще одна статья доходов. Того писателя, чьи книги раскупают в магазинах влет, может «перекупить» другое издательство. Примерно как футболиста. В этом случае издательство приобретает на определенный срок (как правило, 3–5 лет) права на все уже напечатанные книги и парочку еще не написанных. Поэтому сумма, которую переводят литератору на счет, становится очень внушительной. Допустим, только одна книга может стоит 300–500 тысяч рублей... Но такая удача улыбается лишь единицам.
— Для многих остальных литераторов писательские доходы стремятся к минимуму, к нулю, — признается Захар Прилепин. — А тут еще эта идиотская либеральная идея, что писатель вообще не должен получать деньги за свою профессию. Мол, в проклятом СССР государство платило литераторам 2 тысячи рублей за поэтическую книжку, и это было ужасно, это тоталитаризм! Лучше как сейчас — когда писатели ничего вообще не получают и тихо где-то в безвестности подыхают. Писатели во времена СССР получали бесконечное количество удовольствий и благ от советской власти. Исаак Бабель, например, общался с чекистами, считался у них своим человеком, был на дне рождения у Ежова. А имажинисты — Сергей Есенин, Анатолий Мариенгоф, Вадим Шершеневич — имели кафе, два кинотеатра. Их кафе было освобождено от налогов. И, кстати, это было единственное заведение в Москве, которое могло работать до 2 часов ночи. Все остальные закрывались в 10 часов вечера. Эти поэты садились на поезд и ехали по своим собственным маршрутам на гастроли по стране. А Маяковский разъезжал на первой в СССР иномарке... Конечно, жизнь того же Есенина, безусловно, нельзя было назвать прекрасной. Но он зарабатывал! Он признавался, что получает рубль за строку. Так же как, кстати, и Анна Ахматова. Для сравнения, зарплата секретарши в то время была около 15 рублей, а квалифицированного работника — 25. Но лучше всего жилось литераторам в позднем СССР. Три хорошие журнальные публикации — и ты можешь купить автомобиль.
Литературный оборвыш
Государственная поддержка литературы, которая была в СССР, до сих пор существует во многих европейских странах.
— Например, в Эстонии государство за свой счет издает книги малоизвестных писателей или поэтов. Пусть даже крошечным тиражом в 100 экземпляров, — говорит Герман Садулаев. — Но зато их литераторы нормально работают, развивают эстонский язык, культуру. Похожая ситуация в Норвегии. Когда там поняли, что их собственная литература медленно умирает, они выделили огромное количество грантов для литераторов, которые пишут свои произведения на норвежском языке и переводят чужие. В итоге на весь мир прогремел, например, автор детективов Несбе. Для сравнения, у нас есть великий и всеми признанный писатель Юрий Мамлеев, который очень много сделал для современной русской литературы. Но его книги издаются крошечными тиражами, потому что эта литература очень сложна. И он буквально бедствует! Недавно ему нужна была какая-то помощь на лечение. И мы всем миром собирали ему деньги. Но такого быть не должно! И мы, наконец, обязаны понять, что культуру необходимо поддерживать, она сама себя никогда окупить не сможет. В конце концов это важно для самосознания нации, для ее гордости. Иначе скоро у нас не останется ничего своего...
Кроме грантов и стипендий для заслуженных писателей (их имена должно определить экспертное сообщество), писатели предлагают хоть как-то поддержать книжные магазины.
— Например, им нужно снижать арендную плату, — считает писатель Андрей Аствацатуров. — Сейчас же получается, что люди, открывшие винный и книжный магазины, платят государству одинаковую сумму. Это неправильно.
Не исключено, что, если государство хоть как-то обратит внимание на литературу, у нас наконец появятся большие писатели. Пока же новых имен нет...
— Я знаю много людей, которые написали одну-две книги и ушли из литературы, — рассказывает писатель, директор Агентства журналистских расследований Андрей Константинов. — Они говорили: все, я больше не буду морочиться, потому что труда много, а в материальном плане получаешь, как говорится, шиш да лука мешок. И эти люди уже не вырастают в больших писателей, хотя могли бы. Они скукоживаются и уходят из этой профессии. А многие из тех, кому идти уже некуда, люмпенизируются. Смотришь иногда на известного писателя, а он одет как оборвыш последний, и нет вокруг него облака благополучия. В свое время похожая ситуация была в системе образования. Когда случился кризис, первыми оборвышами стали профессора, доценты, преподаватели вузов. И многие молодые на них смотрели так: ну, чему ты можешь меня научить в своих стоптанных ботинках, ты ж неудачник, а я не хочу повторить твою судьбу! К слову, нашу систему образования мы в итоге потеряли. Главное, чтобы этого же не случилось и с литературой.
Фото jf.spbu.ru
