«Стараемся делать то, что возможно»
— Фонд «Время помогать» юридически был образован почти два года назад. Как появилась идея его создания и чем он отличается от других, работающих на территории Петербурга?
— Наше движение зародилось еще в 2021 году. Я и мои единомышленники помогали людям, которые в чем-либо нуждались. По направлению СВО мы работаем с самых первых дней: тогда возникла потребность в оказании помощи мобилизованным. Мы с друзьями, у которых свое швейное предприятие, начали шить для бойцов флисовую одежду и термобелье. Привозили все это на мобилизационные пункты. В какой-то момент мы поняли, что наша гумпомощь распределяется не до конца эффективно. Решили попробовать сами отвезти все это в зону СВО. С того момента мы ездили туда на своих машинах уже 15 раз. Но если раньше мы собирали гуманитарный груз на свое усмотрение, то сейчас это уже целевые посылки. Как вообще возникла такая идея? Я в прошлом офицер, для меня не было никаких сомнений в том, что я каким-либо образом должен участвовать в том, что происходит. Поскольку возраст у меня не совсем призывной, я понимал, что призывать в первую очередь меня точно не будут, но и здесь я могу что-то сделать. В 2023 году мы юридически оформили наш фонд. Сделали это намеренно, чтобы у потенциальных партнеров не возникало никаких сомнений в нашей легитимности. Мы не устраиваем сбор денег со стороны, используем то, что нам удается собрать внутри нашего коллектива — а это мои друзья и несколько компаний, с которыми у нас добрые отношения.
Мне сложно сказать, чем мы отличаемся, так как за деятельностью других фондов я не слежу. Мы просто стараемся делать то, что возможно.
«Все готовы идти до победного конца»
— Вы сказали, что сотрудники фонда 15 раз ездили в зону СВО. Какими были ваши впечатления, когда были там в первый раз и после?
— Я чуть больше недели назад вернулся из Луганска. Мы передали в одно из подразделений 10 кроссовых мотоциклов, деньги на которые собрали в мотоклубе. Там, на передовой, все были технике рады. Я думал, что от Луганска война уже далеко... К несчастью, в тот день, когда мы приехали, командир роты, который нас ждал, погиб. За полчаса до нашего приезда его подбили дроном, когда он отвозил журналиста на передовую. Общаясь с бойцами, я понял, что ситуация довольно напряженная. В прошлый раз я был в Лисичанске, практически на линии боевого соприкосновения, — это было года полтора назад. И тогда, и сейчас понял: наша работа нужна и важна.
— Как настроение у бойцов?
— Боевое. Все готовы идти до победного конца. У них есть четкое понимание, что с той стороны с нами воюет половина мира. Но настроение у ребят боевое. Все уверены в победе и выполняют свои задачи, несмотря на потери.
— Что можете сказать об обеспеченности подразделений, в которых были?
— В последний раз я пробыл в расположении полдня, все видел, слышал. Могу сказать, что все необходимое у ребят есть. Вообще, если 1,5 года назад это была артиллерийская война, то сейчас — война дронов. Поэтому мототехника, которую мы привезли, сейчас на передовой очень необходима. Это сейчас единственный способ более-менее безопасно передвигаться. Квадроциклы более уязвимы сверху и со стороны дороги, на которой разбросаны магнитные мины. У квадроцикла все же большая металлическая площадь снизу. А мотоцикл в этом плане менее уязвим: в него и сверху тяжелее попасть, и снизу мины не примагничиваются. Раньше мотоциклы не применялись для тактического боя, а сейчас их используют именно для выполнения задач: подъехать, отработать и уехать. Или вывезти раненого. Если он хоть как-то может рукой держаться, то на мотоцикле его вывезут.
Запросы в основном поступают на технику. Недавно попросили привезти стоматологическое кресло. Мы нашли, купили, доставили. На передовой есть несколько стоматологов, которые ездят по расположениям и ведут приемы. Прямо в полевых условиях поставили это кресло и используют его.
В основном сейчас стараемся везти радиотехнику, какие-то приборы, с которыми можно более эффективно отрабатывать боевые задачи.
«Настроение людей не систематизировать»
— У вас довольно необычная биография. Если кратко: как так получилось, что юрист поменял профессию и стал руководителем благотворительной организации?
— Я не менял профессию, по-прежнему занимаюсь юридическим бизнесом. Собственно, на это мы и существуем. Часть денег, которые зарабатываю, я трачу на оказание помощи. Более того, практически все сотрудники фонда — мои коллеги.
— Сколько личного времени занимает работа с фондом?
—Работаем ежедневно. У нас несколько раз в месяц проходят собрания, на которых мы определяем план действий и возможность командировок.
Вообще фонд работает по нескольким направлениям. С первых дней СВО мы активно сотрудничаем с Военно-медицинской академией, которая является, пожалуй, самым большим госпиталем в стране. Сотрудничали также с госпиталями в Донецке и Луганске: отправляли им перевязочный материал и антисептики. В Петербурге сотрудничаем не только с ВМА, но и с госпиталем ветеранов войн, самим бойцам помогаем.
На нас выходят с конкретными просьбами и заявками: одним надо помочь коляску купить, другим юридическая консультация и помощь нужна. Также фонд работает с детьми и ветеранами.
Немало времени занимает и работа с документами: мы ежеквартально отчет в Минюст сдаем. Казалось бы, деньги свои тратим, не собираем, а нас все равно проверяют — таков закон.
— Когда началась СВО, появилось много организаций, которые помогают бойцам, их семьям. В прошлом году стали говорить, что сбор помощи надо систематизировать или передать в руки государства. Как вы считаете, надо ли наводить такой порядок, или все и так отлажено?
— Конечно, нужны порядок, системность и прозрачность. Но государству и так есть чем заниматься. К тому же многие вещи уже урегулированы законами.
СВО — это история временная. Возможно, когда все закончится, какие-то организации перестанут существовать, потому что в них отпадет необходимость. Другие, наоборот, может, разовьются.
Сейчас очень много людей помогает СВО, не объединяясь в фонды. Немало женщин, которые после работы собираются, готовят вещи к отправке, делают какие-то вещи своими руками. Например, в Гатчинском районе есть юридически не оформленная организация, в которой около 500 женщин плетут маскировочные сети. Как их помощь систематизировать? Да, у них есть руководитель, но они помогают фронту по зову сердца.
Наш фонд участвует в проекте «Хороший человек», который объединяет волонтеров. Мы встречаем уникальных людей, которые поддерживают СВО как могут. Как систематизировать настроение и душевные порывы людей? Никак.
А вот отладить отправку, наверное, стоит. В первое время наши враги пользовались некими недоработками, пытаясь отправить на наш фронт не очень хорошие вещи. Хорошо, что все эти факты выявлялись и пресекались.
Мы, например, работаем с конкретными подразделениями и выполняем целевые заявки. В распределительные центры ничего не везем, справляемся сами, но и четко знаем, кому, что и куда отправляем.
Помощь нужна не только СВО
— Вы сказали, что фонд работает по нескольким направлениям. Можете подробнее о них рассказать?
— Мы оплачиваем для детей с нарушениями опорно-двигательной системы физкультурно-оздоровительное лечение и ежегодные абонементы в специализированные центры. Ведем работу по поддержке детей-сирот в детдомах.
Нам удалось найти активистов среди ветеранов, и мы поддерживаем все их активности. Под праздники проводим акцию с ремонтом и уборкой в квартирах ветеранов. Кажется, что это мелочь, а пожилым сложно даже окна помыть.
Еще один проект, в котором участвует фонд, — «Добродомик». Его организовала петербурженка Александра Синяк. Она открыла сеть кафе-столовых, где пожилые люди могут бесплатно обедать. В день там кормят порядка 1,5 тысячи человек. Для пожилых людей это большое подспорье.
Также мы дружим с двумя школами в Мариуполе. Привозим им все необходимое. Нашли две школы в Петербурге, сделали их побратимами. Организовывали приезд мариупольских школьников в город на Неве, сейчас планируем их поездку к нам в новогодние каникулы.
Год назад фонд организовал несколько выставок. Можно сказать, что мы были у истоков движения с письмами и рисунками детей для бойцов СВО. По итогам выставок мы издали журнал, который распространили по школам и отвезли на передовую.
Стараемся помогать семьям тех, кто сейчас на фронте.
— В 2022 году немало молодежи уехало из России. Как нужно работать с подрастающим поколением, чтобы оно было патриотичным?
— Главное — работать с ним. Сейчас мы пожинаем плоды отсутствия системной работы с поколением 1990-х.
Современные подростки уже другие. У подрастающего поколения довольно правильные взгляды и принципы. Деятельность государства, руководства образовательных учреждений направлена на то, чтобы сориентировать молодежь. Им дают понять, что нельзя забывать свою историю. В следующем году наверняка будет много мероприятий, посвященных 80-летию Победы. Да, Великая Отечественная война была давно, но про нее нельзя забывать, как и про подвиги наших ветеранов.
Должна быть нормальная системная работа по всем направлениям, и тогда у молодежи будут правильные ориентиры и взгляды.
Комментировать действия тех, кто уехал, не буду. Политическая и международная повестка — не наша сфера деятельности. Наша задача, задача тыла — помогать тем, кто нуждается, по мере своих возможностей. А они у нас есть.
— СВО рано или поздно закончится нашей победой, а фонд останется. Что будете делать, на что переориентируетесь?
— Мы сохраним все направления своей деятельности, будем их развивать. Даже если в ближайшее время закончится острая фаза СВО, нужно будет продолжать помогать военнослужащим и жителям новых территорий, где многое разрушено. Вернувшимся нужна будет реабилитация, так что мы продолжим оказывать адресную помощь. Я надеюсь, что к нашему фонду присоединятся желающие помогать, и мы будем только развивать направления своей работы.
