Из минеров — в чемпионы
Хотя раньше спортсмены армии не чурались. И когда Родина находилась в опасности, шли ее защищать. Вообще-то в годы Великой Отечественной войны существовала инструкция, запрещавшая призывать в армию знаменитых атлетов.
Но нашлось множество людей со спортивным прошлым, которые не смогли остаться в стороне.
Достаточно сказать, что уже в первые дни войны в Ленинградском институте физической культуры имени Лесгафта (сейчас Университет им. Лесгафта) началось формирование партизанских отрядов, а точнее, диверсионных групп.
Футболисты Дмитрий Бесов, Виктор Набутов (отец телеведущего Кирилла Набутова), Павел Батырев, академический гребец Борис Бречко, боксер Игорь Миклашевский, пловцы Петр Голубев, Леонид Мешков, Александр Шумин, яхтсмен Иван Матвеев… Эти люди показывали примеры мужества и героизма во время Великой Отечественной войны, но большинство из них нашли силы, чтобы вернуться потом на стадионы и успешно продолжить карьеру.
С наступлением мирного времени необходимость в обязательной службе спортсменов в рядах Советской армии исчезла. Считалось, что два-три года вне спорта могут поставить крест на карьере перспективного атлета. А победы на международной арене тогда приравнивались к победам на фронте.
Впрочем, «погоны» все равно пришлось примеривать: будущих чемпионов призывали в клубы, имеющие отношение к силовым структурам, — ЦСКА/СКА или «Динамо», в крайнем случае в спортроты, которых хватало в любых подразделениях. А отслужив положенный срок, люди возвращались в родные пенаты.
Но случались и исключения. Например, прославленный борец Анатолий Рощин — олимпийский чемпион (1972 года) и двукратный серебряный призер Олимпиад, который большую часть жизни прожил в городе на Неве, сам попросился на флот — а служили там тогда аж пять лет.
Борьбой он тогда всерьез не занимался, его детство пришлось на военные годы. Год провел в Кронштадте, отучился на минера. Затем паренька определили матросом в дивизион «морских охотников» — они барражировали на катерах Балтийское море, охраняли район от вражеских подводных лодок. В 1955 году дивизион, в котором служил Рощин, расформировали, катера пустили на патефонные иголки, а парня оформили старшим боцманом на тральщик. В мае навстречу судну, на котором находился борец, отправили буксир. Его обогнала радиограмма с указанием высадить Рощина — борца, мол, переводят в Москву, в ЦСКА. Так что на флоте Анатолий прослужил четыре из пяти лет. К тому времени он уже выступал на первенстве Вооруженных сил за Ленинградский военный округ. Так и началась звездная карьера прославленного борца.
Испытание дисбатом
Знаменитый боксер Валерий Попенченко, про которого недавно сняли фильм «Мистер Нокаут», родился в Москве, но в 12 лет поступил в Суворовское училище в Ташкенте — туда его отдала мать после гибели отца на фронте.
А в 18 лет, окончив училище с золотой медалью, он переехал в Ленинград и стал курсантом Ленинградского высшего пограничного военно-морского училища. Даже став офицером морских частей КГБ СССР, Попенченко продолжал успешно заниматься боксом и стал звездой мирового уровня, выиграв Олимпиаду‑1964 в Токио и два чемпионата Европы. Но в 28 лет завершил карьеру и до своей трагической гибели в 1975 году занимался научной работой в МВТУ имени Баумана.
Впрочем, бывало, когда в армию отправляли и в качестве наказания. Как это произошло с Николаем Масловым. Воспитанник ленинградского хоккея в начале карьеры котировался на уровне своих партнеров по юниорской сборной — суперзвезд сборной СССР Владимира Крутова и Игоря Ларионова. В 19 лет он уже начал выступать за основу СКА, но в 1980 году после конфликта с тогдашним главным тренером армейцев Игорем Ромишевским молодой талант оказался в армии. Не в спортроте, а в самой настоящей воинской части. Когда же форвард попытался сбежать из нее, то и вовсе угодил в дисбат. На два года о хоккее пришлось забыть. После таких передряг в большой спорт возвращаются единицы. Но Маслов сразу после «дембеля» нашел в себе силы вернуться в СКА, долгие годы был ее капитаном, выиграл бронзовую медаль чемпионата СССР в 1987 году.
Однако два года вне игры все-таки дали о себе знать — супербомбардиром Николай так и не стал, но там, где требовалось проявить характер, вытащить матч, как говорится, «на зубах», забросить гол, — ему не было равных.
«Нарушителей не видел»
Похожая история произошла с двумя чемпионами СССР в составе «Зенита». Аркадия Афанасьева сперва отправили служить в погранвойска в Ленобласти, затем на полгода — поиграть за питерское «Динамо», выступающее во Второй лиге чемпионата СССР. А затем вернули в часть, уже в Питере.
«Ходили с кинологами с собакой, автомат не давали — только штык-нож, — вспоминает Афанасьев. — Проверяли ночью документы или караулили у корабля иностранного. Чтоб никто ничего запрещенного не сбросил. Так вот четыре часа отстоишь на Финском заливе при температуре –25. Потом опять командировка в «Динамо».
Еще один чемпион СССР в составе сине-бело-голубых Сергей Веденеев отслужил все положенные два года.
— Некоторые футболисты в мое время служили в армии, но спокойно играли за «Зенит». Основная же масса переходила в «Динамо» на два года, — вспоминает Веденеев. — Я тоже так планировал… Но меня отправили в часть: два месяца отслужил в Выборге, потом полгода в погранчасти, в ленинградском морском порту и одновременно играл за «Динамо» на первенство города. Но потом командованию что-то не понравилось и меня отправили практически на край света: на север, в Мурманскую область, недалеко от Кандалакши, на финскую границу. Хочу сказать, что армия хорошо мозги на место ставит. Приходишь обратно на 90% другим человеком, не повзрослевшим, а именно другим. Видишь, что еще что-то есть важное, кроме футбола.
— Трудно в армии приходилось или спортивная подготовка помогала?
— Надо сказать, что погранвойска считались элитным родом войск, абы кого туда не брали, требовались люди воспитанные, образованные. Учились стрелять, с собаками вдоль границы ходили. А сложности возникали только коммуникационные. Научиться выполнять все, что от тебя требует командир, найти язык со своими сослуживцами. А на ровном месте все может до драки дойти. Всякое бывало, и на гауптвахте сидел… Все это время трудишься над собой. Единственное, что такое защита Родины, до тебя не доходит до конца. Ведь тогда ни войн, ни конфликтов не было — сколько бы офицеры тебе ни твердили о бдительности. Необходимости нелегально пересекать границу по пояс в снегу не возникало — ее можно было спокойно перейти в положенном месте с паспортом.
— Ни разу не ловили нарушителей?
— Наша часть находилась в 80 км от самой границы, но месяц я провел и на «линейке», так назывался сам охраняемый участок границы. Вот у этой заставы — настоящая служба. Утром встал на лыжи и пошел на обход. Через каждые несколько километров телефон — сообщаешь в часть, что все нормально. Нарушителей не видел, а зверья там полно: и кабаны, и медведи бурые, и лоси. Мясо у нас всегда было свежее.
Набрал вес ради службы
Из последнего поколения футболистов, выступавших за «Зенит», опыт прохождения воинской службы есть у Валерия Цветкова и Романа Широкова.
Первый два года служил в железнодорожных войсках под Петербургом, на станции Мга. О профессиональном футболе на это время пришлось забыть. Однако, демобилизовавшись в звании старшего сержанта, Цветков быстро вернул себе спортивную форму и был приглашен в «Зенит», где стал одним из ведущих игроков обороны.
У Широкова служба вышла не такая долгая, но запоминающаяся. В армию, в самый малопрестижный стройбат, Романа отправили подтянуть дисциплину — будущий обладатель Кубка УЕФА бузил, злоупотреблял спиртными напитками и пропускал тренировки. Правда, уже через два месяца Романа пригласил к себе клуб Второй лиги, «Истра», и его карьера пошла в гору.
Есть отслужившие и среди представителей других видов спорта. Например, президент одной из крупнейших в России бойцовских лиг Kingdom Professional Fight проявил хитрость, чтобы попасть в армию.
— Да, интересная история, — соглашается Алексей Раевский. — В 2006 году, учась на первом курсе в институте, решил пойти в армию. А у меня отец — полковник медслужбы. Мог мне «сделать» миллиард болезней. Захожу в деканат: «Ребята, у меня такая ситуация, собираюсь исполнить свой долг, нужен академический отпуск». Начались ахи, вздохи. Как, зачем, там же дедовщина! В итоге пришлось отчислиться. Приезжаю в военкомат на медкомиссию. И выясняется, что мало вешу для призыва. Тогда дрался в категории 61 кг при достаточно высоком росте (182 см). Говорят: «Не подходишь!» Спрашиваю: «Сколько у меня времени?» «Две недели», — слышу в ответ. Следующий раз пришел с напульсниками-утяжелителями. По 2 кг на ногах и по одному — на руках. Военком говорит: «Передайте отцу, что он может гордиться своим сыном. Такого в наше время вообще нет!» Только после присяги в части узнали, кто мой отец. Опять начался миллиард вопросов: почему, зачем?
— Как отвечали?
— У меня все друзья во дворе служили, а я — нет. Стало как-то стыдно. Из учебки уехал младшим сержантом, попал в шикарную роту. Нас, духов, было очень мало, а дедов — очень много. Демобилизовался в звании старшего сержанта. С командиром роты до сих пор в достаточно дружественных отношениях. Приезжает ко мне на соревнования и как-то признался, что у него 20 призывов, но только я смог достичь высокой ступени в жизни.
— То есть не жалеете, что пошли?
— Да, и у меня есть армейские друзья. Сейчас они, кстати, участвуют в спецоперации. Я с ними на связи.
