Этот случай актуализировал законопроект, который депутаты Госдумы рассмотрят в 2022 году: в Уголовный кодекс предлагается внести такое наказание, как принудительная химическая кастрация. Данная мера ранее уже вызвала в общественном пространстве дискуссии, которые плавно перетекли из правового поля в область морали. Жители Петербурга разделились на два лагеря — за и против ужесточения наказания. Однако разобраться, в ком говорят эмоции, а где главенствует логика, только предстоит.
Кастрация или психушка
На протяжении 2021 года петербуржцы регулярно читали новости о задержании очередного подозреваемого в педофилии. Вот лишь часть новостей за последний месяц.
Так, 9 декабря по подозрению в развращении учеников задержали 43‑летнего учителя биологии. Педагог стал фигурантом уголовного дела по статье «Развратные действия в отношении лица, достигшего 12‑летнего возраста, но не достигшего 14‑летнего возраста».
16 декабря появилось сообщение об обвинении 51‑летнего петербуржца в изнасиловании 15‑летней девушки. По данным следствия, мужчина насиловал школьницу на протяжении трех лет.
27 декабря суд приговорил педофила-рецидивиста Николая Демидова к 8 годам колонии строгого режима по статье «Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16‑летнего возраста». Одних суд приговаривал (к сроку или принудительному лечению), некоторых — оправдывал. Поэтому на вопрос «что делать?» петербуржцы отвечают осторожно. Жители Северной столицы допускают, что меры, предлагаемые депутатами, могут быть использованы во вред. Однако тема слишком острая и заставляет горожан переживать за безопасность собственных детей.
«Считаю применение химической кастрации уместным и оправданным. По статистике, те, кто вышел из тюрем, отсидев за педофилию, продолжают заниматься тем же, калеча души и тела детей, — делится своим мнением активистка Арина Сенаторова. — На мой взгляд, выхода два — химическая кастрация либо пожизненное. Но, думаю, получить в России высшую меру наказания — исключение. Да и содержание такого количества заключенных пожизненно невозможно из-за ограниченного бюджета. Остается вариант с кастрацией, поскольку иначе мужчины не удержат гениталии в собственных штанах».
Девушка отмечает, что часто педофилия — это попытка доминации в контексте психических болезней. Активистка считает, что сначала требуется процедура полной психоневрологической экспертизы, на которой должны быть выявлены причины совершения акта педофилии и определена вменяемость подсудимого.
«Если вменяем — кастрация. Невменяем — тюремный психоневрологический диспансер», — отрезает Арина.
С позицией активистки согласились наши читатели. На сайте «МК в Питере» проводился опрос, где каждый мог оставить мнение об инициативе Госдумы. Результаты таковы:
- 84% респондентов считают, что педофилию необходимо принудительно лечить, а действующего наказания в виде лишения свободы мало;
- 8% читателей решили, что политикам нужно придумать другое наказание для осужденных;
- 6% уверены — действующего наказания, прописанного в УК РФ, достаточно;
- 1,5% считают ужесточение мер слишком радикальным шагом.
Например, петербурженка Александра Шишкина считает химическую кастрацию мерой жестокой и неоправданной. К тому же, по мнению девушки, это не принесет желаемого результата.
«Обида человека, который попал в беду, сильнее, чем у того, кто с этим не сталкивался. Но считаю, нужно быть гуманными, а не жестокими, как в Средневековье. Минусов много. Гораздо адекватнее были бы превентивные меры с подключением психиатров. И работать с жертвами, чтобы у них не оставалось травмы на оставшуюся жизнь», — делится девушка.
А вдруг «бахнет» не в того?
Принудительную химическую кастрацию сравнивают со смертной казнью и предполагают, что при неблагоприятных условиях такая мера может сыграть роль репрессивного инструмента.
«В текущем состоянии судебно-правовой системы я не считаю подобные меры пресечения уместными. Тут ряд проблемных моментов: обратимо ли действие этих препаратов, какие побочные эффекты будут, кто и как это тестировал. Педофилия — эмоционально окрашенная тема, и это затмевает людям глаза. А права заключенных и осужденных нарушаются без последствий», — делится своим мнением отец семилетнего сына Максим Иволгин (фамилия изменена по просьбе собеседника).
Мужчина отмечает, что доверие к органам власти сегодня иногда оставляет желать лучшего. Поэтому никакие дополнительные карательные механизмы в руках «системы» не выглядят для некоторых граждан безопасно.
«Не верю, что применение химической кастрации повлияет на решение проблемы с преступниками, которых не останавливал тюремный срок 12–20 лет», — дополняет Максим.
Мужчинам свойственны категорические и жесткие высказывания. Петербуржец Егор Саблин (фамилия изменена по просьбе собеседника) с мнением Максима в целом согласен. Но добавляет, что тема педофилии — сложная. По его мнению, такие законопроекты стоит разрабатывать с чистой головой, а не под натиском общественных волнений.
«Это отсылает к старой, уже классической общественной дискуссии — вопросу о снятии моратория на смертную казнь. Формулировка та же, ведь речь идет о бесповоротном наказании. Человек может оказаться невиновным, крайне мало вещей могут служить безукоризненным доказательством, — делится Егор. — Представьте, насколько чудовищная ошибка будет допущена, если после докажут невиновность осужденного, а вернуть человеку здоровье не будет представляться возможным».
С этим отчасти согласны и эксперты. Адвокат КА Pen & Paper Алена Гришкова подтверждает, что такие наказания могут применяться по отношению к невиновным. Но это не связано с «репрессиями» или «злым умыслом».
«Применить наказание не «по назначению» достаточно сложно, так как судья действует в пределах санкции статьи. Но такие необратимые виды санкций, как химическая кастрация и смертная казнь, для нашей судебной системы преждевременны. Пока не повысится качество расследования уголовных дел и судебного следствия, лучше ограничиться большими сроками лишения свободы. В данном случае всегда будет шанс исправить судебную ошибку, что сделать невозможно в случае применения смертной казни или кастрации», — отмечает эксперт.
Получилось как всегда?
Напомним, инициатива ввести в Уголовный кодекс такое наказание, как химическая кастрация, появилась после резонансных преступлений, совершенных в отношении детей. Одно из них — убийство двух 10‑летних школьниц судимым и находящимся под административным надзором 41‑летним мужчиной из города Мыски Кемеровской области. Случай в Костроме актуализировал запрос на ужесточение наказания для педофилов.
«Ежегодно Судебный департамент Верховного суда публикует статистические данные о состоянии судимости в РФ. Так, за 2020 год судами рассмотрено 434 уголовных дела, связанных с изнасилованием несовершеннолетних и малолетних девочек (ч. 3–5 ст. 131 УК РФ), за первое полугодие 2021 года рассмотрено 239 таких уголовных дел, — делится статистикой Алена Гришкова. — За первое полугодие 2021 года в суды РФ поступило 1057 уголовных дел по обвинению взрослых в совершении насильственных действий сексуального характера в отношении детей. Это официальные данные только количества уголовных дел, которые направлялись в суд. Цифры не могут дать полноценной картины о количестве преступлений в отношении половой неприкосновенности детей».
«МК в Питере» обратился за официальной статистикой по Петербургу в Следственный комитет, но на момент написания материала ответа в редакцию не поступало.
Согласно законопроекту, подвергать химической кастрации собираются людей, совершивших в отношении детей преступления по следующим статьям УК РФ: «Изнасилование» (ст. 131), «Насильственные действия сексуального характера» (ст. 132), «Понуждение к действиям сексуального характера» (ст. 133), «Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16 лет» (ст. 134) и «Развратные действия» (ст. 135).
«Качество доказывания по таким делам остается достаточно низким. Ввиду проведения закрытых судебных заседаний, а также факта изначально негативного отношения к обвиняемым, следователи могут и пренебрегать должной проверкой показаний несовершеннолетних потерпевших и родителей. Например, не проводят психолого-психиатрические экспертизы либо намеренно не учитывают результаты при оценке доказательств, — объясняет адвокат Pen & Paper Александра Харина. — В итоге нередки случаи, когда уголовное преследование по статьям о половой неприкосновенности несовершеннолетних не имеет под собой никаких реальных, связанных с педофилией, оснований. Такие дела — результат взрослых конфликтов, в которых дети используются в целях мести, шантажа и оказания давления».
Эксперты отмечают, что наказания, прописанные в Уголовном кодексе, адекватны. Совершение насильственных действий сексуального характера в отношении малолетних детей является особо тяжким преступлением. За такое могут дать вплоть до пожизненного срока. «Учитывая, что санкции статей предусматривают наказание от минимального срока лишения свободы до максимального, в зависимости от тяжести совершенного деяния и всех обстоятельств уголовного дела у суда имеется возможность назначить справедливое наказание», — отмечает Алена Гришкова.
Почему так?
На вопрос о том, почему общество требует хлеба и зрелищ, ответила психолог Галина Гусева. Специалист отметила, что маленьких и слабых общество жалеет больше, чем взрослых и сильных.
«Состояние турбулентности, переживаемое сегодня обществом, рождает сильную тревогу, ощущение беспомощности: рост цен, бардак на улицах, никак не желающий уходить вирус, непростая ситуация в здравоохранении и сфере образования, политическая сфера опять же напряженная. Людям необходимо чувствовать себя в состоянии что-то решать и получать понятный результат. Всегда должен быть виноватый в этом творящемся безобразии, — отмечает Галина Гусева. — Страх за ребенка всегда сильнее, чем за себя. Вместе с тем переживания за другого помогают человеку прочувствовать собственную относительную благополучность. Но тревога, раздражение, агрессия уже аккумулировались в обществе, и этим эмоциям требуется выход. Люди хотят торжества справедливости хоть где-то. Поэтому, если они могут хоть как-то повлиять на происходящее, ничем не рискуя, — они влияют».
