Петербургское издательство «Твой.Текст» запустило серию «особенных книг»

Новое издательство выросло из благотворительного проекта, посвященного инвалидам, и неожиданно открыло прекрасных авторов

«МК» в Питере» уже писал о конкурсе «Твой.Текст» на лучшее произведение, посвященное инвалидам. Прошел год, и вот книги-победители выходят из печати, пусть и ограниченным, «премиальным» тиражом. В их числе роман «Мечтатели» петербуржца Александра Егорова.

Новое издательство выросло из благотворительного проекта, посвященного инвалидам, и неожиданно открыло прекрасных авторов

ПЕТЕРБУРГСКИЕ СКАЗКИ

"«Мечтатели» — это роман о любви, предательстве и смерти, — говорит Александр. — Или лучше так: о любви между мальчиком и девочкой — и о смерти, которая идет за ними по пятам. Добавилась всего одна сложность: герои вообще не должны были встречаться".

По сюжету, девочка после болезни не может видеть и надеется только на операцию. Парень живет в обшарпанной высотке на Канонерском острове, вдвоем с безработным отцом, хотя более удачливая мать и зовет его к себе в солнечную Калифорнию. Внезапно вспыхнувшая любовь для обоих — не подарок, а испытание. Нижеследующий отрывок — это разговор отца и сына (он важен для понимания контекста).

«Кстати… — еще минуту назад мне не хотелось ему рассказывать о том, о чем хотелось рассказать больше всего. — Кстати, о слепоте… ты когда-нибудь дружил с кем-нибудь… ну, кто плохо видит?

Отец посмотрел на меня внимательно.

— Я не дружил, — сказал он. — Но у меня были такие знакомые. Я делал про них несколько репортажей. Ну, когда еще работал на ТВ. С ними трудно дружить, Денис. Ты их не понимаешь и никогда не поймешь.

— Как же ты делал репортаж, если ты их не понимал?

— Это как раз нормально, — сказал отец и покосился на экран телевизора. — Чтобы врать, понимание не требуется. Но вот если кто-то тебе действительно небезразличен… тогда все становится тяжелее. И в первую очередь не для тебя. А для нее.

— Почему?

— Ты станешь для нее самым важным в жизни. А она для тебя нет. И это никак не изменить, разве что ослепнуть самому. Но на это мало кто готов пойти.

— Ты эгоист, папа.

— Это да. Прививку в детстве забыли сделать.

— Ну, а если мне она очень нравится? Эта девушка?

Отец потянулся ко мне. Потрепал по затылку.

— Пора стричься, — сказал он. — Конечно, не как твоему другу Станиславу, но все же. Интересно, он тоже придумывает себе проблемы? У вас это возрастное?

— Я серьезно.

— Ладно. Ты сам напросился. Когда тебя через год заберут туда же, куда и Стаса, с кем останется твоя подруга?

— Она будет ждать, — сказал я.

— Ждать и надеяться? Ну и кто после этого эгоист?

Я задумался. Что-то во всем этом было неприятное. Но он опять был прав.

— Значит, все бесполезно? — спросил я.

— В сущности, да. Но это мое мнение. У тебя может быть другое».

В то же самое время девочка диктует в телефон настоящий роман-фэнтези — о слепой принцессе Хлое и о волшебном острове, где она может видеть. И когда в ее романе, наивно «запараллеленном» с реальностью, появляется бедный пастушок Дафнис, которого она очень хочет сделать прекрасным принцем, — читатель понимает, что и в жизни, и в сказке героям придется ох как нелегко.

Эпизод в старинном шкафу (из которого, разумеется, можно попасть на волшебный остров) заслуживает отдельного внимания. Это ключ к пониманию романа — ну, или один из ключей.

«Не бойся, — сказала принцесса своему другу. — Здесь никого нет, кроме нас. Даже мышей нет.

— А почему… почему ничего не делается? Что-то не так?

Хлоя умолчала о том, что не знает ответа. Когда-то отец рассказывал удивительные вещи про этот шкаф. Он говорил, что дорога в райский сад открывается не всем. Эта дверь как будто сама выбирает, кого пропускать, а кого нет. И выбирает очень придирчиво. Да и это еще не всё. «Ты можешь оказаться внутри и никуда не выйти — ни туда, ни сюда», — говорил король Ричард. «А потом в шкафу найдут скелет?» — пугалась маленькая принцесса. Но отцу находить скелетов в шкафу не доводилось.

— Может, вернемся? — спросил Дафнис не очень-то твердым голосом.

Принцесса вновь промолчала, только сжала его холодную ладонь. Не могла же она сказать ему, что вот только сейчас незаметно толкнула входную дверь — и та не подалась, хотя никто ее не запирал.

О чем же еще говорил отец? Она забыла. Было еще одно условие, которое в десять лет не показалось ей важным. Нужно постараться вспомнить. Иначе… даже думать не хотелось о том, что может случиться иначе.

— Ты знаешь, принцесса, — начал вдруг Дафнис, — если нас найдут тут вдвоем, будет не слишком-то весело. Особенно для меня. Ох, как меня выдерут. А как бы и не что похуже... И уж точно забреют в рейтары в первый же набор…

— Ты этого боишься? — спросила Хлоя.

— Нет, нет... Ты прости, я очень плохо умею говорить…

Принцесса в темноте дотронулась до его носа, и он вздрогнул.

— Продолжай, — сказала Хлоя.

— Да. Вот. Я хочу сказать, что сегодня все равно был хороший день. Лучше всех предыдущих. У меня останется кое-что на память. Даже если я больше тебя никогда не увижу, оно у меня останется.

Принцесса услышала, как Дафнис полез за пазуху. Она уловила запах воска.

— Вот, — сказал парень. — Ты, Хлоя, тоже пишешь смешными буквами… хуже, чем раньше… но все же ты написала, что меня любишь. Я этого вовек не забуду. Потому что… я тоже тебя люблю крепче жизни. Ты так и знай.

В это мгновение в дальней стене шкафа как будто засветился светлячок. Еще немного времени спустя свет усилился, и стало понятно, что солнечный луч пробился внутрь сквозь замочную скважину. Этот луч словно ударил Дафниса в сердце, и тот вздрогнул и застыл на месте. Он только и успел, что выставить вперед деревянную дощечку, которую все еще держал в руке, будто хотел защитить их обоих.

На восковой табличке было написано неровными буквами: «j’aime Daphnis».

Дверь распахнулась, словно ее унесло ветром. Солнечный свет на миг ослепил обоих. А потом в уши ворвались новые звуки: птичье пение и шум прибоя».

«Мечтатели» — это лучший из тех больших текстов, что мне удалось написать, — говорит сегодня Александр Егоров. — Это если считать пять предыдущих и даже кое-какие следующие. И я очень рад, что книжка выходит (на бумаге, в чудесном оформлении) в очень молодом, но уже самом классном издательстве, с чьей политикой я полностью согласен. В проекте «Твой.Текст» люди делают книги для тех, кто действительно любит читать. Это не оговорка. Многое из того, что сегодня издается, рассчитано на тех, кто читать в принципе не любит. В этом смысле проект «Твой.Текст» — один из немногих, для кого первична книга, а не рыночная конъюнктура (всегда вчерашняя). Их тексты не «отвечают на запросы», они сами создают своего читателя — просто потому, что они очень хороши. В этом случае успех не заставит себя долго ждать. Кто не верит, пусть перечитает историю Apple».

НОВЫЙ РЕАЛИЗМ

Еще несколько книг, которые уже вышли, показывают широту интересов издателей — при их неизменной любви к хорошей литературе. Пример — сборник «Встреча в Византии» Елены Костандис. Краткий фрагмент не выглядит таким уж личным:

«Сколько я себя помню, мир всегда состоял из запахов. Запахи эти были неожиданными, сохраняясь в памяти навсегда. Мокрый снег и по сей день для меня пахнет персиком, а волосы ребенка — июньским закатом. Карамель пахнет одиночеством, а шелковый шарф — деревянной шкатулкой. Менялись не запахи — менялась я сама. Чувственный призыв кофе был непереносим в девятнадцать, когда мир катился в бездну, а в тридцать девять стал привычен, приятен, легок: остроумная беседа, шорох страниц на веранде кафе, кивок и полуулыбка, все хорошо. Но есть один запах, пронесенный через всю жизнь; запах, который я хотела бы встретить в раю, если доведется проснуться именно там; запах, без которого впадаешь в тоску и отчаяние — запах книг».

Повесть Алексея Виноградова «Прикорнуло время в Ульцине» (в одноименном сборнике) — на первый взгляд, кусок «магического реализма», так хорошо знакомого по переводной литературе… с тем только отличием, что этот текст — русский, свежий и живой, что дает ему сто очков вперед. Не удержимся и приведем одну картинку:

«Аш протиснулся ближе к кассе, но нужный столик оказался занят пожилой семейной парой. Он потоптался рядом, потом перешел к барной стойке. Бече носился, наливая и раздавая, забирая и считая. Аш попытался его поймать, заказать выпивку, но не сумел. Ладно, решил он. Глянул на часы, вытащил салфетку из салфетницы и принялся складывать птичку.

Прошла пара минут. Разглаживая птичке хвост, он краем глаза заметил движение на входе: в зал вошла молоденькая девчонка, лет шестнадцати, со смешной, криво подстриженной челкой. На спине торчал небольшой рюкзак. Девчонка смотрела исподлобья, настороженно, выглядывая свободный столик. Туристка, определил он. Босоножки, короткие шорты и легкий белый джемпер, а если точнее — «изящный туалетный столик, брашированный под «прованс», легкий, но очень крепкий…» Аш снова сосредоточился на бумажной птичке, приглаживая крыло.

Странное дело. Ахмед сказал, что за пределами отеля опасно. А здесь люди пьют, общаются, смеются, и никакой особой ожесточенности он не увидел. Все же с войны много времени прошло. Зажило, отболело, кто теперь вспомнит эту грязь? Аш обнаружил, что эти люди ему нравились. Даже вот та девчонка с рюкзаком, на которую он исподволь посматривал: хотя уж к кому, к кому, а к молодежи он никогда симпатии не испытывал. Девчонка между тем, осмотрев зал, увидела, что свободных мест нет, и направилась к выходу».

Осталось напомнить, что проект «Твой.Текст» по-прежнему остается благотворительным. «Наша цель теперь — не только обратить внимание общества на проблемы людей с инвалидностью, но и помочь им, — сказано на сайте www.твойтекст.рф. — 20 % с каждой проданной книги идут на развитие инициатив, направленных на трудовую и социальную адаптацию людей с ОВЗ».

 

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №18 от 28 апреля 2021

Заголовок в газете: Грустные книги о главном

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру