Арт-цыгане
- После того, как вас удалили из базы Интерпола, чехи не смогут выслать вас в Россию?
- Они и не пытались этого сделать. Это смешно. Никакого риска высылки вообще не было и нет. Мой случай — классический вариант для получения политического убежища. Я не замешан ни в каких экономических преступлениях. У нас чистое искусство. А Западу это больше всего и нравится. Им только и надо: продемонстрировать, как великие русские художники, наследники декабристов, вдруг попали в лапы системы... Никто никогда всерьез ни в одной стране не думал о нашей депортации. И Чехия тоже не могла не воспользоваться случаем. Здесь очень фрондируют русофобскими настроениями. Не то что они ждали этого подарка, но и отказываться никто не будет. Да и за что меня выдавать? За участие в демонстрации? За художественную акцию, признанную на Западе? Они особенно не любят наезды на художников. Это российские СМИ придумали, что мол «мы здесь (в России. – Ред.) терпели их выходки, а в Европе терпеть не будут». Неправда. Для них это в порядке вещей.
- А как же история с вашим отношением к присоединению Крыма, к войне на Украине?
- Да, такие вещи здесь нельзя произносить. Они на Западе непозволительны выразителям общественного мнения, к которым в том числе относится группа «Война». Таксист или работник супермаркета может сказать, что Путин — это хорошо. Но коль скоро у тебя роль, тебе ставят микрофон и ты должен говорить, конечно, подобные мысли недопустимы. Наш случай яркий, но не единственный и не первый. Люди ломают себе тут подобными высказываниями карьеры очень быстро.
- За это вас не могли отправить обратно в Россию, где разыскивают и где готовы отправить в тюрьму?
- Нет. Для высылки надо какую-то «уголовку» шить. Доказывать, что Воротников — это криминальный элемент. По-другому тут никак. Раньше к нам подходили спрашивали: «Зачем вы это делаете? Что дальше? Какая цель?» И потом добавляли: «Вам же за это жить не дадут. Ну чего вы?..» Постепенно они начали понимать, только по-разному формулировать. Кто-то говорит: «Ведь это группа «Война». Почему они в России делали всякие гадости и им аплодировали, а здесь они не должны то же самое делать? Делать то, что вас шокирует и провоцирует. Вы же помните, как вы радовались?» Простое либеральное мнение заключается в том, что все должны иметь право на мнение. А играя с группой «Война», подсовывая ей проблемы, вы хотите сказать, что нет права на мнение? Мнения же разные бывают. Никто не заставляет их, то есть нас, любить. Третьи называют то, что мы вытворяем, жизнетворчеством. Говорят, что нам пофиг - акции делать или просто жить. Есть установка, есть самурайский или воровской код — как хотите называйте, у нас это еще называлось «безбл*** ход». И группа «Война» по нему идет. И это жизнетворчество выливается в разные формы. А в качестве материала используется наша семья.
Еще с недавних пор нас стали именовать арт-цыганами. Причем как русские наблюдатели, так и западные так говорили. Причем западные это так формулировали: объективно «Война» - это звезды современного искусства, про них есть страничка в «Википедии», их ищет «Гугл». А звезды - это селебритис. Их жизнь уже в масле. Они уже очень сильно вхожи в элитарные круги, и они могут там наслаждаться жизнью. Они часть истеблишмента. И вдруг эти люди, которым все положено, надевают на себя рабские цепи, вериги, арестантские робы, шкуру самых обыкновенных беженцев без документов, без всего, они нелегалы, в международном розыске, с детьми. И они несут этот тяжкий крест. Про нас говорили, что мы создаем такую экстремальную ситуацию, как перформансисты, как люди, которые не играют в театр, а как бы на самом деле все у них происходит. В других жанрах человек изображает, например, что он Наполеон или Иван Грозный, а в перформансе ты как бы и есть Наполеон, Грозный… Если тебя бьют, то тебе больно. Любят художники резаться. Если ты режешься, то не понарошку, а по-настоящему. А акционизм, то, что мы делаем, — это групповой перформанс. И в общем наблюдатели решили, что больше всего мы похожи на цыган. И нас стали называть арт-цыганами. Я долго сопротивлялся, даже лозунг придумал: «Война хуже цыган». Это действительно так. Да, цыган в Чехии не любят, но у них хотя бы есть паспорта. И, когда совсем плохо, цыган может встать и этим паспортом кому надо по морде дать. А мы и того не можем, у нас нет документов. А потом мы подумали, что, наверное, в этом названии - арт-цыгане - есть доля правды. Просто наблюдатели видят то, что для нас не так важно. Вот такая трактовка, мы - интеллектуальные цыгане.
А вообще «Войну» всегда называли «тест на мразь». На нас у многих людей происходит заклин, и они показывают не лучшие свои качества. С нами такая история произошла: нас на своей вписке поселил глава «Пиратской партии Чехии», очень богатый человек, который торгует чешскими землями и может себе позволить многое, в том числе якшаться с «Войной». А потом мы ездили отдохнуть на виллу. Выкладывали фотографии, как дети играют в садике, качаются на качельках. Его это дико бесило. И как раз в это время вышло мое интервью в чешском «Парламентском вестнике», где я им такого наговорил: что если третья мировая начнется, опять русским придется чехов спасать, что мы вообще вечно их спасаем. В общем, хозяин вписки просто молча сменил замок на входной двери. Мы вернулись в двенадцатом часу ночи с детьми - и не войти. А там остались все наши вещи. И вот зачем так было делать? Мог бы предупредить, написать, что меняет замок. Но нет.
В общем, наш тест жив. Такую социальную роль художников мы выполняем. Нужно ли это людям? Наверное, нужно. В общем-то эта задача, которую с большим блеском исполняют художники, чем другие специалисты — психологи, психотерапевты. Художники одарены пластическим даром, они смотрят образно на мир и им проще доводить какие-то вещи до законченной формы и выжимать из ситуации максимум.
Религия для интеллектуалов
- Когда вы жили в Питере, проводили тут свои акции, обливали милицию мочой, участвовали в митингах по 31-м числам, Коза (Наталья Сокол, жена Олега Воротникова. – Ред.) как-то сказала, что Каспер (их старший сын) в школу не пойдет, пока Путин у власти. А теперь вы за Путина. Как так получилось?
- Коза слово держит. Впрочем, у нас была попытка отдать Каспера в школу. Цыганский барон в прошлом году предоставил нам шикарные апартаменты в центре Праги. Рядом была модная школа. И мы отдали туда Каспера. Но у них же уже в начальных классах существует фактически сегрегация. Это не то что ксенофобия, это дебилизм. И Каспера, поскольку он русский, начали очень жестко притеснять. Представьте себе такую ситуацию: первый класс (у них это что-то среднее между детсадом и школой в российском понимании), детей повели на прогулку, Каспер ходил по снегу — а как не ходить, у него же сапоги новые были, надо все попробовать. А учительница говорила ему: «Не ходи». В итоге, когда они вернулись в школу, она его пропустила сквозь строй, заставила встать у двери, смотреть, как остальные заходят, а потом просто не пустила и захлопнула перед ним дверь. И он ждал нас - родителей, не в классе, не в гардеробе, а перед школой, закрытой на магнитный замок. Он даже войти не мог. А это ребенок, ему было 7 лет в тот момент. И такое раз за разом. Мы пошли к местным правозащитникам. Они говорят: «Да, Чехия довольно ксенофобная страна, все об этом знают». Они рассказали нам не менее шокирующие случаи, как, например, учитель заставлял иностранных учеников стоять в углу с поднятыми вверх руками. Что за дурдом? Мы пошли к юристам, к подтвердившим наши подозрения правозащитникам. Те сказали, что будут разбираться. Коза это все записала на видео, выложила в интернет. Они тут же стали требовать, чтобы мы все удалили, в суд вызывать. YouTube удалил, мы перезалили в российский «ВКонтакте» - он им не подвластен. Такие правозащитники там.
А продолжая про школу - потом там появился украинец. Конечно, Каспер с ним на переменах говорил по-русски. Не по-чешски же им говорить! Им это запретили. Это уже было последней каплей для нас. Мы забрали его из школы. Так что да, не пошел Каспер в школу.
- Вопрос-то был не совсем про школу... А скорее про Путина.
- Я вот что иногда подумываю про него. Путин ведь как шпион, разведчик, и потому у него было желание исповедаться, раскрыться перед народом. Он не нуждался в этом для своего самоудовлетворения, как другие публичные политики. Не пытался объяснить свои поступки. Очень долго был у власти, готовился, видимо, считал, что сначала надо перевооружить армию, переоформить элиты, разобраться с разными косяками в стране, а потом уже выдрючиваться на международной арене, то есть становиться яркой и, главное, исторической личностью. Но ведь с Крымом он же раскрылся перед народом. И разве народ не отблагодарил? Разве не поддержал? И мне кажется, в этом направлении можно двигаться и дальше. И вот тут еще одна моя мысль: напрасно русская власть думает, что современные художники - это пятая колонная, предатели родины и либерасты. Нет. Какое-то время тон в СМИ задавали либералы. Но мы же видим, что сейчас это уже не так. В современном искусстве происходит то же самое. Там точно так же можно задавать тон, вводить моду, тренды. Возможно, в российском руководстве некому это оценить. Мединский (министр культуры России. – Ред.) подслеповат, чтобы это увидеть. Но это так. Более того, современное актуальное искусство заменяет интеллектуалам религию. Да, у нас сейчас все кудахчут над РПЦ. Народ она окормляет, в этом я уверен. Но интеллектуалы считают себя умнее попов. И их не переубедишь. Можно в лагерь сослать, а они все равно продолжат так думать. Но у интеллектуалов есть свои религии. А самая мощная из них — современное искусство. Посмотрите, как это устроено, допустим, на Западе. Я не ставлю в пример, а просто рассказываю, как там это происходит. Есть торговые центры, куда люди ходят за шопингом, то есть за телесным. А есть арт-центры. Туда стоят гигантские, «серовские» очереди (в январе этого года в Москве люди стояли по 5 часов на 15-градусном морозе, чтобы попасть на выставку картин Валентина Серова. — Ред.). Поверьте. В эти арт-центры народ валит и платит бабки, чтобы посмотреть на какую-то херню: инсталляция 100 велосипедов (велосипеды фигурно висят, зацепившись друг за друга) или инсталляция — огромный ангар наполнен семечками подсолнуха. И люди приходят и... причащаются. Как простой народ ходит в церкви. А интеллектуалы слишком умные, чтобы ходить в церковь, они ходят в арт-центры. Современное искусство заряжено таким мощным идеологическим запасом, как урановая руда, что способно очень сильно влиять на общество. И его можно использовать как инструмент такого влияния. Тем более что оно ничего не стоит. Можно делать акции за копейки. «Война» - один из таких примеров. Наши акции вообще ничего не стоили, а эффект от них длится годами. А власти отказываются от современного искусства. И если Путин повернулся лицом к народу, то недурно бы ему повернуться и лицом к интеллигенции. Нет там поголовно предателей. Не надо их бояться. Тем более не надо не доверять и контролировать. Нет ничего хуже, чем искусство для хорошистов. Современным искусством можно побеждать там, где нельзя дипломатией, где рискованно затевать военные авантюры. Нельзя упускать такой шанс. Тем более что все есть. Вот группу «Война» все знают на Западе. Зачем же от этого отказываться?
«Европа - чушь собачья»
- Но в Россию вы пока вернуться не можете.
- Нет. Я бы с удовольствием вернулся. Но мы с Козой остаемся в федеральном розыске. А это гарантирует арест при попытке легально пересечь границу. Мы хотим закрыть уголовные дела, а не отправлять детей в детский дом. Им там не место. И вроде бы можно закрыть эти дела. Но есть ли на это воля? Продолжают же садиться в тюрьму за всякую чушь. Не знаю, нужно ли это власти.
- А ради чего возвращаться хотите?
- Я вижу, что можно послужить отечеству, а не просто сидеть за рубежом. Есть понимание, есть идеи. Российская идентичность не сформулирована. Это работа в том числе и для художников, а не только для политологов, философов, социологов. Кто дает картинку? Художник. Народу она нравится или нет. Совсем в этом плане Россия не хочет шевелиться, а надо бы, потому что это бесплатно. Таланты - они сами рождаются. Не надо их поливать. Можно поливать, но изначально они самородки. И талантов у нас много. Нужно просто уметь этим пользоваться.
Во-вторых, очень важно для художника находиться в своей культуре. Не то что это прямо необходимо. Мы знаем массу примеров, когда люди, оторвавшись от ветки родимой, реализовывали себя. Но всегда это была драма. В общем, художнику интереснее быть в своей культуре. Там он все понимает с полутонов, с полуслов. Там он работает на человека, который видит заложенные смыслы. И третье: мне просто не понравилось в Европе. Она меня не впечатлила. Хоть бы что-то меня тронуло. Нет! Чушь собачья. Не по мне. Чего длить этот непонятный послеобеденный муторный сон? Уже давно пора вставать. Нечего мне здесь делать. У нас детей в России только один раз похищали, и то мусора на Невском проспекте, на марше несогласных. А тут уже три раза и правозащитники. На фиг мне это надо. Я не вижу особенных интеллектуальных всплесков. Просто подкидывают им идею, они ее быстро высасывают и все. Не хочется быть в их ряду, в их среде. Здесь очень запуганные интеллектуалы. Слишком они обработаны пропагандой. Пропаганда на Западе работает на интеллектуалов, а не на народ, как в России. Интеллектуалы в Европе - обеспеченные состоявшиеся люди с местом в обществе, с деньгами. И потерять такое положение из-за каких-то высказываний никто не решается. С ними совершенно неинтересно беседовать. Сразу понятно, что человек думает. И про Россию он все тебе расскажет, хоть и ничего не знает про русскую культуру. И слышать не хочет. И потом я почувствовал, что в принципе они не ценят нашу культуру, не хотят возвращения русских на мировую арену, не хотят считаться с русским мнением. Они уже надели похоронные костюмы, вырыли яму, собрались, но они падальщики, и потому просто они ждут, когда мы сами туда упадем. Потом они устроят трапезу. Скажу пропагандистскими штампами: «Я увидел, что существует угроза русской культуре со стороны Запада». И в этой ситуации я могу быть только на одной стороне.
В ДТП виновата 5-летняя девочка
- Как сейчас чувствует себя Мама? (В мае дочь Вора и Козы попала под машину в Праге. - Ред.)
- Вот последние новости о ней, сейчас процитирую решение полиции: «Виновной в происшествии признана 5-летняя Мама Ненаглядная, которая 21 мая 2017 года около 19:03 внезапно выбежала на дорогу и бросилась под колеса автомобиля». Прям сама бросилась?! На самом деле Коза с детьми шла к трамваю, машина сбила Маму, водитель помощи не предложил. Ребенку потребовалась госпитализация. Прохожие вызвали медиков. Всех отвезли в больницу. Там нам выписали счет за скорую — 600 евро. Врачи обнаружили на УЗИ ушиб внутренних органов. Рекомендовали обследование почки, но тут же отказались его проводить, выяснив, что у нас нет страховки и документов. И выставили Козу прямо с ребенком ночью из больницы. Потом в полиции даже завели на Козу уголовное дело, хотели сделать ее виновной. Она приходила на допрос с хорошим юристом. И как-то дело дальше не пошло. И вот теперь, через пару месяцев, они считают виновной 5-летнюю Маму. Обследование мы так и не провели. Австрийские профессора нам предлагали, даже сделали страховку, но в итоге она не подошла. Но главное, что Мама чувствует себя нормально. Никак не изменилась. Такая же активная. Она у нас маленькая. Ей 5 лет, но она чуть больше Троицы, которой 2 года. Выглядят почти одинаково. Троица даже отнимает у Мамы все платья. Конечно, надо все-таки сделать обследование. Но в Чехии это нереально. Министр юстиции Роберт Пеликан, который обещал, что не будет меня высылать в Россию, про Маму сказал так: «Она не единственная, кто нуждается в медицинском обслуживании» - и посоветовал «искать помощи у друзей, а не в больнице». По-моему, красиво сказано.
Бедный Павленский
- Как вообще вам удалось шесть лет с семьей, маленькими детьми прожить в Европе без документов. Людям, которые живут легально, этого просто не понять.
- Да, человека, который живет легально... С трудом представляю, как это. Несчастные люди. В жизни так много интересного, опасного. Как можно прожить хорошистом? Быть старающимся хорошистом — самая досадная роль. А отвечая на ваш вопрос, могу сказать: очень легко быть нелегалом в Европе. 30 процентов жителей ЕС — нелегалы. Я уверен, что в здании, где мы сейчас находимся, мы не единственные нелегалы. Нелегалами кишит Европа. И мы среди них белые. Нас воспринимают, как сумасшедших туристов, как семейку, которая поехала с детьми отдыхать. «Crazy Russians». Если бы мы были из Узбекистана — тогда было бы гораздо сложнее.
- Вы продолжаете, как и в России, «брать» еду и вещи в магазинах?
- Скажу откровенно: если бы мы приехали в Европу, не обладая этими навыками, мы бы здесь подохли. Отличительная черта Запада (в противовес русскому менталитету) — здесь слабых добивают. Если поворачиваешься спиной, тебе вставляют нож. И это не считается чем-то неприличным. Да, тут это делать (воровать в магазинах. – Ред.), конечно, проще. Но дело не в простоте. Я представляю, если бы мы не умели это делать. Вот бы мы влипли. Мы бы не выбрались. Да, продолжаем [брать]. А что? Это делает нас независимыми. Люди продаются за такую херню - жалко смотреть. Жизнь нелегкая, но мы свободны. Свободны от того, чтобы выслушивать чью-то глупость и потом исполнять ее, как это делают многие люди всю жизнь. Если переводить на партизанское движение, то партизаны же приходили в деревни, брали у крестьян еду, кушали, уходили. Получается, они жили народной поддержкой. Если народной поддержки нет, то нет и партизанского движения. Мы в каком-то смысле остаемся арт-партизанами. А иначе что бы мы должны были делать — читать постоянно лекции о России, устраивать выставки на эту тему. Есть такие примеры. Я считаю, что Павленский бедняга. Он так послушливо, даже не послушно, прочел во Франции свои лекции, сравнил Россию с КНДР, говорил про какую-то систему доносительства. Система доносов гораздо больше развита на Западе. Бедный Павленский, что ты этого не знаешь. Все охаял со своей мордочкой невинной. И получил все, что за это положено. Мне кажется, что такая послушливость — самое печальное, что может случиться с человеком, который называет себя художником. Здесь в Европе так мало настоящих людей. Здесь лицемерие — основа основ. Мир покоится на железобетонном лицемерии, которое не считается чем-то плохим. У нас в России еще считается. Я не говорю, что в России нет лицемеров. Конечно, есть. Все грешат этим. Но это хотя бы осуждается. Так что лучше продолжать брать еду и вещи в магазинах.
Лучше продолжать брать еду и вещи в магазинах
- Почему в Европе у вас не было акций, подобных российским?
- Мы не планировали ничего делать, не посчитали контекст значимым. И не делали ничего принципиально. Это был как бы жест. Сейчас мы все поняли, акции назрели. Но еще одна беда — мы занимаемся коллективным творчеством. Нам важно, чтобы в акции поучаствовали разные люди, при этом делали бы одно дело. Проще всего провести акцию антифашистскую или фашистскую — не важно, главное, что все участники одинаково думают. Им и флаг в руки. А мы всегда приглашали в качестве участников, активистов и на другие роли, например, на разработку, разных людей. Собирали так, чтобы был и либерал, и националист, и антифашист, и анархист, Коза — физик, я — философ. Все это должно было смешиваться в коктейль, напоминать те противоречия, которые есть в каждом обществе. И разным людям нравилось участвовать, они были удовлетворены результатом. Но каждый по-своему, в силу своих причин. А здесь, в Европе, не удается собрать команду. Люди трусливые. Они же понимают, что акции «Войны» благополучнее участника не делают. Каждая акция нарушает закон. Это принципиальная установка. Потом начинаются уголовные дела и вся эта дребедень. К тому же здесь все твои правонарушения записаны, хранятся и ложатся с тобой в могилу. То есть «не там припарковался», «бухал на детской площадке» — все это копится. И в нужный момент правоохранители могут это достать и тебе припомнить. И поэтому люди очень боятся, они очень осторожны. Тем более тут беда с плюрализмом. Они тут все одинаково думают. Говорят «совок». Это штамп. «Совок» — это когда все одинаково думают. И получается активизм, а не искусство. Когда все бабы одинаково голые выбегают... Не так надо. Этого мало для художника. Может, кому-то нравится, но не мне.
В общем, мы не смогли собрать команду. Какие-же они... Не пошел бы я с ними в разведку. И еще нам мешают наши передряги. Вряд ли кто-то поедет жить в цыганское гетто, где мы сейчас поселились. А акцию делать - это же не сфотографироваться с плакатом и уехать. Ее надо готовить, в ней надо жить. Приезжайте, мне нужно человек пять. Сделаем акцию.
Я очень хочу уже покинуть эти края и забыть. Совсем не мой здесь тип людей. Тут самодовольные обыватели. Здесь это культивируется. Вот пример: молодые люди: девки и пацаны - собираются в барах-ресторанах и там сидят, жрут, пьют и обсуждают… еду. Не баб, не секс. Они реально молодые, а говорят, какую вчера котлетку съели. «Помнишь?» - «Угу, помню». Что за бред? Что это такое? Уж лучше бы зажигали файера, садились на сутки административного ареста. Это больше молодости свойственно (которая одна, кстати), чем какие-то котлетки... вкусные... вчерашние. А мы тут залипли. Мы предпринимали несколько попыток сбежать отсюда. И ничем они пока не закончились. В Париж хотели бежать. Не получилось. Сложно. Просто обычно бывает так: человек тебе пишет или ты ему пишешь, он говорит: «Классно, приезжайте, конечно». А потом ему друзья присылают ссылки про наши акции, про нас, про аресты, выселения. Он все это смотрит и часто нам приходится из дороги разворачиваться. Все собрали, запаковали, всех детей причесали, нарядили, инструкции розданы. Надо не облажаться по пути. Надо притворяться богатенькими туристами, никак не беженцами, надо производить другое впечатление. Едешь и вдруг получаешь имэйл: ой-ай. Человека уже не волнует, что были договоренности, что он должен в 9 вечера встречать нас. Встреть, скажи, что не можешь, не будешь работать с нами, пусти переночевать и до свидания. Но нет. Все вот так – письмо в последний момент. И несколько раз так уже разворачивались посередине дороги. Очень хотим убраться из Чехии. Печально тут. Они так зомбируются со всех сторон — и Западом, и Россией. Вот кому не сладко, они как на линии фронта. Много шпионов и тех, и этих. Общество тут параноидальное. Здесь накалена очень обстановка. Они очень нашпигованы, дико ксенофобны, так боятся мусульман, которых у них нет даже. Плюс у них пророссийский президент — выходец еще из горбачевских структур. Они его очень не любят. Если ты из интеллигентов, то не должен Земана любить. А нам это зачем — эти местечковые проблемы?
