Как сделать лекарство от рака доступным

Некоторые российские фармкомпании начали добровольно снижать цены на свои препараты

С инициативой сделать отечественные препараты доступнее для россиян, одной из первых выступила российская биотехнологическая компания BIOCAD. Корреспондент «МК» в Питере» встретился с вице-президентом по маркетингу и продажам Олегом Павловским и попросил его прояснить ситуацию со столь чувствительной для многих темой цен на лекарства.

Некоторые российские фармкомпании начали добровольно снижать цены на свои препараты

Качество может быть доступным

— Олег Вячеславович, снижение цен на современные лекарства — тема настолько необычная, что на нее даже обратило внимание руководство управления социальной сферы и торговли ФАС, выразив вам признательность.

— Да, наша компания добровольно понизила цены на 13 наиболее востребованных лекарств, 4 из которых закупаются в рамках перечня препаратов для лечения высокозатратных заболеваний. Снижение, в зависимости от дозировок, составило от 15 до 50 процентов. После перерегистрации российские высокотехнологичные биоаналоги для лечения рака на основе моноклональных антител будут стоить почти в два раза дешевле оригинальных импортных препаратов. В частности, бевацизумаб, применяемый для лечения рака кишечника, почек и гинекологического рака, станет дешевле еще на 20 процентов. Трастузумаб — препарат для лечения рака молочной железы — дополнительно на 15 процентов. В итоге стоимость стандартного курса терапии на одного человека препаратом трастузумаб сократится с 1,292 миллиона рублей до 763 тысяч, это даст 30 процентов разницы с оригинальным препаратом.

— Я правильно понимаю, что снижение стоимости лекарств сделает их более доступными на рынке?

— Лечение этими препаратами дополнительно получат более 14 тысяч пациентов. Сейчас обеспечение женщин, больных раком молочной железы, трастузумабом составляет всего 30 процентов. Подчеркну, эта цифра складывалась в основном из жителей таких городов, как Москва и Петербург. Обеспеченность данным препаратом пациентов в других регионах демонстрирует катастрофически низкие показатели: в некоторых случаях речь идет об уровне обеспеченности менее 5 процентов. И это притом, что, не получая такой терапии, больные, к сожалению, очень быстро погибают.

Обеспеченность больных бевацизумабом еще хуже — порядка 25 процентов. И это только при одном показании — рак кишечника. Но самая сложная ситуация в обеспечении лекарством больных с гинекологическим раком. Сегодня из 1000 женщин получить жизненно необходимую терапию этим препаратом пока может лишь одна.

— Не получится ли так, что снижение цены скажется на качестве продукции?

— Снизить качество продукции при соблюдении стандартов GMP невозможно. Отступление от установленных стандартов исключено на 100 процентов. Если говорить о сырье, то наше предприятие предполагает производство полного цикла. Это значит, что мы не покупаем импортные субстанции где-нибудь в Индии или Китае, а производим их сами.

Помимо рака, России предстоит победить консерватизм и приверженность стереотипам

— И все-таки Biocad является коммерческой компанией, а не благотворительной. В чем ваша выгода в данном проекте и где искать подвох потребителю?

— Снижение стоимости высокотехнологичных препаратов — это коммерческая стратегия. Есть компании, которые нацелены на выпуск супердорогих эксклюзивных препаратов, реализация которых позволяет получить прибыль за счет продаж сравнительно небольших объемов. Вариант, на который нацелены мы, — выпуск более доступных по цене препаратов в значительно больших объемах. Мы рассчитали, что в России огромное количество больных людей, которые вообще лишены необходимой терапии, и решили сделать ставку на них. Мы сконцентрировались на том, чтобы снизить цену и увеличить объем. В данном случае выигрывают все: и производитель, и пациенты, и государство.

— Но даже дисконтные цены на препараты от онкологических заболеваний пугают. Почему эти лекарства такие дорогие?

— Действительно, масштаб цен заоблачный. Более того, я с сожалением могу констатировать, что современные препараты будут еще дороже. Сейчас в онкологии происходит революция. На рынке появляются препараты абсолютно нового типа, как по воздействию на заболевание, так и по эффективности лечения. Я говорю про иммуноонкологию. К примеру, за рубежом сейчас существует всего три таких препарата, и в ближайшее время они появятся на нашем рынке. Один из таких оригинальных препаратов разработан и в нашей компании: на данный момент он проходит клинические исследования, и через несколько лет будет зарегистрирован в России. Эти лекарства назначаются в комбинациях и в некоторых случаях дают 100-процентное излечение больных даже с самыми сложными онкологическими заболеваниями. Но цена на такую комбинацию для лечения одного человека будет достигать 10 миллионов рублей. Чтобы объяснить суть этого ценообразования, необходимо обозначить основные этапы борьбы с онкологией. Изначально это была химиотерапия, которая работала по принципу «стрельбы из пушки по воробьям» и была ориентирована на массовый охват. Потом пришли таргетные препараты, лечение которыми предполагает более индивидуальный подход к пациентам. Единовременный охват пациентов уменьшился, соответственно, препараты стали дороже. Новые препараты предполагают еще более персонифицированное лечение. Они подразумевают разработку для ограниченного круга пациентов. В результате фармкомпании стараются скомпенсировать меньший объем произведенных препаратов более высокой ценой. И уже из этого фактора вытекает вторая причина, характерная для России, — отсутствие жесткого контроля со стороны госструктур за ценообразованием прежде всего импортной фармацевтической продукции. Дело в том, что многие иностранные компании расценивают российский рынок как премиальный. К примеру, если сравнить зарегистрированные цены на препарат конкретного производителя в России и в Турции, то можно увидеть разницу в 3–4 раза не в пользу России. Просто турецкое правительство требует минимальную цену из возможных, а в России такой принципиальной позиции пока нет.

— А насколько корректно работает механизм распределения необходимых средств — все ли пациенты имеют шанс на получение необходимых препаратов?

— Раньше единственным источником поставок лекарств были закупки за счет средств госбюджета препаратов у зарубежных производителей. Это влекло большие расходы и сокращало число пациентов, получивших помощь. Для наглядности можно привести данные прошлого года, когда на приобретение двух зарубежных препаратов для лечения самых распространенных онкозаболеваний — рака молочной железы, желудка и дыхательной системы — в России было потрачено более 9 миллиардов рублей. Расходы бюджета только на закупки бевацизумаба составили 3,4 миллиарда, трастузумаба — 5,7. При этом лечение бевацизумабом в 2015 году было показано более чем 40 тысячам россиян, а обеспечить препаратом удалось не более 4 процентов. Аналогичная ситуация с трастузумабом: ежегодно в России 8 тысяч женщин с раком молочной железы умирают преждевременно из-за того, что не получили дорогостоящий импортный препарат. Но проблема не только в том, что препараты долгое время были дорогими и на них не хватало денег. Деньги есть, но и распределяются они нерационально.

И даже сейчас, когда ситуация сдвинулась с мертвой точки и появились доступные отечественные препараты, вряд ли количество больных, получающих их, мгновенно увеличится. Зачастую на выделенные деньги закупается наиболее дорогостоящий импортный препарат для эксклюзивного лечения так называемых социально значимых пациентов. Вариант распределения выделенных государством денег на закупку более доступных отечественных препаратов, которых хватило бы на всех больных, в нашей системе здравоохранения популярностью, к сожалению, не пользуется. Остается лишь надеяться, что со временем, кроме рака, нам удастся победить и такую российскую болезнь, как консерватизм и приверженность стереотипам.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру