Инженер превратился в танкиста
Петербург в 2014-м стал одним из основных российских центров «ополчения». Отсюда в Донецк уехало в несколько раз больше добровольцев, чем из Москвы. И не надо думать, что это были какие-то маргиналы. Вот Вадим Филиппов. Родился и вырос в Ленинграде. Отслужил офицером во флоте, вышел в отставку, работал инженером-программистом в институте.
— Я сам русский, мама с Кавказа — доводилось там часто бывать, а служил в том числе в Эстонии. Я оказывался в окружении людей другой нации, другой культуры. Может, отсюда у меня чувство самоидентичности так обострено, — говорит Вадим Филиппов. — В националисты я себя не записываю, но уважаю и не позволю обижать свой народ. А там на Донбассе — наши люди, как здесь в Питере или на Дальнем Востоке. И, когда начались разговоры о войне на Украине, о том, что надо как-то помочь «братьям», я решил, что возьму и помогу, а не буду просто говорить об этом.
Оказалось, что стать ополченцем не так уж сложно. Филиппов без особого труда попал в подразделение, формировавшееся в Питере. У него была и собственная тренировочная база на Удельной.
— Воевать же ехали люди, которые автомата до той поры в руках не держали. Мне было проще, у меня еще в школе была военная подготовка, не говоря уж о службе в армии — быстро вспомнил, как из автомата стрелять, как из пистолета. Да только так вышло, что в реальности воевать пришлось совсем с другим оружием, — усмехается Филиппов.
Бывший моряк в ДНР стал танкистом, заместителем командира роты. За несколько недель освоил танк, а спустя пару месяцев уже сам обучал «новобранцев».
— Позывной был «Стинг». Но это не в честь певца, я его вообще не слушаю. Просто «стинг» в переводе с английского — «жало», — рассказывает Вадим.
Совсем не ангелы
— Гражданская война — дело такое: на передовой воюют, в тылу мародерят, в штабе награды делят. Я приехал в ДНР в начале сентября 2014-го. Наши возвращались из Иловайского котла, разгромив укров. Но все было не так однозначно, как хотелось бы. Юго-восток Украины по сути контролировался тремя группировками ополченцев — «Оплотом» Захарченко, «Востоком» Ходаковского и «Стрелковцами» (формирования, которыми руководил Игорь Стрелков. — Ред.). Вместе с последними воевало и наше подразделение. Между этими силами полного доверия не было. В то время мы присматривали еще и за «Востоком», чтобы они не сдали позиции ВСУ, — объясняет Вадим Филиппов. — Ополчение — это не регулярная армия. И там всякого хватало. Я видел, как приехавшие «воевать» разочаровывались, обманывались в своих надеждах. Они все чего-то хотели, а надо было исполнять приказы. Добровольцы думали, что там чуть ли не «ангелы с крылышками» защищают Родину, а попадались и алкоголики, и бывшие зэки. Нет, большинство из них шли в ополчение по идейным соображениям — бороться с фашистами, но тюремные замашки от этого у них никуда не девались. Поэтому и приворовывали, и общаться с ними было сложно. К тому же, по моему мнению, годы под Украиной наложили свой отпечаток. В регионе оставалось несколько нормальных производств — шахт, но многие перешли на «серые» схемы, не говоря уж про то, что часть жителей просто копали уголь в нелегальных забоях и продавали его скупщикам. Эта криминализация общества не могла не сказаться на нормах поведения.
Еще одна проблема ополчения — нехватка профессиональных бойцов. В танковой роте у Филиппова, по его же словам, не было ни одного танкиста — все учились на месте. Вадим рассказывает о своих боях, но больше говорит о том, как его экипаж искал дорогу, как механик по глупости загнал машину в «зеленку» (лес) или как на заводе, быстро переделанном из гражданского в военный, долго искали, где у танка бензобак.
Впрочем, все это поправки на войну. Вадим Филиппов ни разу не пожалел, что бросил работу и уехал в Донецк. Он прошел через Дебальцевский котел и бои в Никишино, которые назвали «новым Сталинградом», там потерял свой танк. В одном из сражений получил контузию. В Питер вернулся в апреле 2015-го.
Закончить войну должны политики
— Я сделал все, что мог — то, что от меня зависело. Если снова начнутся активные бои, я готов вернуться и опять взяться за оружие. А сейчас вопрос должен решаться на политическом уровне. Теперь уже дело наших властей закончить эту войну, — уверен Вадим Филиппов.
Он уехал из ДНР, когда Новороссия увязла в перемириях. По словам петербуржца, активные бои прекратились, обстрелы нет. Ополченцы продолжали удерживать свои позиции. Но командование стало запрещать им отвечать на обстрелы с украинской стороны. Это напрягало едва ли не сильнее, чем бои, когда на адреналине шли вперед.
— Мы воевали не за кого-то, а за себя, за свой народ. Для меня Донбасс — это часть России. Потом наши войска влезли в Сирию. Я им, кончено, тоже сочувствую. Но Донбасс-то ближе. И как раз там нужно проявлять политическую волю, — уверен ополченец, переживающий, что за Асада Россия вписалась воевать официально, а Новороссию приходится защищать добровольцам.
В Питере Вадим снова вернулся к инженерной работе в лаборатории по испытанию мембран для химической промышленности. Свою поездку на Донбасс он ни от кого не скрывает.
— Еще ни разу у меня не возникло проблем по этому поводу. Никто не осудил, не возмутился, — говорит Филиппов. — Все-таки Петербург сейчас самый идейный город. И у нас больше всего поддерживают Донбасс.
Вердикт «железного Шурика»
Невзоров обозвал донецкие трофеи бандитскими сувенирами
Беседа с Вадимом Филипповым проходила в музее Новороссии. Или, как выразился на днях Александр Невзоров, «в так называемом музее Новороссии». Бывший телеведущий фактически обвинил выставку и ее создателей в пропаганде сепаратизма.
В середине сентября в музей явились необычные посетители. В семь утра замок выпилили из двери болгаркой. На выставку с обыском пришли сотрудники Следственного комитета и ФСБ. Искали материалы по делу о взрыве на Кантемировской улице в 2015 году (тогда у будки ДПС сработало самодельное взрывное устройство, серьезно пострадала проходившая мимо пенсионерка). Следователи изъяли документы и жесткие диски компьютеров. Один из создателей музея Герман Владимиров уверяет, что организаторы того взрыва к ним отношения не имеют и, если и приходили на выставку, то только как посетители.
В радиоэфире ситуацию попросили прокомментировать и публициста Александра Невзорова.
«Здесь, в Питере, был обыск и оперативные действия в так называемом музее Новороссии. На самом деле это такой грязный подвал, где всякие атрибуты и всякие сувениры с бандитского Донбасса…» — заявил Невзоров. Сам он, по его же собственному признанию, в музее никогда не был, но «видел все фотографии и видел все видеозаписи». Развивая свою мысль, бывший телеведущий выразил мнение, что «все сторонники донбасских уголовников... сейчас окажутся в весьма двусмысленном положении перед законом, потому что они — проповедники сепаратизма. И не случайно оперативные действия производились в так называемом музее ДНР».
— У нас не сувениры с Донбасса, а более тысячи экспонатов, которые были собраны в местах боев, трофеи ополченцев, — отвечает Невзорову Герман Владимиров. — Многое передали на экспозицию сами бойцы, их родственники, участники гуманитарных конвоев. Сюда приходят сотни посетителей, постоянно собираются ополченцы и беженцы. И трудно что-то отвечать в этой связи Невзорову. Его время давно прошло. Человеку больше ничего не остается, кроме как добиваться любой ценой популярности. Даже самой дешевой, на грани фола. Печально, что Невзоров сходит с ума, оскорбляет и обижает своими высказываниями тысячи людей.
