«Хорошо, что не вернулся в «Трактор»
— Вы начали свою карьеру в челябинском «Тракторе», а как попали в Питер?
— Из «Трактора» призвался в армию — в свердловский хоккейный клуб СКА, который играл в Первой лиге. Оттуда меня забрали в московский ЦСКА, а когда оставалось дослужить полгода, пригласили в Питер. Это было в 1988 году. Дослужил и получил предложение остаться. В общей сложности отыграл за питерских армейцев девять сезонов.
— Вы поменяли много команд, я насчитала девять: СКА, «Трактор», «Юность», «Воронеж», «Химик», «Магнитка», «Лада», «Спартак», ЦСКА.
— Несколько команд поменял, пока служил в армии, это понятно. А остальные в моей жизни появились после 36 лет, когда тренерский штаб СКА решил, что пора молодых ребят выпускать, а мне посоветовали подыскать другой клуб. А после моих двух победных сезонов в минской «Юности» Николай Соловьев, возглавивший СКА, позвал меня на должность тренера вратарей. Теперь вот уже третий год работаю в детской школе армейцев. Тренирую совсем маленьких ребят — 2005 года рождения. Так что могу сказать, моя спортивная карьера удалась. За многих поиграл, только вот не выиграл (смеется). Травмы, конечно, были, переломы. Один, очень сложный, в 22 года получил. Я тогда даже в Военно-медицинской академии лежал, врачи сказали, что с хоккеем для меня закончено. Но я все равно восстановился и снова встал в ворота.
— Почему выбрали именно Питер для постоянного места жительства?
— Я еще в 10 лет приезжал сюда с родителями на каникулы. Объездили и обошли все достопримечательности. Мне так город понравился, что, когда предложили остаться здесь после армии, я с удовольствием согласился. И с точки зрения карьеры это было перспективнее. Звали меня в «Трактор» обратно. Но тогда за челябинскую команду выступал Сергей Мыльников — вратарь сборной. Сложно было бы переиграть его. А в Питере уже заканчивал карьеру Сергей Черкас. Мы менялись с ним через игру. Вот так все и сложилось.
— Вы профессиональный тренер, закончили Университет им. Лесгафта. Получили высшее образование, когда перестали стоять в воротах и надо было менять профессию?
— Университет я закончил, еще когда был игроком. Это кажется, что времени мало у профессионального спортсмена. А ведь и в поездках остается час-другой, когда можно что-то подучить. И после тренировки можно прийти, спокойно лечь почитать, вместо того, чтобы смотреть телевизор. Кто хочет, тот всегда сможет выучиться. Меня так с детства родители наставляли — со спортом не известно, что завтра будет, а учиться — всегда пригодится. И я Жене то же самое говорил. В школе все время его заставлял учиться. Так что до старших классов он шел без троек. Только после восьмого, когда стало больше тренировок, начал уроки пропускать, но все равно он у нас все успевал. К тому же родители со мной в Питер переехали. И мой папа занимался с ним алгеброй и геометрией.
Младшему сыну хоккей не интересен
— А вы воспитывали сына, он не поддавался соблазнам в большом городе?
— Конечно, воспитывал. Раньше у хоккеистов таких высоких зарплат не было, получали мы как рабочие, разве что за границу ездили. А соблазнов в большом городе много, особенно сейчас. Но я категорично или жестко ничего ему не запрещал. Скорее, пытался что-то хорошее донести.
Когда Женя родился, мне 24 года было. Если бы я еще протянул чуть-чуть, могли бы и вместе играть. Подростковый возраст его пережили без особых проблем, потому что Женька был занят все время. Тем и хорош спорт — он увлекает, не оставляет времени на глупости. Хотя вот младший мой сын не стал заниматься спортом. Хотя я его подбивал, подталкивал. Но в конце концов на семейном совете решили, что не надо парня заставлять. Сейчас ему уже 15 лет, и он уже осознанно говорит, что хоккей ему не интересен. Наверное, видел, как вкалывает старший брат, и не захотел такой «участи». Сам я в 9 лет пошел в хоккей. А Женька с четырех лет начал кататься, когда я его брал на тренировки. А с пяти уже стал заниматься со старшими ребятами.
— Евгений в своих интервью рассказывает, что хоккейные советы вы ему стали давать только в подростковом возрасте. Почему так поздно?
— Я и раньше советовал и подсказывал, но он меньше воспринимал мои советы. Лет до 13 ребята именно играют в хоккей и не очень осознанно все делают. К тому же до его 15 лет я все время был в разъездах и сына видел редко: то у меня тренировка, то у него.
— Почему вы хотели, чтобы сын был полевым игроком и не вставал в ворота?
— У вратарей психологическая нагрузка больше. Всю игру нет времени передохнуть. Даже когда шайба уходит из зоны, ты ждешь, что атака может прийти обратно, ни на секунду не выключаешься из игры. Нападающий и защитник имеют какое-то право на ошибку, а за вратарем уже никого нет. И эта психологическая нагрузка сказывается на физическом состоянии. Женя начинал с амплуа нападающего. У него с раннего детства было такое желание. В глубине души я понимал, что он в какой-то момент попробует встать в ворота и останется там. Но хотел, чтобы он хорошо научился кататься, а не сразу становился на ворота. Так и получилось. Вернулся как-то из поездки, а он меня с формой вратарской встречает.
Владивосток дал шанс
— Как вы восприняли отъезд сына во Владивосток?
— Я сразу сказал: «Это твой шанс, и надо за него цепляться». Он и сам все прекрасно понимал. В основу СКА сложно все-таки попасть, здесь в прошлом году было два вратаря высокого уровня. А во Владивостоке команда только создавалась. Хотя и в «Адмирале» ему пришлось пробиваться. Он сделал за год большой шаг вперед. Попал в расширенный список сборной. Что неудивительно, ведь он получал в «Адмирале» игровое время. И вот его заметили уже на уровне КХЛ, потому и в воротах СКА место нашлось. Хотя, опять же, молодым вратарям всегда сложнее попасть в состав, чем полевым игрокам.
— Сколько лет еще Жене понадобится, чтобы доиграться до основного состава олимпийской сборной?
— О, этого я не знаю. Тут все не от меня зависит, а только от него.
— А стили игры у вас с сыном похожи?
— Нет. Все равно каждый играет по-своему. Да и вообще стиль игры сейчас немного другой. Скорости выросли. Раньше вратари больше на ногах играли, сейчас — на коленях.
— Вам нравится, как сын стоит в воротах?
— В принципе, да, мне нравится его игра. Но ошибки есть. И я ему говорю о них. Ведь это необязательно пропущенные голы. А есть те, которые заметны только со стороны. Я не осуждаю его и не ругаю, мы обсуждаем, как можно поступить, если такая ситуация повторится. Но мы сейчас дома мало встречаемся, потому что живем в разных квартирах. Женя женился. Но, когда приходит в гости, то без бесед о спорте дело не обходится.
— Евгений тоже на ваши ошибки указывает?
— Когда смотрит записи, может покритиковать. Почему бы и нет?!
