А между тем областной агропром в птицеводстве, молочном животноводстве и свиноводстве вполне соответствует европейскому уровню. Сельхозпредприятия Ленобласти сегодня производят практически все, кроме бананов. Но магазины почему-то не ломятся от изобилия отечественных продуктов. Что происходит на продовольственном рынке, кто и как диктует цены, «МК» в Питере» рассказал Юрий Трусов. Председатель Общественной палаты Ленобласти, руководитель «Леноблптицепрома». Человек в своей профессиональной среде — легендарный. Трусова называют спасителем птицеводства. В 90-е годы он был одним из тех, кто не дал погибнуть целой отрасли. Сейчас, по мнению Трусова, мы переживаем похожий период — после вступления России в ВТО отечественный производитель снова находится на грани выживания.
«Сети шантажируют и вымогают»
— В чем, по-вашему, феномен низких цен магазина «Народный»? Считается, что он покупает товар у мелких отечественных производителей, от которых отказались торговые сети…
— Неправда. Мелкий производитель никогда не продаст свою продукцию дешево. Чем меньше производитель, тем дороже товар — это общий закон экономики. «Народный» закупает продукцию, где только можно, причем часто такую, где вот-вот истечет срок годности. Естественно, цена будет ниже. Но я считаю, что предъявлять претензии к «Народному» неправильно. Он выполняет важную социальную роль. Туда приходит покупатель, который готов поступиться качеством, лишь бы купить дешево. Этот магазин работает в самом низком ценовом покупательском сегменте, где конкуренции нет.
— Почему нет?
— Потому что если откроется еще несколько магазинов, подобных «Народному», то им просто не хватит товара. Средняя и мелкая розница в Петербурге просто убита. Созданию альтернативных направлений сбыта отечественной продукции сети сопротивляются изо всех сил. Когда Дума принимала закон о торговле, больше всех возмущались сельхозтоваропроизводители. Они говорили о том, что в сети не войти, что там поборы. Существовала легальная система бонусов — для того, чтобы войти в магазин, товаропроизводителю нужно было заплатить вступительный взнос. До 200–300 тысяч рублей в зависимости от вида и количества продукции. Платить в том числе приходилось за выкладку товаров на полке. Известно, что третья полка, расположенная на уровне глаз покупателя, — самая дорогая. Не заплатишь — твой товар положат на самую нижнюю или верхнюю полку, где ничего не разглядеть и не достать. Новый закон о торговле бонусы запретил, но зато была введена премия за выполнение товарооборота. Произошла подмена понятий, но по сути ничего не изменилось.
— Что такое премия за выполнение товарооборота?
— Производитель заключает с сетью контракт, по которому каждую неделю сеть обязана принять и продать, предположим, 50 единиц товара. За это производитель должен заплатить сети премию. Сумма премии устанавливается в контракте. И производитель под этим подписывается, иначе сеть просто не возьмет у него товар. Особенно тяжело приходится небольшим поставщикам, которые фактически находятся в условиях шантажа. Сеть заинтересована в крупных поставщиках, с ними она еще может пойти на какие-то компромиссы.
— Крупные поставщики — это кто?
— В сельском хозяйстве это поставщики мяса птиц и яиц. В зависимости от сезона это могут быть производители картофеля, капусты, моркови… Но даже крупным поставщикам сеть все равно что-то свое навяжет. И сопротивляться уже бесполезно.
— Почему?
— Закон о торговле устанавливает предел в 25 процентов рыночного товарооборота в данном регионе, выше которого не разрешается подниматься ни одной сети. В противном случае принимаются антимонопольные меры. И действительно, в Петербурге ни одна сеть не занимает 25 процентов. Но! Все вместе сети занимают 67 процентов рынка. Сетевикам даже не нужно собирать тайные совещания и кровью подписывать соглашения о розничных и закупочных ценах. Согласование ценовой политики происходит в виртуальном пространстве. Благодаря такой монополии сети не конкурируют между собой в борьбе за поставщика, а все вместе выступают против него. А по сути — против отечественного производителя.
— Как это происходит на деле?
— Стандартный метод — выжимают до предела поставщика, снижая ему цену. Вот, к примеру, я продаю яйца сетям по 20 рублей десяток. Плюс к этому обязуюсь выплатить 10 процентов премии за выполнение плана товарооборота, еще несколько процентов за то, чтобы товар лежал на определенной полке и т. д. В результате яйца я продаю уже рублей за 17–18. А если это лето, когда яйца традиционно дешевеют (спрос снижается, люди уезжают из города), получится вообще 10–12 рублей. Это цена поставщика. При этом розничная цена в сетевом магазине, что летом, что зимой, не сильно отличается. Вот и получается — поставщика ужмут на 40 процентов, а розничную цену снизят всего на 10–15. Вот откуда берутся цены.
— Сколько сейчас составляет наценка сети на все товары?
— От 15 до 50 процентов.
Яйца на грани банкротства
— Многие считают, что производство яиц — выгодный бизнес. Дешево и сердито. Это на самом деле так?
— Сегодня, чтобы произвести 10 яиц, нужно продать 15,6 яйца. Вот это реальные экономические условия, в которых производители работают. Яйца сегодня продаем дешевле, чем в 1990 году. Считается, что один рубль 1990 года равен сегодняшним 60 рублям. Если тогда десяток яиц стоил в среднем рубль, то сегодня только отпускная цена должна составлять не менее 60 рублей. При наценке получается все 80! Но яйца стоят в два раза дешевле реальной цены — 30–40 рублей. При этом птицефабрики сегодня полностью обеспечивают Россию высококачественным белком и мясом птиц. Птицефабрики Ленобласти производят 3 миллиарда яиц в год. На весь Петербург требуется 1 миллиард 700 миллионов яиц, так что мы обеспечиваем весь Северо-Запад. В отличие от фабрик Московской области, которые в 90-е годы почти все разорились (вместо прежних 4 миллиардов яиц они сейчас производят 400 миллионов), ленинградские птицеводы устояли в те страшные годы. Но сейчас фабрикам опять тяжело — из-за прошлогодней засухи резко, почти на 80 процентов, подскочили цены на корма. Но стоимость яиц не изменилась… Банкротство этой отрасли сейчас возможно как никогда. В 90-е годы «ножки Буша» растоптали российское птицеводство. Первые поставки были бесплатные. Америка чистила свои холодильники, так как американцы красное мясо не едят. Они любят грудки. Когда все прилавки завалили дешевыми куриными ножками, нашу продукцию просто перестали брать. 200 птицефабрик остановилось тогда.
— «Ножки Буша» по-прежнему к нам везут?
— Да, но в гораздо меньших количествах. Сейчас доля импорта по мясу составляет процентов 15–20. Но опасность по-прежнему сохраняется. Если, предположим, загнется отечественное производство, прилавки магазинов вновь заполнятся дешевым низкокачественным импортом.
— А сегодня сколько нашей продукции на прилавках?
— Яйцом мы обеспечиваем Петербург и Ленобласть на 100 процентов. Говядиной — на 15 процентов, свининой — на 25–30 процентов. Овощей у нас 100 процентов не было никогда. Картофеля максимум было процентов 60.
Закормят «ножками Буша» до смерти
— Это правда, что со вступлением России в ВТО положение местных сельхозпроизводителей только ухудшится?
— Страшно не ВТО, которое разрешило в первый год после вступления России в эту организацию выделить 9 миллиардов долларов для нашего сельского хозяйства. Страшно наше родное правительство, которое выделило вместо 9 — 4,5 миллиарда. Все разговоры о конкуренции — от лукавого. Если западный фермер имеет массу преференций от государства (в Европе до 70 процентов затрат ему возмещается), то с кем конкурирует российский фермер, которому государство возмещает 1 процент всех затрат?! В прошлом году была засуха, но вице-премьер Аркадий Дворкович заявил, что эмбарго на экспорт зерна он вводить не будет. И вот результат: сегодня зерно стоит бешеных денег, его уже нет. Сейчас посеяли на полтора миллиона гектаров меньше, чем в прошлом году. Откуда возьмется урожай в этом году? Опять повезут импорт…
— Российские производители мяса уже обратились в Минсельхоз с просьбой защитить их от импорта свинины…
— Да, из-за отмены таможенных пошлин в торговые сети пошло дешевое мороженое мясо. Наше свиноводство остановилось. Оно развиваться в таких условиях не может. В любой другой цивилизованной стране были бы введены заградительные санкции, выплачены компенсации, но только не у нас. Я считаю, что заграница крайне не заинтересована в том, чтобы мы вышли на мировой рынок сельхозпродукции. Ей нужен наш рынок, на который она бы везла все что захочет. Однажды нас уже накормили «ногами Буша». Не исключено, что подобное повторится вновь. Неслучайно расцвет сетевых магазинов пришелся на 2005–2010 годы. Тогда уже стало понятно, что переговоры по вступлению России в ВТО закончатся успешно. Сети — это по сути своей проводник импортного товара. Это отлаженная система продажи импортной продукции. Если наши сельхозпредприятия начнут погибать, придут корабли с импортным мясом, овощами и т. д. Нас, отечественных производителей, часто ругают, что мы продаем «слишком дорого». Но мало кто задумывается, что импортный продукт никогда не будет дороже нашего, иначе его покупать никто не будет. То есть наша цена — сдерживает импортную. Но если не будет нас с нашим ценовым потолком, то импорт взлетит вверх, уже без всяких ограничений. Это надо понимать — отечественная продукция держит цены, не допуская спекуляции. Если политика государства не изменится, то через два-три года мы будем все это ощущать на себе — своего товара будет меньше, импортного — больше. Не станет, предположим, наших яиц, тогда все узнают, сколько стоят яйца, привозимые из Польши, Германии, Китая…
