«Мариинский театр превращается в фабрику»

Почему знаменитый русский балет сдает свои позиции?

В этом году исполняется 275 лет школе русского балета. Однако этот юбилейный год начался с трагедии. На днях неизвестные люди в масках плеснули серной кислотой в лицо балетмейстеру Большого театра Сергею Филину. По мнению близких и коллег артиста, это жестокое нападение связано, скорее всего, с его профессиональной деятельностью. Что же происходит в закрытом мире русского балета? Приоткрыли завесу тайны бывший артист балета Мариинского театра Антон Бойцов и балерина Екатерина Щелканова, которая четыре года танцевала в Мариинке, а потом уехала в США, стала солисткой Театра американского балета и даже снялась в знаменитом фильме «Чикаго». Корреспондент «МК» в Питере» встретилась с артистами в Музее современного искусства «Эрарта», на выставке фотографий, посвященной 65-летию Михаила Барышникова. 

Почему знаменитый русский балет сдает свои позиции?

«Артист Мариинки перестал быть элитой»

— В балете мы по-прежнему впереди всех или постепенно уступаем свои позиции Европе и США?

Екатерина Щелканова: — Не могу сказать, что наш балет находится сейчас на том же уровне, что и раньше. Русская школа, слава богу, пока держится и выпускает профессионалов. Но требования в мире балета сегодня немного другие. Появляются совершенно невероятная техника и новая пластика.

— Мариинскому театру удается держать марку?

Антон Бойцов: — Я только что закончил танцевать в Мариинском театре, 20 лет там отработал. Очень больно признавать, но театр превращается в некое подобие фабрики, где главным становится не качество спектаклей, а их количество. Меняется и отношение молодых артистов к профессии и друг к другу. Ощущение складывается такое, что их больше волнует, на какой машине ты ездишь и какой марки у тебя мобильный телефон, а не то, как ты выглядишь на сцене. Конечно, Мариинский театр заслужил себе отличную репутацию, и она пока еще работает на него. Но я боюсь, настанет день, когда люди перестанут ходить на балет, и мы просто потеряем Мариинку. Уже не раз зрители после спектакля говорили: «Ты знаешь, нам не очень понравилось, такое ощущение, что артисты работают вполсилы». Тревожный знак, когда это становится видно простому зрителю!

— Неужели в Мариинке не осталось талантливых балетных постановок?

А. Б.: — Почему же, у нас осталась классика. Но с новыми спектаклями есть проблемы.

— Почему?

А. Б.: — Я не знаю сейчас в России ни одного хореографа, который мог бы сделать что-то действительно талантливое и стоящее. Поэтому в основном выходят спектакли, которые идут два раза в сезон, а некоторые из них, пережив премьеру, навсегда отправляются в «кладовые» Мариинского театра. Раньше в Мариинке существовал художественный совет, куда входили педагоги, репетиторы. Решение о том, какой спектакль готовить, кого в нем занять, принимал не один человек, а целый коллектив. Сейчас все решает заведующий балетной труппой. Если ему нравится тот или иной артист, то он будет танцевать и хорошо зарабатывать. Причем неважно, насколько он профессионален и соответствует ли этой партии. А такое понятие, как амплуа, в Мариинском театре, похоже, вообще забыли.

Е. Щ.: — Артист Мариинского театра перестал быть элитой. Он превратился просто в рабочую силу. Такое вот отношение к танцорам у руководства театра.

Балетный ген

— Екатерина, вы четыре года танцевали в Мариинском театре в «Жизели», «Дон Кихоте», «Спящей красавице». Как вы оказались в Театре американского балета?

Е. Щ.: — В 1992 году наш театр поехал на гастроли в США. В Петербург вместе с труппой я уже не вернулась. Осталась одна в Америке с одним чемоданом без денег, знакомых, знания языка. Около двух лет я вообще не танцевала. Потом подкопила денег и начала ходить на занятия балетом. В США есть только платные классы, куда принимают всех желающих. И вот после пятого урока ко мне в коридоре подошел Михаил Барышников. «Ты русская?» — спросил он. — «Где танцевала? Что закончила?» Я ответила ему, что работала в Мариинском театре, закончила Академию русского балета имени Вагановой. Но сейчас нигде не танцую. «Ты что, сумасшедшая?» — спросил он. А потом помог мне устроиться в Театр американского балета. Вскоре я стала там солисткой.

— Как вас там приняли?

Е. Щ.: — У американских танцовщиков русские коллеги, как правило, не вызывают большого восторга. Мы составляем им конкуренцию. Но публика русских любит. Нас видно сразу.

— Как вы думаете, талантливых балерин все-таки больше в России или на Западе?

Е. Щ.: — Директор школы при Театре американского балета часто спрашивал у меня: «Ну, скажи честно, у вас, русских, есть какой-то балетный ген?» Существует за границей такая легенда, и многие в нее верят. Мне кажется, наша нация и правда более пригодна для балета, чем любая другая. Мы подходим для этого искусства и физиологически, и эмоционально. В Петербурге каждая третья женщина могла бы в свое время поступить в балетную школу. Петербурженки очень длинноногие, стройные, с узкими щиколотками и запястьями. Это как раз то, что нужно для балета.

Ричард Гир и «русская принцесса»

— Вы не только балерина, но еще и актриса. Снялись в фильме «Чикаго». Как попали в Голливуд?

Е. Щ.: — Все началось с того, что я снялась в рекламе итальянского модельера Сальваторе Феррагамо. Каждую субботу я заканчивала репетиции в Нью-Йорке, меня уже ждала машина, везла в аэропорт. Я меняла три самолета и в конце концов оказывалась на маленьком острове между Сицилией и Африкой. Там и проходили съемки.

Целый год я была лицом компании Феррагамо. И так получилось, что мою фотографию увидел агент из Лос-Анджелеса, который как раз и набирал актеров для «Чикаго». Он со мной связался и предложил роль Каталин Халенски. Я сказала ему: «Извините, но вы ошиблись. Я артистка балета, а не актриса». И выключила телефон. В конце рабочего дня обнаружила безумное количество голосовых сообщений от этого агента. «Вы что, сумасшедшая? Вы хоть понимаете, от чего отказываетесь? Это же будет замечательный опыт для вас!» Забегая вперед, скажу, что он был абсолютно прав.

— В фильме заняты звезды первой величины — Ричард Гир, Кэтрин Зета-Джонс, Рене Зеллвегер. Как они к вам относились?

Е. Щ.: — Поначалу мне было очень страшно. Но меня все очень полюбили и называли «русской принцессой». Это было очень приятно и необычно. Я до этого никогда не работала с небалетными людьми. И когда начала сниматься в «Чикаго», впервые в жизни поняла, что возможна работа, в которой нет места зависти, где можно получать удовольствие от обеда с коллегами, радоваться простым, обыденным вещам. К Кэтрин Зете-Джонс часто приезжал ее муж Майкл Дуглас, и мы все вместе ходили играть в бильярд. Очень приятно было общаться и с Ричардом Гиром. Он, кстати, отличный музыкант. С детства хотел петь, и вот в «Чикаго» его мечта сбылась.

— Вы снялись в «Чикаго», состоялись в Америке как балерина, преподавали в США и Канаде. Вас не звали обратно в Мариинский театр передавать опыт молодым танцорам?

Е. Щ.: — Пока нет.

А. Б.: — Мы, русские, не очень в своей стране котируемся. Это когда мы за границу приезжаем и говорим, что закончили Академию Вагановой, все готовы снять шляпу. Для них это самая лучшая школа в мире.

Коньки вместо пуантов

— Вы создали благотворительный фонд «Открытый мир», который помогает одаренным детям из детских домов заниматься балетом с самыми лучшими педагогами. Есть уже какой-то результат?

Е. Щ.: — В декабре 2011 года мы привезли в Петербург преподавателей школы при Театре американского балета. И они бесплатно обучили 64 педагога-хореографа из детских домов города. Им рассказывали, как работать с детьми от пяти лет и учить их азам балета.

А. Б.: — После этих курсов мы сами поехали в детские дома, чтобы посмотреть, есть ли уже какой-то результат. В одном из детских домов мы увидели на уроке хореографии девочку Таню Кольцову. Хватило одного взгляда на эту девочку, чтобы понять: она буквально рождена для балета. После урока Таня нам сказала, что больше всего на свете хочет танцевать. Она даже попросила у Деда Мороза на Новый год пуанты, но ей в детдоме подарили коньки… И тогда Катя отдала ей свои пуанты.

Е. Щ.: — Весной прошлого года, по приглашению и личной поддержке Михаила Барышникова, мы организовали в Нью-Йорке гала-концерт, где на одной сцене с профессиональными танцовщиками из ведущих театров США выступали четверо детей из детских домов Петербурга. В их числе была и Таня Кольцова. На концерте присутствовал директор балетной школы при Театре американского балета. Он подбежал ко мне и сказал: «Мы хотим, чтобы эта девочка училась в нашей школе. И это будет для нее абсолютно бесплатно!»

А. Б.: — Мы понимали, что для ребенка из детского дома — это глобальный перелом в судьбе. Но руководство Таниного детского дома не рискнуло отправить девочку за океан. Но эта история все равно закончилась хорошо. Таня успешно прошла три вступительных тура в Академию имени Вагановой и сегодня является воспитанницей этой лучшей в мире балетной школы.

 

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру