Испугавшись, что ее будут ругать за брак, Женя потянулась за лопаткой — руку мгновенно затянуло, работающие шнеки превратили ее в крошево. Собственник завода — питерский бизнесмен Игорь Устинов — через своих помощников пообещал тогда родителям девочки, что оплатит лечение, купит протез. Но слова своего благодетель не сдержал. Более того, девочку «кинула» и российская Фемида, которая не признала ее травму производственной, таким образом лишив Женю Майкову даже самой минимальной материальной компенсации.
Женю крутило, как в мясорубке
Женя Майкова родом из Острова Псковской области. Это небольшой город с населением 20 тысяч человек. Семья девочки переехала сюда из Караганды в 2009 году.
Глава семьи Анатолий Майков работал на местном молочном заводе маслоделом. Работал хорошо — его масло получало золотые медали на выставках в Москве и Питере. Но людей на заводе не хватало. Несмотря на то, что продукция шла нарасхват, сотрудникам задерживали зарплату. Многие увольнялись.
— Зам по производству Козинцева спросила меня: «Анатолий, может, твоя дочь поработает? Пусть приходит масло фасовать», — рассказывает отец Жени Анатолий Майков. — Дома я поговорил с дочкой, она согласилась поработать.
Девочка пришла на завод в пятницу, с 8 утра до 9 вечера она стояла у фасовочного станка, который упаковывал сливочное масло в коробки по 20 кг. «В понедельник мы тебя оформим», — пообещала Жене Козинцева. За день работы школьнице сулили 500 рублей.
В воскресенье она снова вышла на смену. Отец девочки Анатолий Геннадьевич и сейчас, спустя два года после трагедии, вспоминает события того дня с еле сдерживаемым рыданием в голосе.
— Рабочий день близился к концу, я отошел от Жени буквально на минуту, — рассказывает он. — И тут услышал крик мастера. А потом увидел дочку и ее ножки, свисавшие из фасовочного аппарата…
Женя билась головой о стенку аппарата, а руку наматывало на работающий шнек, словно на мясорубку.
— Не знаю, откуда силы взялись, но я за секунды раскурочил весь этот механизм — вырвал коробку, через которую подавались сливки, сорвал электропривод, — говорит Анатолий Майков. — Но было поздно. Руку искрошило на моих глазах. Еще немного — и в шнеки угодила бы и ее голова. Волосы уже попали туда.
Как приехала скорая, как отвезли Женю в местную больницу, Анатолий Майков помнит смутно.
— Для меня все было словно во сне, — говорит он. — Дочка все время находилась в сознании, она плакала и повторяла: «Папочка, мне очень больно».
Хирург, оперировавший девочку, сразу сказал родителям, что руку не спасти. Анатолий Геннадьевич и сам это понимал, но, когда он пришел к дочке на следующий день и увидел перебинтованную культю, не смог совладать с эмоциями.
— Только дочка не дала мне сойти с ума, держалась очень мужественно, — вспоминает он.
Женя находилась в больнице больше месяца. За это время никто из руководства молокозавода не переступил порог ее палаты. Никто даже не позвонил.
«Хозяин обещал помочь»
Впрочем, поначалу отцу Жени, который вышел на работу на следующий же день (!) после трагедии и встал за тот же фасовочный агрегат, («Кроме меня больше некому было делать масло», — объясняет он), даже выразили сочувствие. «Ты держись, мы тебе поможем, — сердечно заявила ему директор завода Татьяна Матвеева. — Я уже связалась с Хозяином».
«Хозяином» сотрудники предприятия называли Игоря Устинова, собственника молокозавода. Устинов — преуспевающий питерский бизнесмен. И, судя по послужному списку, большой специалист по инвестициям. В недавнем прошлом он руководил департаментом обеспечения эффективности инвестиционной деятельности и контроля капитальных вложений концерна «Росэнергоатом», с 2007 по 2008 год являлся советником министра обороны Анатолия Сердюкова… Затем ушел в коммерцию. Покупка Островского молокозавода в 2010 году была одной из его многочисленных «инвестиций» в сельское хозяйство Псковской области. Об Устинове писали тогда все местные газеты, называя городок «Островом инвестиций». И тогда еще родителям Жени Майковой казалось, что Хозяин поступит по-человечески и поможет им справиться с горем.
— В бухгалтерии завода мне выписали матпомощь — 20 тысяч рублей на оплату обезболивающих препаратов, — рассказывает Анатолий Майков.
Он тогда не знал, что потом эту сумму постепенно вычтут из его зарплаты. Еще несколько месяцев по-прежнему надеялся, ждал. А пострадавшей девочке тем временем требовалась долгая реабилитация после операции.
Петербургский центр протезирования им. Альбрехта, куда обратились родители Жени, готов был изготовить современный протез руки для девочки. Но требовались деньги — 300 тысяч рублей. Сумма астрономическая для маленького города, где средняя зарплата составляет 7 тысяч рублей. Отец Жени получал на молочном заводе максимальную ставку — 10 тысяч…
— И тогда я снова пошел к директору Матвеевой, — рассказывает отец. — И она мне сказала, что уже обсуждала мой вопрос с Устиновым на ночном совещании (он часто приезжал почему-то именно ночью). И тот, по ее словам, распорядился полностью оплатить лечение моей дочери, протезирование и дальнейшую учебу в институте.
Окрыленный такими новостями, отец помчался в семью: все будет хорошо! Но прошел месяц, второй... А обещанной помощи не было. Анатолию Майкову на все вопросы отвечали только одно: сейчас денег нет, заплатим потом… когда-нибудь.
— Я решил сам поговорить с Устиновым! — Майков вспоминает, как караулил его на территории предприятия. — Звонят с охраны в полночь: «Устинов приехал». Я бегу на завод. А меня не пускают!
Игорь Устинов так и не нашел времени для встречи с Анатолием Майковым. Вместо этого он адресовал отца девочки к своему помощнику.
— Помощник сказал мне, чтобы я прислал им все медицинские документы, — говорит Майков. — Началась долгая переписка по электронной почте: им все время не хватало то одной, то другой бумажки. Наконец в клинике им. Альбрехта мне сказали, что послали Устинову все возможные документы. Помощник Устинова заявил мне, что вопрос решается. А потом отключил телефон. Больше я ему так и не смог дозвониться.
Устинов к тому же является акционером Кировского завода, старейшего предприятия Петербурга. Почему коммерсант не нашел средств для искалеченной девочки, пострадавшей на его заводе по сути из-за халатного отношения к технике безопасности? Посчитал эту травму «издержками производства»? Или ему просто наплевать, что где-то в глухом провинциальном Острове страдает школьница, ставшая инвалидом?
Жлобы в законе
Свое дознание проводили местные правоохранительные органы. «По неизвестным причинам Майкова Е. А. запустила руку в механизм автоматизированного станка, который изготавливает сливочное масло. По каким причинам и каким образом была запущена рука в данный механизм, установлено не было. Информации, способствующей установлению истины по данному материалу, получено не было», — напишет следователь из Острова Иванов А. Ю. После чего было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, несмотря на то, что Женя Майкова получила тяжкие телесные повреждения (ст. 143 УК РФ «Нарушение правил техники безопасности или иных правил охраны труда»).
А юрист завода Марина Шатрова дала совсем циничное объяснение, заявив, что Женя Майкова «никакого отношения к коллективу завода не имеет», а потому никаких «внутренних расследований» ЧП не проводилось. По словам Шатровой, это Анатолий Майков нарушил «правила внутреннего трудового распорядка», приведя на работу дочь, «не являющуюся сотрудником предприятия», а директор завода Матвеева якобы накануне дала устное распоряжение о том, что категорически запрещены не только временные подработки, но и сам прием на работу! Но эта откровенная ложь следствие не смутила.
— Одна женщина из органов соцзащиты меня отругала за то, что я не иду в суд с требованием о взыскании морального и материального ущерба с молокозавода, — говорит Анатолий Майков, который до последнего не терял веры в то, что Игорь Устинов все-таки сдержит слово.
Но российская Фемида повела себя точно так же, как и хозяин предприятия, — по-жлобски. Судья посчитала, что поскольку Женя не была официально принята на работу, то и претензий никаких быть не может. Свидетели, говорившие, что девочку обещала трудоустроить зам по производству Козинцева, были оспорены юристами завода — якобы в должностные инструкции Козинцевой не входило «осуществление приема кандидатов на работу», она всего лишь «выразила согласие» на то, чтобы Женя поработала (примечательно, что Козинцева, якобы не способная оформлять людей на работу, от лица Островского молокозавода в это же время заключала договоры займа на общую сумму 89 миллионов рублей! Удивительное распределение полномочий. — Ред.).
Юристы говорят, что судьей были злостно проигнорированы и Трудовой кодекс (доказать факт трудовой деятельности Жени Майковой было нетрудно), и запись в Правилах внутреннего распорядка завода о том, что «трудовые отношения возникают вследствие фактического допущения работника»! Сейчас готовится апелляция на это издевательское решение суда.
…А Островский молокозавод, видимо, благодаря щедрому инвестированию г-на Устинова, сегодня полный банкрот. Директор Татьяна Матвеева уволена. Собственник Игорь Устинов вне зоны досягаемости — больше на ночные совещания в Остров он не приезжает. А Женя Майкова живет без протеза. За минувшие два года она закончила школу, поступила в институт («Сама! Без всякого блата и льгот», — гордятся родители). Девушка учится в Санкт-Петербургском университете госуправления и права...
