Петербург — это виолончель
— Татьяна, с чего начинается день эзотерика?
— Эзотерик тоже человек, так что утром те же ритуалы, что и у всех: почисть зубы, накормить ребенка, дать еды котам.
— Татьяна, вы родились в Ленинграде…
— Да, в 1969 году. Было хорошо. Советские времена мне нравились, и сейчас я бы отдала очень многое, чтобы вернуться в те годы. Возможно, это какая-то ностальгия по детству. Было все по-доброму и хорошо. Я, наверное, сейчас как старушка: «Все было не так». (Смеется.) Я про энергетику говорю: раньше люди были добрее.
— Есть места детства, которые хочется иногда посещать?
— Когда я была маленькой, ходила во Дворец пионеров им. Жданова (ныне Санкт-Петербургский городской дворец творчества юных. — Прим. ред.), занималась вокалом, пела в хоре. Это место много для меня значит.
— Да, вы же раньше увлекались пением…
— Не то чтобы увлекалась, я профессиональная певица, у меня много работ по озвучанию сериалов. У меня когда-то была своя группа. Есть люди, которые до сих пор слушают мои песни.
— Если сравнить Петербург с музыкальным инструментом, то для вас он какой?
— Виолончель, наверное. Это глубина, информация, энергия. Опять же, если играет хороший музыкант, то Петербург — виолончель. А почему не спрашиваете, какая музыка? Я бы сказала, что это камерная музыка XVII века, хор — сильный такой, монолитный.
Места силы
— Есть в городе места, которые вам особенно полюбились?
— Петербург — это энергетический центр. Он строился на руинах более древней цивилизации. Когда я начала изучать историю мистического Санкт-Петербурга, мне попадались гравюры 1600‑х годов, изображающие что-то вроде Невского проспекта. Телеги, лошадки… А Казанский собор уже стоит! Санкт-Петербург — одно из самых мистических мест в мире. Я никогда отсюда не уеду. Это мой город, моя волна, моя энергия, моя любовь. Сам Казанский собор очень необычен — посмотрите, какие там двери огромные. Для кого они сделаны? А отверстия для дверных ручек настолько высоко находятся, что обычному человеку просто неудобно пользоваться. Исаакиевский собор — тоже древнее строение (вообще на все, что построено на руинах, на остатках древней цивилизации, стоит обращать внимание). Когда я оказываюсь там, наступает умиротворение, время идет по-другому. Набережная реки Фонтанки — спускаешься к воде и не можешь от нее «оторваться». Вода «помнит» все, что происходило вокруг, и хранит энергетическую информацию.
В городе еще одно потрясающее место — могила Матроны-Босоножки (находится на территории церкви чудотворной иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость с грошиками». — Прим. ред.). Я изначально эзотерик-скептик, но то, что я там ощутила и увидела, было очень странно. Я в первый раз почувствовала, как нарисованные ангелы могут махать крыльями. Это теперь одно из моих мест силы — территория храма, где похоронена эта женщина, которая была целителем, лечила людей. Когда у меня были вопросы, я подходила к могиле и получала ответы. Нет ни одного места в городе, где бы такое еще было. Но я сейчас говорю только про себя и свое место силы.
— Татьяна, а как человек может определить свое место силы?
— Это происходит примерно так: вы куда-то приходите и там забываете обо всем, будто какой-то провал во времени. Это оно и есть — место силы. Когда вы в нем, вам ничего не хочется, уходят все проблемы, появляется ощущение вакуума — все ваши переживания и радости исчезают, вы остаетесь наедине в самим собой. Это погружение в себя. Когда вы находитесь в месте своей силы, вы ощущается себя вне времени.
Странные локации
— В Петербурге есть места, где постоянно что-то случается, например ДТП. Можно ли эти места назвать несчастливыми?
— Да, есть точки, в которых у людей по непонятной причине отключается острота зрения, сосредоточенность, их перестает волновать, что происходит на дороге, они будто впадают в ступор, сон некий… Таких мест аномальных, где постоянно происходят аварии, в Петербурге очень много. Еще одно странное по энергетике место — Малоохтинское кладбище (здесь хоронили старообрядцев, народные легенды гласят, что на погосте собирались колдуны и ведьмы, алхимики и оккультисты. — Прим. ред.). У нас там были съемки, и аппаратура сошла с ума. На съемки принесли камеру на стабилизаторе, которая реагирует только на движение, и вот ситуация: никого нет в кадре, а камера начинает, поворачиваясь, следить за кем-то, кого никто не видит. Девочка-оператор отказалась работать. В такой ситуации люди перестают быть скептиками.
Понимаете, если мы чего-то не видим, это не означает, что этого не существует. Нельзя этого отрицать: если ты будешь яростно этому противиться, тебе в какой-то момент покажут так, что ты потом будешь очень долго просить, чтобы этого больше не было.
— Петергоф также является частью Петербурга…
— В Петергофе есть Лейхтенбергский парк (парк Сергиевка. — Прим. ред.), в котором находится довольно странный объект — Голова (скульптура. — Прим. ред.). Когда вы окажетесь около него, у вас сознание начнет по-другому жить. Первые упоминания об этом объекте были в 1700‑х годах. Но видно, что это техногенное сооружение из огромного камня, созданное явно некой машиной, — остались специфические полосы. Однако в то время (первое упоминание Головы датируется 1867 годом. — Прим. ред.) таких технологий просто не было. При этом у скульптуры абсолютно точно высечены глаза, половина носа. Есть ощущение, что левую часть лица просто не доделали по какой-то причине. И никто не пытался посмотреть, есть ли что-то внутри. Уверена, что это следы древней цивилизации: объекты такого масштаба и точности обычные люди сделать не могли.
«Мы питаемся энергией города»
— Татьяна, не секрет, что многих приезжих Петербург просто не принимает. Почему?
— Петербург выбрасывает людей с другой внутренней волной. Есть, например, радиоволна, у нее определенная частота. Есть человек — у него свои волны. Если вы приехали из другого города и ваша энергия не совпадает с энергией Петербурга, получается картина, будто вода наскакивает на волнолом. По этой же причине некоторые супруги не могут ужиться вместе — у них разные частоты, их волны не совпадают. Петербург принимает не всех. Но если он тебя принимает, то очень много дает. Можно также отметить, что люди в других регионах чувствуют идущие от нас «петербургские» частоты. Наверняка бывало, что вы приезжали в другой город, а у вас спрашивали: «Вы из Питера?» Мы, петербуржцы, какие-то особенные, другие. Что-то в нас есть особенное. Мы питаемся энергией города, и от этого никуда не деться.
«Я начала ненавидеть людей»
— Татьяна, многие вас знают по телешоу «Битва экстрасенсов». После прохождения всех этих испытаний вы с кем-то из участников съемок общаетесь?
— Поддерживаю связь с Николь, мы с ней были в разных «Битвах». Вообще, такие шоу — это бизнес, в нем нет друзей, никогда не было и не будет. Все это очень грубо, жестко, подло. Я не хочу ни с кем из них общаться.
— Если говорить о проекте: там все взаправду?
— Часть шоу всегда присутствует. Раскрою маленький секрет: с нами общались в стиле «подай-принеси». Никого не волновало, что на дворе зима, что нас везут куда-то под Москву, что кто-то хочет в туалет. Или ты настраиваешься на прохождение испытания — и тут аппаратура вырубается, и тебя возвращают в автобус. Опять нужно настраиваться, а страшно неимоверно, потому что ты боишься упустить какие-то моменты. Ты знаешь, что все это будет монтироваться и тебя могут выставить как с хорошей, так и с плохой стороны. Могут из тебя просто сделать Петрушку. Это все очень жестко.
— Если бы вас повторно позвали в похожий проект, согласились бы?
— В такой — нет. У меня психическая травма после этого проекта, я начала ненавидеть людей. Если бы я знала, что будет настолько жестко и отвратительно, никогда в жизни туда бы не пошла. Это полгода ада. Одна серия — это три дня адских съемок.
Загадочные коты…
— Недавно Петербург отмечал День петербургских котов и кошек. Татьяна, говорят, что у вас дома живут какие-то особенные, мистические коты…
— Все коты в Петербурге мистические, ибо прижились, разговаривают с барабашками и видят то, чего не видят люди. У меня коты непонятно с кем общаются, иногда смотрят в одну точку или играют с кем-то. Коты — очень странные создания. Они видят в каком-то другом спектре иные миры, объекты. У меня была кошка, которая часто смотрела в одну точку и играла с кем-то. Потом я увидела то, на что смотрела она, и мне стало очень интересно…
— А зависит как-то от породы мистическое предназначение котов и кошек?
— Нет, ни от породы, ни от цвета не зависит. Вот бедные черные коты, представляете, сколько их унижали только потому, что они такого цвета.
— А еще коты умеют успокаивать людей. Татьяна, а что кроме кошек может быть успокоительным для петербуржцев?
— Крыши! В Петербурге есть шикарные, легальные экскурсии по крышам. Я, правда, ни разу на таких не была и только мечтаю на них попасть. Пока я была только в ресторанах, которые находятся на высоте, из них видно и Исаакиевский собор, и Казанский. Вид на наши крыши — это тоже своеобразный релакс. Спасибо, что напомнили.
…и деревья-помощники
— В Петербурге есть дубы-старожилы. Можно с такими старыми, красивыми растениями обниматься, и вообще с деревьями?
— Еще как можно. Мы все изначально язычники и поклонялись духам природы. Растения все живые. Когда я была маленькая и слышала, как рубят деревья, я плакала, потому что чувствовала, как им больно. От дуба можно набирать энергию. Не знаю, как это происходит, но это работает. Ну, например, вы хорошо погуляли, утром болит голова, сил нет — обнимите дуб, и вам станет легче. Каждое дерево несет свою энергию.
Дуб — это мудрое дерево, с определенной энергией, а береза — тупая, но с ней проводят определенные ритуалы.
У Питера нет плохой погоды
— Часто говорят, что Петербург серый, как вы реагируете на это?
— Да я обожаю эту жабью погоду, когда все квакает, льется вода. Я солнце не особо люблю, а вот когда все становится серым, хлюпает, дождь идет — это потрясающе.
— А как же тогда белые ночи?
— Ну, есть и есть. Привыкла уже.
— Петербург какого сезона вам ближе?
— Хороший вопрос… Знаете, когда вы живете, живете, и вот вам уже 50, 60 лет, то вы понимаете, что не существует ничего плохого, вы просто созерцаете. Когда-то думала, что лето — это круто. А теперь я понимаю, что классно — сейчас. Завтра может не быть, поэтому я впитываю каждый день своей жизни. И мне абсолютно все равно, какая погода за окном.