Леопардовое платье — не по уставу
Конкурс на самую красивую девушку-полицейского проходит уже не первый год — его устраивают в канун 8 Марта. О поиске участниц сообщают во все отделы заранее, чтобы каждая представительница прекрасного пола могла попробовать себя в роли красавицы. Лидия Пастернак, работающая следователем в Главном следственном управлении, решила попытать счастья, хотя она давно уже не «мисс», а «миссис» — Лидия замужем, воспитывает 10-летнего сына и 5-летнюю дочку. Несмотря на рождение двоих детей, ей удалось сохранить практически модельные формы — при росте 175 сантиметров она весит 64 килограмма.
— В конкурсе участвуют молоденькие девушки-лейтенанты, которые только окончили вуз, — рассказала Лидия Пастернак «МК» в Питере». — Я подумала, что попробую выступить «на фоне» молодых. Вообще я люблю все время чему-то учиться, пробовать что-то новое, поэтому вырваться на месяц из моей обычной жизни «работа-семья» было очень заманчиво. Но главная причина в том, что я хотела доказать моим детям, что их мама тоже еще на что-то способна. Сын Даня серьезно занимается спортивной гимнастикой, дочь Таисия — фигурным катанием. Хотелось, чтобы они увидели: я не только от них требую результатов, но и от себя тоже.
Чтобы получить корону, надо было пройти несколько отборочных туров. В одном из них показать искусство стрельбы, в другом — приемы самообороны. Изначально желающих участвовать в конкурсе было около ста, но до финала дошли только шесть девушек.
— Я беспокоилась за стрельбу, потому что у нас в ГСУ не так много практики, — говорит Лидия Пастернак. — Хотя мы, как положено, тренируемся раз в месяц. Но в итоге я попала в десятку.
Финалисток освободили от службы на месяц, чтобы они готовили выступление — пели песни, ставили танец, придумывали костюм. Времени не хватало: по словам Лидии и ее партнера Андрея (полицейского из патрульно-постовой службы Адмиралтейского района), хореограф на все пары был только один, поэтому они тренировали танец самостоятельно, чаще всего уже поздно вечером, когда остальные конкурсантки расходились по домам.
— Костюм для дефиле и танца я тоже подбирала себе сама, — говорит Лидия. — Мне сначала предложили очень открытое платье леопардовых расцветок, но мне кажется, сотрудники полиции в таком фривольном виде появляться не должны нигде, даже на конкурсе красоты.
«Во время репетиции что-то хрустнуло»
Танец румба, который выбрали Лидия и ее партнер, требовал ежедневных многочасовых тренировок.
— Мы выходили из зала мокрые, — признается девушка. — Включили в наш танец по максимуму акробатических элементов — поддержки, шпагаты. Я в детстве занималась художественной гимнастикой, сейчас хожу в спортзал, поэтому сохранила гибкость. Но к таким сильным перегрузкам мой организм оказался не готов...
Чем ближе к выступлению, тем чаще Лидия стала замечать, что у нее болит спина. А на последнем прогоне во время одной из скруток внутри девушки что-то хрустнуло.
— Я думала, что просто потянула мышцу, хотя боль в спине была очень сильная, — говорит Лидия. — Во время танца на конкурсе выпила обезболивающее, но к концу танца было уже так плохо, что я дышать не могла. На дефиле мне приклеили обезболивающий спортивный пластырь, но он подействовал не сразу, поэтому я шла по подиуму и молилась, чтобы это испытание скорее закончилось. Нужно было речь произнести, а я слова вымолвить не могу, в глазах слезы, не вздохнуть. Потом, когда меня объявили победительницей и все бросились с поздравлениями, эйфория от победы помогла забыть про боль. А на следующий день я пошла к врачу, и выяснилось, что у меня сломаны два ребра! Так что теперь я сижу на больничном и залечиваю «раны».
В возвращение украденного никто не верит
Лидия хочет скорее поправиться — в Следственном управлении ее ждет куча нераскрытых дел. Пастернак занимается происшествиями в метро — расследует кражи, грабежи, разбои, преступления в сфере оборота наркотиков. Лидия говорит, что пошла в полицию, потому что с детства мечтала защищать слабых и помогать людям.
Чаще всего в метро крадут телефоны. Многие из тех, кто стал жертвами карманников, даже не пишут заявление в полицию, считая, что это бесполезно. Лидия Пастернак убеждена в обратном.
— В моем деле важно упорство, — говорит она. — Конечно, у нас в управлении не хватает людей, поэтому у каждого очень много дел. Вот приходит к тебе человек, у которого телефон пропал, конечно, может появиться мысль, мол, это мелочь, ну не убили же никого. Но «айфон» иногда стоит 70 тысяч рублей, для человека это серьезная потеря, надо ему помочь. Я над каждым таким делом долго сижу, ищу любую ниточку, за которую можно уцепиться, чтобы поймать преступника и вернуть похищенную вещь. И как это приятно — возвращать ее владельцу! Многие мне говорят: «Мы и не думали, что это возможно!» Хотя есть и обратная сторона медали — нередко приходится забирать телефоны у тех, кто «по-честному» их купил «с рук», не догадываясь о том, что они краденые.
Однажды заперли в «Крестах»
Несмотря на многолетнюю работу в полиции, Лидия считает, что не утратила женской мягкости, хотя порой ей приходится общаться с матерыми карманниками и рецидивистами.
— Некоторые из подозреваемых, глядя на меня, считают, мол, пришла тут такая молодая-наивная, сейчас мы ей устроим, — говорит Лидия. — Но они быстро понимают, что я могу быть строгой и врать мне или «заговаривать зубы» нет смысла. Мое правило — ничего от подозреваемых не скрывать, говорить все как есть. Всегда объясняю, что признание вины будет смягчающим обстоятельством в суде и учитывается при назначении наказания. Еще я считаю, что арест подозреваемого — это крайняя мера, и если есть возможность, стараюсь ее избежать. Во-первых, потому что «Кресты» еще никому не шли на пользу. У меня глаз уже наметан, я вижу, кто матерый, а кто просто оступился и больше ошибки не повторит. А во-вторых, если мой подозреваемый сидит в «Крестах», мне труднее с ним работать — СИЗО переполнен, чтобы прийти для беседы к подследственному, нужно иногда приезжать к пяти утра, чтобы получить место в отдельном кабинете для допросов. Кстати, у меня бывали и казусы. Например, как-то меня «забыли» в камере «Крестов» вместе с подозреваемым. Когда закончила допрос и постучала в дверь, чтобы меня выпустили, мне никто не ответил. Не знаю, куда все сотрудники делись. А подозреваемый ухмыляется: «Как это вас коллеги так бросили, мало ли что с вами может случиться?» Он, конечно, карманник, а не насильник, но все-таки мне стало не по себе. Хоть я и владею приемами самообороны. К счастью, он просто пошутил, а потом меня выпустили.
Коллеги и друзья шутят над Лидией — мол, ты могла бы стать героиней фильма «Тюремный романс» (фильм Евгения Татарского, в котором следователь жалеет своего подозреваемого, потом влюбляется в него и помогает бежать. — Ред.). Побегов Лидия Пастернак организовывать не собирается, но она не скрывает, что иногда очень жалеет своих «злодеев».
— У всех разная судьба, и преступниками они стали не от хорошей жизни, — считает майор юстиции. — У многих тяжелое детство, кто-то из детдома. Порой бомжей приводят на допрос, их стараюсь накормить, иногда приношу им из дома теплые вещи. Если на краже поймали молодого человека, то стараюсь ему помочь устроиться на работу. Человечность еще никто не отменял.