Мелодия ценой в 1,5 миллиона
В начале октября Ксюше Иванец исполнится 10 лет. Девочка уже перенесла три сложнейших хирургических операции. Впервые малышка попала под скальпель кардиохирургов практически сразу после рождения. Ксюша появилась на свет без легочной артерии. Это один из пороков сердца. Последняя операция, во время которой девочке поставили гомографт (трупная аорта с клапаном, обработанная специальным образом), прошла в 2010 году. Спустя пять лет протез перестал справляться со своей работой.
— Какое-то время дети ходят с гомографтами, но, к сожалению, наш организм устроен так, что потихоньку все чужое приходит в негодность. Вшитые клапан и кусок аорты постепенно кальцифицируются, становятся ригидными (жесткими. — Прим. ред.) и перестают работать, — пояснила «МК» в Питере» доктор медицинских наук, заведующая отделением рентгенохирургии ДГБ № 1 Наталия Борисова. — И тогда вновь нужно делать операцию. А это возрастающий с каждым разом риск. Хирургу приходится идти через рубцы, спайки, которых становится все больше.
То, что протез плохо справляется со своей работой, Ксюша в буквальном смысле сердцем чувствовала. Она очень подвижный ребенок. Обожает ролики, футбол. Но вынуждена была себе в этом отказывать. В последние годы максимум, что могла позволить, — три круга на роликах вокруг школы. А потом появлялись одышка, усталость. Девочка, которая уже прекрасно понимает, что лишние нагрузки — прямой риск для ее жизни, останавливалась, чтобы отдохнуть, и шла домой, где ее ждали более спокойные игры.
Восьмилетнему Гене Ширинкову, можно сказать, повезло больше. У него была одна операция. Тоже сразу после появления на свет. Мальчик родился с общим артериальным стволом. Это когда вместо двух сосудов от сердца отходит один общий. С гомографтом Гена жил 8 лет.
— Он часто жаловался на боль в груди, быстро уставал, — вспоминает мама мальчика Анастасия. — Поначалу я постоянно просыпалась по ночам и бежала проверять, дышит ли. Конечно, физические нагрузки сильно ограничили. Он, бывает, говорит мне: «Мама, давай помогу тумбочку подвинуть. Хочу помочь!» Я, конечно, не позволяю. А как разрешишь — он от бега-то сильно уставал. Немного поиграет с детьми во дворе, а потом одышка, хрипы.
Как и Ксюшиной маме, Анастасии сообщили, что протез ее ребенка пора менять. И предложили не хирургическую операцию и вшивание нового гомографта, а протезирование без разрезов. Такие операции уже несколько лет успешно делают в Германии и США. В немецком кардиоцентре проведено около 150 подобных процедур, а Америке — более 200.
Недавно врачи из Петербурга ездили перенимать опыт к коллегам из Германии. И после этого в составе международной бригады медиков готовы были прооперировать детей. Главное, чтобы нашлись деньги на современный клапан Melody («Мелодия»), который стоит 1,5 миллиона рублей. Таких денег у родителей юных пациентов не было. Помогли благотворительный фонд и петербуржцы, которые перечисляли средства с помощью СМС.
Операция без реабилитации
В конце августа Гена и Ксюша легли на операционные столы. Протезирование новых клапанов проводили профессор из кардиологического центра Берлина Стефан Шуберт и Наталия Борисова. Сделав небольшой разрез в паховой области, детям ввели в бедренные вены специальные катетеры. На их кончиках были закреплены гильзы-стенты и новые клапаны. Никаких разрезов грудной клетки, искусственного кровообращения.
— Нужно понимать, что эта процедура не заменяет хирургического вмешательства, а идет следующим этапом. Если сказать просто, сначала хирурги исправляют порок сердца, вшивая гомографт, а когда он приходит в негодность, мы исправляем то, чем исправлен порок. В имеющийся протез через вену доставляем стент, который расширяет сосуд, а потом внедряем клапан, — поясняет, как проходит операция, Наталия Борисова. — Процедура достаточно сложная. То, как идет проводник, мы видим под рентгеновскими лучами. Операция длится от 2 до 4 часов.
Есть у инновационной методики и свои ограничения. Ребенок должен весить более 30 килограммов.
— Инструмент, доставляющий клапан, довольно большой по размеру, поэтому бедренная вена ребенка должна быть достаточно широкой, чтобы его можно было ввести, — объясняет доктор.
Доноры клапана Melody — молодые бычки, у которых забирают вену с клапаном. Протез, изготавливаемый из этого «сырья» специалистами, имеет свой размер. После аннулопластики, которую делают при таком пороке сердца, как Тетрада Фалло, выходное отверстие становится слишком широким для «Мелодии». Но для юных пациентов с гомографтом (его ставят при других пороках) это спасение. Есть у этой методики и явные преимущества перед хирургической операцией. Во-первых, клапан вводится без разрезов. Во-вторых, в отличие от протеза, изготавливаемого из человеческой артерии, клапан, взятый от бычка, лучше приживается. Следующая процедура по замене может понадобиться, лишь когда ребенок станет уже взрослым человеком, а не через 5–8 лет, как это происходит сейчас.
— Эта методика молода, но очень перспективна, — считает Наталия Борисова. — Она позволяет избежать многократных операций с хирургическим вмешательством.
Преимущества и в другом. По уверению немецких специалистов, ребенок с таким инновационным протезом может выдерживать почти такие же нагрузки, как дети со здоровым сердцем. Однако наши врачи все же советуют поберечь детский организм. Но тоже уверены: пусть пациент и не станет профессиональным спортсменом, но кататься на велосипеде, бегать, прыгать для собственного удовольствия сможет. И, что удивительно, гораздо раньше, чем после обычной операции по замене клапана.
Ксюшу и Гену после протезирования на сердце оставили в больнице скорее для перестраховки, нежели из необходимости. Если после предыдущих операций дети проводили сначала в реанимации, а потом в простом отделении около месяца, а то и больше, в этот раз они уже через два дня были выписаны.
В листе ожидания десяток пациентов
Сейчас Гена и Ксюша привыкают к новым ощущениям — отсутствию болей в груди и ровному дыханию после нагрузок.
— Ксюша катается на роликах и уже делает больше кругов, чем раньше. Но она девочка серьезная, понимает, что лучше быть аккуратной, не перегружать организм, поэтому много не бегает и не прыгает, — сообщила «МК» в Питере» мама юной пациентки Людмила. — Она прекрасно себя чувствует. А когда услышала, что дети после таких операций могут и спортом заниматься, сказала, что будет готовиться к карьере спортсменки.
В отличие от Ксюши, которая уже начала ходить в школу, Гена пока что под присмотром матери отдыхает дома.
— Я решила немного перестраховаться, — признается мама мальчика Анастасия. — Хотя самочувствие у сына прекрасное. Раньше жаловался на боли, а теперь их нет. Аппетит появился. Спасибо, что нам подарили спокойные годы. Врачи, сказали, что пока человек растет, операция не понадобится. Так что будем взрослеть спокойно.
Гена и Ксюша — питерские первопроходцы, на операцию которых деньги собрали благотворители. Но в замене легочного клапана нуждается еще с десяток юных пациентов.
— Надеемся, что на следующий год эта методика будет внесена в бюджет города и нам дадут несколько квот на проведение такой операции. В нашем листе ожидания на сегодня 10 человек. Это дети, у которых протезы уже нуждаются в замене, а потом будут подрастать очередные ребята. Процедура найдет своих пациентов, — уверена врач.
Сколько их
Врачебная статистика говорит о том, что на каждую тысячу новорожденных 8–10 младенцев имеют тот или иной порок сердца. Ежегодно в Петербурге рождается около 65 тысяч детей. То есть примерно 520 из них становятся пациентами кардиохирургов.
Не слишком ли дорого?
Поначалу может показаться, что 1,5 миллиона рублей — большая сумма за одну операцию. Но все познается в сравнении.
— Хирургическая операция может стоить дороже, чем эндоваскулярная. Ведь надо учитывать и реабилитационный период, и работу бригад — трансфузиологов, реаниматологов, хирургов, кардиологов и т. д. Если все это сложить, получается один к одному, но хирургическая операция несет больший риск для организма, — объясняет Наталия Борисова.
~ Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга ~