За Шпака теперь ратуют на митингах сотни горожан, а письма президенту в его защиту пишут десятки именитых «звезд» — от Михаила Пореченкова до Андрея Макаревича. Детская сказка про доброго доктора Айболита и злого Бармалея, который мешает ему спасать животных, абсурдным образом воплотилась в российской реальности.
Собачье чутье наркополицейских
В России адекватный наркоз для животных — вне закона. Оперируя больную собаку или кошку, ветеринары вынуждены использовать либо запрещенный кетамин, либо — «легальный» спирт, который несчастного зверя всерьез не обезболит. Уже несколько лет многие врачи попросту подставляют себя под уголовную статью, вводя животным единственно возможный, но запрещенный наркоз. Если они не делают этого, то их смело можно обвинить по статье жестокое обращение с животными, считают владельцы животных.
27-летний ветеринар из Петербурга Александр Шпак ничем не отличался от своих коллег. Но именно он стал первым, кого, словно опасного уголовника, осудили на 8,5 лет колонии за наркоз для кошек и собак.
Питерские наркополицейские, руководствуясь, видимо, почти собачьим оперативным чутьем, наблюдали за Александром целых два года.
— Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) внедрила в коллектив ветеринаров своего сотрудника, — рассказывает адвокат Шпака Евгений Черноусов. — По легенде, оперативник якобы являлся ветврачом Андреем из Перми. Он ездил с ветеринарами на ежегодные зоотурслеты, вынюхивал информацию, втирался в доверие к Шпаку.
На лоне природы переодетый полицейский быстро сдружился с ветеринаром.
— Саша любит спорт, и этот тоже оказался спортивным, — вспоминает Раиса Шпак, мама Александра. — Они вместе на этих слетах участвовали в соревнованиях по баскетболу, волейболу, перетягиванию каната. Саша вообще очень дружелюбный человек. Это его и погубило.
По словам адвоката, на второй год «спецоперации» «пермский ветеринар» устал ходить в походы, перетягивать канаты и лезть в душу «коллегам». Пришло осознание, что раскрытие века проваливается — никаких доказательств отлаженного канала наркотрафика Финляндия — Петербург не находилось.
— Они даже прослушивали телефон Шпака — впустую: ну не сбывал тот кетамин наркоманам! Не организовывал канал поставки наркотиков! Ни одного случая не выявили, ни одного человека не нашли! — возмущается Евгений Черноусов.
Видимо, картина у наркополицейских складывалась нездоровая — положить столько времени зазря для системы непростительно.
— Им надо было срочно спасать свое положение. И тогда внедренный «ветеринар» начал провоцировать Шпака. Давил на жалость — дескать, в глухой Перми кетамин не достать, а бедным зверушкам нечем делать наркоз. «Помоги достать!» — молил новоявленный друг. А Александр думал, что помогает коллеге из захолустья лечить животных. 28 июля 2010 года он купил ему три флакона кетамина за 2800 рублей каждый. И чуть позже, 13 октября, — еще один флакон. Шпак просто помогал и даже не сомневался: кетамин идет только на операции животным.
Александра задержали сразу после того, как он передал «другу» флакон кетамина. Было возбуждено уголовное дело по статьям «Покушение на незаконный сбыт психотропного вещества в особо крупном размере» (ч. 3, ст. 30, ст. 228.1, ч. 3, пункт «г» УК РФ) и «Незаконное хранение психотропного вещества без цели сбыта в крупном размере» (ч. 1, ст. 228 УК РФ). Ветеринара, продававшего кетамин для кошек и собак, судили как настоящего барыгу.
Ветврачи на ВMW не ездят?
— Первые четыре заседания сына строго спрашивали: на какие это деньги он купил себе BMW? — рассказывает Раиса Шпак, мама Александра. — Дескать, наверное, торговал наркотиками налево и направо! А Саша стоит, глаза опустил, молчит. Даже за себя постоять не может. Тогда я говорю: «Сынок, сказал бы, что машина старая, подержанная, купленная за 300 тысяч рублей». Он, когда ветеринарный университет закончил, то занял у папы и купил. Мы, наверное, его неправильно воспитали. Надо было учить его быть наглым, недоверчивым, хитрым. А когда стараешься из ребенка сделать хорошего человека и в конечном итоге получаешь такое — это очень больно...
Ветеринарный врач — профессия специфическая. Александр, по словам близких, мечтал лечить зверей еще с детства.
— У нас дома всегда были животные — от кошек до домашних крыс. Когда Саше было 16, умерла наша собака — от рака. Сделали операцию, но она не выжила. Тогда Саша укрепился в мысли стать ветврачом. Поступил на бюджет в Академию ветеринарной медицины, отучился, поступил в аспирантуру. После операций приходит домой и весь сияет: «Мама, посмотри на эти ручки золотые — такая тяжелая операция была. Но мы спасли кошку!»
С первого дня судилища над Шпаком его поддерживали коллеги, правозащитники, владельцы животных, юристы. Все ждали оправдательного приговора. Представить, что ветеринара, спасающего животных, осудят точно так же, как наркоторговца, было немыслимо.
— Очевидно, что в действиях наркополицейского «ветеринара Андрея» была провокация. А согласно закону, доказательства, которые были добыты путем провокации, — должны быть признаны недопустимыми, — объясняет адвокат Черноусов.
Однако Выборгский райсуд решил, что «умысел Шпака был направлен не на оказание ветеринарной помощи животным, а на получение материальной выгоды». Его приговорили к 8,5 годам реального (!) заключения. В зале суда на ветеринара надели наручники и отправили за решетку.
— Саша только опустил голову и тихо сказал мне: «За что?» — вспоминает Раиса Шпак. — Помимо лишения свободы, ему запретили десять лет работать в ветеринарии... До сих пор не верится, что такое возможно! В каждом доме есть наркоторговцы. Их адреса в Петербурге всем известны. Но такие квартиры крышуют — наркобизнес процветает. А моего сына — в тюрьму, к уголовникам!
Защита ветеринара подала кассационную жалобу. Вступит скандальный приговор в законную силу или нет — теперь зависит от позиции петербургского Горсуда. Судебное заседание должно состояться на днях.
«Не сбывайте наркотики кошкам»
На месте Александра Шпака мог оказаться любой ветеринар страны. Ведь ситуация с наркозом для животных в стране — абсурдная.
— Минсельхоз и Минздрав в 2004 году совместно издали документ, который подтверждает, что в ветеринарии есть только один легальный препарат, считающийся наркозом для животных, — кетамин, — рассказывает Ирина Новожилова, президент Центра защиты прав животных «Вита».
Между тем еще в 1998 году кетамин запретили, включив его в список наркотических веществ, а из списка лекарственных препаратов ветеринарии — убрали. В 2003 году начались массовые гонения на врачей со стороны Госнаркоконтроля.
— Тогда в Москве возбудили 26 уголовных дел в отношении ветеринаров, и по большинству из них я осуществлял защиту. Борцы с наркоторговцами так же, как и сегодня, провоцировали врачей — вызывали на дом к больной кошке или собаке. И когда ветеринары набирали в шприц кетамин — заковывали их в наручники! «Да кому я сбываю?» — ошарашенно смотрели ветеринары. В ответ: «Вот кошке, собаке и сбываете!» — вспоминает адвокат Евгений Черноусов.
— На одном суде обвинение пыталось пояснить, что сбыт наркотика произошел путем инъекции кетамина собаке, — серьезно слушать этот бред невозможно, — рассказывает Ирина Новожилова, президент Центра защиты прав животных «Вита».
В стране разразился скандал. По словам адвоката Черноусова, благодаря резонансу почти все дела в итоге прекратили за отсутствием состава преступления. Под натиском общественности премьер-министр Михаил Фрадков подписал изменения в законе — использовать кетамин все же разрешили. Но на таких жестких условиях, что, по сути, ветеринары получили вежливый отказ.
— Разрешили использовать кетамин только юридическим лицам, только под охраной, сигнализацией, хранить только трехдневный запас и так далее... 75 процентов врачей ветеринаров — частнопрактикующие. Но из тех 25 процентов, которые образовали юридические лица, никто не смог за годы оформить лицензию на использование кетамина — настолько немыслимые требования в законе, — уверена Ирина Новожилова. — По факту кетамин запрещен. Но все до единого ветврачи работают только с ним, иначе их надо обвинять по статье «жестокое обращение с животными»! Кто решится сделать животному операцию без наркоза — тот садист. Мы в чудовищном положении. В цивилизованных странах есть другие виды наркоза для животных, но они все в России под запретом. Мы позоримся на весь мир — бегемот в Калининграде сидит и ждет, когда наркополицейские наиграются в свои игры.
Безумие законодательства
История с гиппопотамом Глясиком действительно выставила Россию в некрасивом свете. Глясик умирал в зоопарке от зубной боли — его клык рос в обратную сторону. Но вся анестезия, которая могла помочь Глясику, — находилась в реестре наркотических средств. Никто не хотел «подставляться» под уголовную статью и помогать бегемоту с наркозом, ведь препарат ему был необходим действительно в особо крупном размере — пол-литра. Бегемот страдал и ждал до тех пор, пока история не стала публичной.
Судебная практика последних лет показывает: в России царит какое-то законодательное безумие — за убийство человека подсудимый может легко отделаться условным сроком, а за кражу ноутбука — отправиться на нары. Недавно «МК» в Питере» писал о диком по своей мягкости приговоре: возвращавшийся с выпускного банкета железнодорожник Алексей Богданов просто так лишил жизни случайного прохожего и получил за это лишь 2 года исправительных работ. И судья ничего не мог поделать — такой гуманный приговор продиктовал ему закон. Напротив — жесткий приговор Александру Шпаку тоже надиктовали слишком абсурдные правила.
Кстати
1 марта 2012 года на Украине вернули кетамин в список разрешенных препаратов. В эти дни в Питере как раз зачитывали приговор ветеринару Шпаку.