Опасные капли дождя
Red Bull Air Race уже 10 лет гастролирует по миру. Эту гонку часто сравнивают с автомобильной «Формулой-1». Тот же принцип чемпионата с этапами в разных частях света. А главное — те же бешеные скорости на трассе, и даже выше. Организаторы искусственно ограничивают максимально допустимый разгон — не более 370 километров в час. За превышение штрафуют, чтобы не провоцировать пилотов на их легких самолетиках к опасным маневрам.
Этап в Казани состоялся 22–23 июля. Это была примерно середина мирового турнира. И казанская погода сильно спутала карты гонщикам.
Соревнования проходили на трассе, которую выстроили на реке Казанке. Там выросли надувные пилоны. Их летчикам нужно было проходить как в слаломе, разворачивая самолет то боком, то параллельно воде. В середине круга пилоты эффектно уходили ввысь, переворачиваясь в мертвой петле.
14 пилотов соревновались в классе мастеров. Еще 9 — в группе «Претендентов». Но за кого болеть? Россиян среди асов не было. Казанская публика разделилась в предпочтениях. Кто-то следил за полетами лидера гонки — японца Ёсихиде Муроя. Но это был не его этап. В воскресенье — основной день состязаний — над Казанью зарядил дождь. Гонку чуть было не отменили. Пропеллеры гоночных самолетов крутятся почти со скоростью звука. И столкновения с каплями дождя для них «травмоопасны». К тому же из-за плохой видимости снижаются скорости. А погода то ухудшалась, то улучшалась. Пилоты нервничали, не зная, кому повезет, кому нет. Японцу не повезло. Он летел в дождь. И в итоге даже не вышел из первого круга, не набрал ни одного очка.
— Я готов соревноваться с соперниками, но не с погодой, — обиженно сказал Муроя, выбравшись из самолета.
Авиагонки как способ найти родственников в России
Другим любимчиком казанских зрителей был канадец Пит Маклауд. Молодой красавец оставил дома беременную жену, примчался в Россию, показал лучшее время на казанской трассе, но в финале занял второе место.
Наконец, третьим любимцем российских болельщиков мог стать француз, на четверть русский Николя Иванофф. Его дед — Николай Иванов — еще до революции эмигрировал на Корсику.
— Может быть, теперь обо мне узнают в России, отыщутся наши давно потерянные родственники. Хотя фамилия Иванов слишком распространенная у вас… — размышлял француз перед стартом.
А выиграл в итоге 57-летний американец Кирби Чемблисс, самый старший пилот гонки, которого все называют «дедушкой».
Из пилотов в судьи
На гонке не было российских пилотов. Но зато был российский судья. Петербуржец Сергей Рахманин — ас высшего пилотажа, последний чемпион СССР и дважды чемпион мира по аэробатике. Несколько лет назад (в сезонах 2007–2010) он выступал в гонках Red Bull Air Race.
— В 2005 году я второй раз стал чемпионом мира по высшему пилотажу. И вскоре, в 2006-м, после неудачной попытки проведения гонки в Питере (тогда соревнования на Неве были отменены за день до начала из соображений безопасности. — Ред.) меня пригласили в Red Bull Air Race, — вспоминает Сергей Рахманин. — Сначала позвали на тренировочный сбор. Я съездил в Америку, в Аризону, полетал там на наших спортивных самолетах — Су-26 и Су-31. На такой гонке на них, конечно, сложнее летать. Потому что они, как хороший инструмент, предназначены для высшего пилотажа, а не для всего подряд. И в пилотаже они точно были лучшие. На втором сборе в Мадриде я уже пересел на Edge 540 (один из трех типов самолетов, на которых летают спортсмены в гонках Red Bull). И потом начал выступать.
Летал Сергей четко, красиво, но порой не хватало скорости. У питерского пилота возникли трудности с самолетом. У большинства других команд гоночные машины свои. А Рахманину «летательный аппарат» предоставили организаторы. Судя по всему, они очень хотели видеть российского летчика на своей гонке.
— Хорошо, конечно, что они вообще мне самолет дали. Но я был ограничен в средствах, чтобы сделать его быстрее. Не хватало времени. Все необходимые работы можно было выполнять только за границей, где я никого не знал, — объясняет Сергей. — Мы более-менее начали с этим справляться только к 2010 году. То есть несколько лет потребовалось, чтобы адаптироваться, а главное — понять, как сделать самолет быстрее.
По действующим правилам в целях безопасности командам запрещено что-то модифицировать в двигателях самолетов. У всех они одинаковые. Но техники могут дорабатывать многие другие детали, чтобы уменьшать сопротивление и улучшать обтекаемость борта.
— Это как в «Формуле-1»?
— Сложнее. Там за каждым болидом стоит очень большая команда. А у нас, например, было три человека. Конечно, имелся бюджет, контракт с организаторами. Но самолет требовал постоянного внимания. Мы иногда по месяцу жили в США (там проще всего обслуживать такие машины). Уезжали туда и каждый день, как на работу, ходили к самолету, чтобы улучшить его.
После 2010 года у авиагонок Red Bull случился перерыв. Возобновились они только в 2013-м. Тогда сильно поменялся регламент, стало меньше пилотов. Сергей не попал в их число. Но вскоре его позвали судить чемпионаты. Так что этот сезон в судействе для него уже третий. А кроме того, Рахманин продолжает работать в гражданской авиации: он — второй пилот в авиакомпании «Россия».
Скорость против красоты
— Почему нет российских летчиков в гонках Red Bull?
— Это не ко мне вопрос, — сухо отрезал Рахманин.
— Но есть хотя бы те, кто мог бы тут выступать?
— С определенной подготовкой да. Но прямо сейчас готовых пилотов для этих соревнований нет. Любое дело можно разбить на две части. Это база, от которой нужно отталкиваться — в данном случае пилот, который имеет лицензию, понимает, как летать, имеет большой опыт в высшем пилотаже. А дальше необходима практика, ориентированная на конкретные задачи. Обычно пилот летает на высоте не ниже 100 метров. Ниже у нас штрафуется. А здесь (в гонках Red Bull) надо летать на высоте 15 метров. Соответственно, и пилота надо к этому подготовить, потому что все по-другому получается. И разница тут примерно как между фигурным катанием и бегом на коньках. Аэробатика — это красота, а гонка Red Bull — прежде всего скорость. Нельзя же фигуриста взять и заставить бегать, ему нужно тренироваться. Так и здесь.
— Почему тогда российские пилоты так не готовятся? Не заинтересованы в этих соревнованиях?
— Не знаю, может, система отбора такая, но почему-то не попадают наши пока. Насколько я знаю, Антон Беркутов пилот высшего пилотажа, член сборной России по самолетному спорту, с ними (организаторами гонки Red Bull. — Ред.) взаимодействовал, ездил даже готовиться, но почему-то в гонках не участвует.
— А вы могли бы снова выйти на старт?
— Теоретически мог бы. Медкомиссию пока прохожу. К такой гонке, к таким нагрузкам нужно иметь физическую, летную подготовку. На 20 процентов ее можно в физкультурном зале получить. А остальное только при полетах. А до практики — до реального участия в этой гонке — все-таки нужно большой путь пройти: найти самолет, понять, что все серьезно. Там масса сложно решаемых вопросов. А смогу ли я сесть в самолет и полететь? Наверное, смогу.
— Господдержка в этих соревнованиях, судя по всему, бессмысленна?
— На господдержку тут рассчитывать не стоит. Да и неправильно это. Государство должно заботиться о другом — о детях, о стариках. Если сказать людям, что миллион был потрачен на то, чтобы самолет стал быстрее на 2 секунды на треке, никто не оценит. Этим должны заниматься коммерческие структуры, как в «Формуле-1».
Больше о гонке, трассе и пилотах читайте (и смотрите фото и видео) в наших группах в социальных сетях vk.com/mkvpitere, facebook.com/mk.v.pitere.
Кстати
Во время гонки в Казани особенно много работы было у команды, которая восстанавливает воздушные пилоны — ворота для самолетов. За два дня соревнований крыльями самолетов их «срезали» 68 раз. Хотя обычно за всю гонку уничтожается лишь 15–20 пилонов. На восстановление одного пилона у команды из 5 человек уходит в среднем всего 60–90 секунд.
