Усилием боли
— Всего в гонке участвовало 10 спортсменов из Германии, Австрии, Бразилии, Франции, Таиланда. Не так много людей готовы решиться на подобный экстремальный марафон, — рассказывает Алексей Щебелин. — Например, мой соперник бразилец Марсело Флорентино Соарес каждый день добирался на велосипеде до конца очередного этапа со слезами на глазах. Но очень «терпежный» парень оказался.
Вообще-то проехать хотя бы один этап этой велогонки — уже достижение. Весь путь организаторы поделили на 14 отрезков, от города к городу: самый короткий — 319 километров (от Екатеринбурга до Тюмени), самый длинный — 1400 (от Читы до Свободного). Проедешь один отрезок — будет нормальный отдых, гостиница, массажист. Отоспишься, а на следующий день снова на велосипед — покорять очередной этап. И так вплоть до Владивостока. Некоторые спортсмены без отдыха и сна крутили педали по 37 часов.
— Если честно, физически подготовиться к такому марафону невозможно, — говорит Алексей Щебелин. — Не будешь же каждый день наматывать на велосипеде по 400 километров! Поэтому я тренировался в обычном режиме, а за месяц до старта проехал 845 километров вокруг Ладоги, чтобы понять, с какими проблемами могу столкнуться во время ультрамарафона.
Оказалось, одна из главных трудностей — боль. И она дала о себе знать уже после первого этапа (Москва — Нижний Новгород протяженностью 418 километров).
— Мышечная боль — это ерунда, к ней все готовы, — признается спортсмен. — Хуже, что вдобавок начинает болеть «пятая точка», на которой от велосипедного седла появляются мозоли. Правда, за неделю к этому как-то привыкаешь. А еще беспокоят колени и руки. Но я это предусмотрел: на колени наклеивал специальные эластичные пластыри, которые снимали нагрузку со связок, а на руки надевал толстые перчатки и наклеивал дополнительную обмотку на руль. Становилось полегче. Но самое страшное — ступни. Во время кручения педалей пальцы ног постоянно ударяются внутри о туфли. Со временем из-за этих микроударов и перепадов температуры пальцы опухают, а стопы начинают ужасно гореть. Терпеть невозможно, я чуть не умер от боли. В конце концов попросил механика, чтобы он отрезал мне носки туфель. Сначала мои соперники смотрели на меня, как на дурачка, мол, некрасиво так ехать, с пальцами наружу. «Ну и что, — думал я. — Когда доберемся до Владивостока, посмотрим, кому красиво, а кому удобно». Кстати, никто из моих соперников так и не последовал моему примеру, хотя ступни болели у всех.
Велосипедистов в пути сопровождал микроавтобус с командой, в которую обязательно входили личные врачи-массажисты, механики.
— Уже после 200–250 километров забываешь обо всем, устаешь так, что уже ничего не хочется, — говорит Алексей Щебелин. — Поэтому я просил свою команду вовремя меня кормить. Каждые 15–30 минут ел специальные энергетические батончики. И так в течение 23 дней. Поглощал их килограммами, даже челюсти уставали. Думал, батончики мне опротивят. Но нет. Кстати, другие спортсмены по сравнению со мной питались как-то мало. Но лучше съесть больше, чем потерять силы и сойти посередине дистанции. И я, кстати, несмотря на обильное питание, за время гонки даже похудел на 6 килограммов.
«Спать — это нечестно»
Многие соперники Алексея Щебелина еще и спали меньше, чем он. Например, один из велосипедистов за 37 часов пути поспал всего минут 15.
— Я выбрал другую стратегию, — рассказывает Алексей. — Помню, у нас был этап протяженностью 1100 километров. Я проехал 450 километров и лег в машину сопровождения на 1,5 часа отдохнуть. Когда целый день крутишь педали, то из-за огромной усталости засыпаешь мгновенно. В итоге я отдохнул, и это помогло мне быстро догнать соперников, которые за время моего сна пусть и вырвались вперед, но были уже вареными. Потом один австриец сказал мне, что спать — это нечестно, мол, гонка экстремальная, а значит, надо ехать до последнего. Но вообще-то каждый решает сам, как преодолевать дистанцию. Главное — быть первым. В остальном все ехали очень дружно, даже общались в пути, если представлялась такая возможность.
Но часто было не до разговоров. Взять хотя бы погоду: где-то недалеко от Читы спортсменам пришлось 20 часов ехать под дождем. Тяжело дался и один из участков на Урале.
— Там сплошные перевалы, — вспоминает Алексей Щебелин. — Один из моих соперников — таиландец — потом говорил, что решился на российский ультрамарафон только потому, что думал, у нас нет гор, а значит, и тяжелых участков трассы. Он сильно ошибся... У каждого были свои способы преодолевать трудности. Я, например, мысленно общался со своим талисманом — маленьким бегемотом Кузьмичом, который сидел у меня на руле. Но однажды в пылу гонки он потерялся, а я не сразу и заметил. Выручил механик, который иногда садился на велосипед прокатиться пару километров. Он-то и увидел моего Кузьмича, который валялся на трассе, а на него наезжали фуры. Он вытащил бегемота и привез его ко мне всего чумазого.
Другие отвлекались, любуясь российскими пейзажами.
— Оказалось, у нас в стране очень хорошие и чистые дороги, я даже ни разу не проколол колесо, — рассказывает спортсмен. — Поэтому наблюдать за природой было легко. Иностранные спортсмены делились потом, что их особенно поразил Байкал, мимо которого мы проезжали, и Хабаровский край, который вообще напоминает Швейцарию.
Спортсмен для галочки
До финиша добрались не все: кто-то сошел с дистанции из-за травмы, кто-то физически не смог преодолеть путь до Владивостока.
— Помню, проехав первые две тысячи километров, я с ужасом подумал: как мне выдержать еще семь тысяч? Это же невозможно, — вспоминает Алексей Щебелин. — Оказалось, все реально. Главное, перебороть себя, не сломаться в кризисные дни, когда все болит, нервы натянуты, а в голове одна мысль: «Зачем я вообще в это влез?».
Если бы Щебелин сошел с дистанции, то в следующей гонке вдоль Транссибирской магистрали (она пройдет в 2017 году) Россию, скорее всего, никто бы не представлял. С велоспортом у нас сейчас вообще все очень нехорошо. Несколько лет назад в стране практически одновременно создали несколько профессиональных команд, включая «Катюшу» и ее молодежный состав «Итера-Катюша», где Алексей Щебелин был тренером.
— Получилась странная ситуация: команд много, а набрать в них особо некого, — признается Алексей Щебелин. — Поэтому принимали даже тех, кто нормального результата показать не мог, но зато закрывал «дырку» в составе. В итоге побед мало, а расходы на спортсмена, которого взяли для галочки, огромные. Минимальная зарплата — 500 евро в месяц, плюс сборы, перелеты, покупка велосипедов, которые стоят до миллиона рублей. Это выкинутые деньги, которые можно было бы пустить на развитие детского спорта. Вместо этого мы сейчас остались у разбитого корыта: молодых звезд крайне мало, а команд вообще практически нет. Большинство расформированы по причине отсутствия результатов.
Нет ничего удивительно, что в стране не хватает успешных велосипедистов: тренироваться-то им практически негде. По закону дети до 12 лет не могут на велосипеде выезжать на дорогу. А велотрек в Петербурге только один. Но даже те спортсмены, которые находят места для тренировок, сталкиваются с еще одной проблемой: прокормить себя, крутя педали, в России не получится.
— Раньше у нас в стране было порядка 15 международных стартов, — говорит Алексей. — Например, Гран-при Сочи, «Тур Адыгеи», «Пять колец Москвы». Но теперь их отменили. Проведение многодневных шоссейных гонок требует много денег, которых у государства больше нет. За первое место в этих международных соревнованиях давали порядка 2,5 тысяч евро. Благодаря таким гонкам, на которых спортсмены могли заработать, они жили, содержали семьи. Я знаю, что из-за отмены международных соревнований многие вообще ушли из профессионального спорта. А ведь они могли бы представлять нашу страну... Правда, мы все-таки не теряем надежду, что все еще изменится к лучшему. Но, чтобы она сбылась, надо уже сейчас начинать вкладываться в самых маленьких спортсменов. И строить современные велопарки. Возможно, вскоре такой парк появится в Приморском районе. Город уже выделил под него землю.
