Смех и слезы
— Когда вы решили, что будете клоуном?
— Мне было 20 лет. Я проснулся однажды и понял, что хочу быть клоуном. Все остальные профессии были для меня слишком скучны. Для клоуна главное — чувство свободы. Так что для меня это очень подходящая работа.
— А откуда такое стремление быть свободным? Может, так вас воспитали родители?
— О нет! Возможно, родители и повлияли на мое мировоззрение. Но, скорей всего, обратным путем. Они — викторианские католики. И этим все сказано. Мне все запрещали, воспитывали меня крайне строго. Вернее, пытались воспитывать. Но я всячески этому сопротивлялся. Я начал курить в 9 лет. И в поисках свободы травился довольно долго. В 15 сбежал из дома и начал путешествовать. В том числе несколько лет по Африке, откуда я родом. В общем, вкусил дух настоящей свободы. Сейчас молодежь другая. Им не надо ни против чего восставать.
— Сегодняшним молодым людям проще жить?
— Сложно сказать. Сейчас все по-другому. Сегодня благодаря современным компьютерным технологиям коммуникация между людьми стала доступней. Но в то же время обычные люди на улицах большинства крупных городов, и Петербург не исключение, кажутся мне закрытыми. Очень мало дружелюбия. А клоуны и нужны как раз для того, чтобы помочь людям открыться навстречу друг другу. Не знаю, смог ли я помочь людям, пришедшим на мой мастер-класс в Петербурге. Не уверен, что я хороший учитель, поскольку меня самого никто не учил клоунаде. Но зато я хороший клоун.
— Что значит «хороший клоун»?
— Этот тот, кто умеет не только рассмешить людей, но и заставить плакать. То есть вызвать сильные эмоции. Нужно почувствовать плохое, чтобы оценить хорошее.
— А где вы черпаете эмоции?
— В каждом городе есть очень хороший магазин, где продаются эмоции. Иду и покупаю… Все эмоции спрятаны в вашей голове! Надо просто уметь их почувствовать.
«Мой путь был усыпан розами»
— Вы выступали в «Снежном шоу» у Полунина. Но при этом никогда не работали в цирке. Почему? Интересно было бы вам попробовать себя, например, в Цирке дю Солей?
— Цирк — династийное искусство. Работа в нем — это конвейер. Я не представляю, как можно выходить на протяжении длительного времени в одном и том же месте с одними и теми же номерами. А что касается Цирка дю Солей, то там, мне кажется, все немного заморожено, и клоунада теряется. В этом цирке очень узкий диапазон жанров, и клоуны не выходят за рамки.
— Что для вас было самым сложным в начале пути?
— Поначалу я все ждал, когда же стану знаменитым (смеется). Если честно, мой путь был усыпан розами. Это был самый свободный период в карьере. Ведь я начинал с уличных представлений. Не был зависим от денег. Сейчас, когда у меня есть контракты, обязательства, расписание, я волнуюсь, соберет ли шоу достаточно денег.
В каждом офисе есть клоун
— Почему, на ваш взгляд, многие люди боятся показаться глупыми?
— В Англии мы называем это «держать марку». Очень важно, как ты выглядишь. Люди боятся отличаться друг от друга, быть другими. Что будет, если кто-то пойдет по улице, странно танцуя? Я раньше очень любил провоцировать людей подобными способами. Но сейчас это делаю только на сцене.
— Про человека, который ведет себя не как все, могут сказать: «Психушка по тебе плачет!» Общество с раннего возраста подавляет в детях индивидуальность…
— Это вполне ожидаемо. В 60-е годы был большой взрыв, когда сломалась система «нормальностей». И мне очень жаль, что в сознании людей это время ассоциируется с хиппи, наркотиками, потому что само это движение было шире. Это был именно дух свободы, благодаря которому появилось много замечательных явлений в искусстве, много прекрасных музыкальных групп — «Битлз», «Роллинг Стоунз»...
— А какую музыку вы любите?
— Мне нравятся разные стили. Я сам играю на разных музыкальных инструментах. Тоже научился этому сам.
— О каких ваших талантах мы еще не знаем?
— Я хорош в постели (смеется). Неплохо пишу стихи. Еще я хороший плотник. На моей родине, в Зимбабве, в лесу, я построил пятиэтажный деревянный дом. Правда, к сожалению, правительство его разрушило.
— Чем вы им насолили?
— Я выступал там со своими шоу и посвятил президенту Мугабе номер с фейерверком в заднице. В Зимбабве тысячи «черных» заставили голосовать за него под страхом смерти. И, конечно, я не мог этот факт обойти в своем шоу. Но на этом представлении везде были шпионы, которые следили за мной.
— Почему в мире больше политиков, чем клоунов?
— Правда? Мне кажется, что большинство политиков — это переодетые клоуны. Просто они не признаются в этом. В каждом офисе есть клоун. Иногда два. В правительстве любой страны их много. Вообще политики — все клоуны.
Мир лживых ценностей
— Есть темы, которые вас особенно волнуют?
— Меня очень волнует загрязнение окружающей среды. Волнует упадок современного искусства. Стало очень мало хороших фильмов. Не знаю, что должно произойти, чтобы ситуация изменилась.
— Каким бы одним словом вы охарактеризовали современное общество?
— Оно кажется мне утомленным…
— Есть мнение, что западное общество погубит политкорректность.
— Да, мне есть что сказать по этому поводу. В обществе творится что-то ужасное: двойная мораль, лживые ценности. Мне категорически не нравится, что сейчас нельзя произносить очень много слов: «нигер», «лесбо» и т. д. Эти слова были придуманы, чтобы относить людей к той или иной категории. Но сейчас их не рекомендуется употреблять, считается, что такие слова унижают. При этом в своей среде эти люди именно так называют друг друга, а вот если ты не один из них, то тебе так выражаться нельзя. Но не думаю, что политкорректность погубит общество. Слишком много всего еще более ужасного творится вокруг. И ничего не меняется… Только все усугубляется. Капитализм по-прежнему управляет миром. На земном шаре слишком много людей. Вокруг творится самый настоящий бардак, в котором участвуют все. Мир полон дерьма, и никто не хочет его убирать.
— Вы мастер провокаций. А что такое провокация в семейной жизни, в отношениях?
— Это должно быть ежедневное «Где мои носки?»
— Но разговоры о носках происходят в большинстве семей…
— Тогда нужно разъехаться. Если разговоры только о носках, возможно, не стоит быть вместе.
— А что главное в отношениях?
— Люди должны делать то, что их радует. Отношения неизбежны на протяжении всей нашей жизни. Вы встречаете людей. Иногда с ними живете. Думаю, важно, чтобы в отношениях было хорошо двоим.
— У вас есть дети?
— Четверо. Сыновьям — 23 и 37 лет, дочкам — 27 и 40. Двое из них — со мной в шоу. Когда они были маленькие, я на них зарабатывал. Они трудились бесплатно. Одного ребенка я заставил работать, когда ему было 6 месяцев, а другого — даже до его рождения.
«Мое шоу ждут на кладбище»
— У вас столько масок, столько образов. Не путаются они в голове?
— Они все время спорят, кому из них выходить на сцену. Вы бы не хотели жить в моей голове.
— А нет ли желания сделать свое шоу на телевидении?
— Хм… Оно называлось бы: «Выключи меня!» Да нет… Я же не буду бегать и просить: «Возьмите меня на телевидение! У меня много идей!» Шоу-бизнес сегодня стал такой поганый! В него не попасть, если ты не переспал с кем-нибудь нужным или не дал кому-то денег. И такая ситуация во всем мире.
— В какой стране больше всего ждут ваших шоу?
— На кладбище! Мое имя в списках кандидатов на тот свет уже лет 20 числится.
— Можете ли вы дать людям совет, что нужно делать, чтобы не бояться чего-то?
— Я? Совет? Ну, конечно, могу! Нужно приготовить веревку, качественный нож и заряженное ружье. Что-нибудь из этого обязательно сработает…
Автор благодарит организатора фестиваля «Клоуны за…» Любовь Корадубу за помощь в организации интервью.
