«Из «Зенита» добровольно не уходят»
Вячеслав Мельников 11 лет отдал «Зениту», на протяжении всей карьеры был практически бессменным полузащитником основы. Ковал первые золотые медали для сине-бело-голубых. Покинул команду в 1986-м в возрасте 32 лет.
— К сожалению, расстался «Зенит» со мной не очень красиво. Администратор команды — Юдкович Матвей Соломонович — сообщил, что я не еду в коммерческую командировку в Японию с командой. Мы вышли из отпуска, и эта поездка была как награда — диковинное мероприятие по тем временам, интересная материально и познавательная. Я спросил: «Почему?», он ответил, что на меня в команде больше не рассчитывают.
— Пытались найти главного тренера Садырина, поговорить?
— Нет, по тем временам это было не принято — ходить к тренерам и президентам. А мне — 32 года, вроде бы уже возраст не юный, в последнее время начались «необязательные» травмы. В общем, все наслоилось, и я покорно согласился. Очень неприятно, что решение о моем уходе было передано через третьих лиц, думаю, тренер сам мог подойти, сказать, что я больше не нужен. Наверное, эту новость я бы воспринял по-другому, а тогда были и обида, и неопределенность... Надо было начинать все заново, футбольная жизнь закончилась. Поначалу места себе не находил. Раньше был нужен, занят, ходил на работу, получал удовольствие и деньги — и вот в один момент лишился всего. Уже «переболев» немного, я обратился в профком завода ЛОМО, мне предложили работать с подрастающим поколением. Я ничего, кроме футбола, не умел и ответил, что готов. Так и стал тренером в СДЮШОР.
— Устраивали церемонии прощания с болельщиками, командой?
— А команда уехала в Японию. Правда, через два месяца у нас был турнир побратимов, и мне устроили «официальные» проводы: подарили хрустальный мяч, пожелали всего хорошего. Я в раздевалку зашел, тоже всем пожелал удачи — тренерам и игрокам.
— В каком возрасте и в какой момент надо уходить, чтобы это получилось красиво и благородно? Были такие примеры окончания карьеры в «Зените»?
— Думаю, что никто добровольно не уходит, хотя бы потому, что каждый футболист в душе всегда до последнего надеется, ждет: «а вдруг пригожусь, а вдруг выйду еще на поле». Причины ухода из «Зенита» различны: кто-то после травм, кто-то по спортивному принципу расстается, когда видит, что сидит на скамейке, хотя знает, что может играть. Например, Зырянов, Семак, Горшков — здоровья море, почему не играть? Но их «попросили» завершить. Но сегодня футболистам проще, а в то время, когда мы заканчивали, у спортсменов не было никаких денежных накоплений, но были семьи, которые надо кормить. Сейчас игроки — люди состоятельные, и какой-то трагедии в том, что с ними не продлевают контракт, нет, есть, скорее, чувство собственной неудовлетворенности.
— То, что Аршавин, Тимощук, Кержаков больше не нужны «Зениту», справедливо?
— Расставание с Тимощуком ожидаемо и логично. По Аршавину и Кержакову есть вопросы, действительно, не давали им игрового времени, чтобы раскрыться, но, даже когда они ненадолго выходили на поле, было видно, что футболисты в хорошей форме. При этом важно понимать, что полезность Кержакова с точки зрения спортивной точно была бы, а с моральной — это вопрос. Мы не знаем, и почему Виллаш-Боаш не брал его на европейские игры. Нами это было воспринято так, что иностранный тренер обижает уважаемого человека. А может, он на настрой команды действует отрицательно. Но с тренера спрашивают результат, и тут его решение — закон.
«Хотел надышаться перед смертью»
Алексей Игонин играл за «Зенит» 8 лет, с 2001 по 2003 год в качестве капитана команды, что еще недавно было почетной должностью. Вместе с сине-бело-голубыми брал Кубок России, серебро и бронзу чемпионата России.
— Известие о том, что я больше не нужен «Зениту», стало для меня неожиданным. В тот день я приехал на базу, там проходило собрание. На нем присутствовали Мутко (в 2003 году президент «Зенита»), главный тренер Петржела и остальные тренеры. Обсуждалось будущее команды, у нас были проблемы, проиграли несколько матчей подряд, в том числе и аутсайдерам. После заседания я встретил в коридоре Виталия Леонтьевича Мутко, он и сказал, что стоит вопрос о том, что мне нужно покинуть команду — главный тренер на этом настаивает. Мутко сказал, что пытался меня защитить, но не смог. На следующий день была встреча с главным тренером, где уже сам Петржела сказал, что не видит меня в команде. До этого у меня были травма, восстановление, рецидив, а на момент разговора боли я уже не чувствовал. Но спорить было бесполезно. Амбиций у меня было через край, я ездил на просмотры в «Динамо» и другие московские клубы, но в итоге решил остаться и доказать тренеру, что способен играть именно в «Зените». К сожалению, было мало опыта и понимания того, что если главный тренер себе что-то решил, то пытаться его переубедить не стоит. Петржеле тогда были нужны иностранные футболисты, он и привез их в большом количестве. А я потерял где-то полгода на лавке в «Зените», и мне потом это дорого стоило.
— Была у вас церемонии прощания с «Зенитом»?
— На последнем матче мы играли в Раменском на выезде, и Петржела объявил в двух словах: «Алексей покидает команду». Лучше бы он вообще ничего не говорил, мне хотелось сквозь землю провалиться! Неприятно, когда товарищи, для которых ты был авторитетом, смотрят на тебя удивленно, говорят «рядовые» слова поддержки, от которых только становится не по себе.
— Вам в 2003 году было 27 лет, а закончили вы карьеру только в 2012 году — целая жизнь после «Зенита» (Алексей Игонин сезон отыграл в «Черноморце», 6 лет в подмосковном «Сатурне» капитаном команды, а «повесил бутсы на гвоздь» после сезона в «Анжи» в возрасте 36 лет. — Ред.).
— Если бы не сидел полгода в Питере на лавке, возможно, она бы сложилась по-другому. Сразу после «Зенита» мне пришлось ехать на Украину в «Черноморец». Выбор пал не на страну и команду, а на тренера-специалиста, там работал хороший знакомый Анатолия Федоровича Бышовца — Леонид Гайдаржи. Бышовец меня порекомендовал ему, чтобы я попал в опытные руки и мог восстановиться. Шел в команду основным футболистом, а попал на лавку, потому что растерял форму и тренер сменился. Потом месяца три-четыре играл за дубль с местной молодежью, почти с самого начала карьеру строил.
— Теперь вы знаете, как надо поступать, когда уходишь из «Зенита»?
— От твоего состояния зависит. Теперь я порой жалею о том, что поздновато с карьерой закончил. Врачи говорили, что надо поберечь себя. А я последние три года играл только потому, что пугала мысль остаться без футбола. Я понимал, что заканчивается золотое время, хотелось играть все больше и больше, как перед смертью надышаться. Поэтому много ошибок совершал — не жалел себя совсем, играл с травмами... А уходить красиво из футбола? Об этом никогда речи не идет. Когда в 2003 году покидал «Зенит», у меня было одно желание — хлопнуть дверью, но мне советовали не горячиться, подождать, не скандалить — вдруг будет возможность вернуться... И я до последнего ждал, что вернут. По сегодняшним Кержакову и Аршавину могу сказать, что играли они на замене и чувствовали себя отлично. Тут главное — вовремя получать практику, не бросать. И если они действительно хотят играть, то все равно, в какой команде и в каком городе это делать. Я так хотел играть, что в конце карьеры и в Первую лигу пробовался, и со Второй лиги были предложения, но уже здоровье не позволило. А если есть желание играть только в Премьер-лиге, то это практически то же самое, что нежелание играть.
