Не дали поспать на «жидком грунте»
В норвежских водах подлодка под командованием 33-летнего капитан-лейтенанта Владимира Фролова совершала учебный поход. Экипаж нужно было подготовить к выполнению боевых задач «в индивидуальном плавании вдали от берегов». Проще говоря, моряки вели наблюдение и отрабатывали разные маневры.
Подлодку С-277 молодой командир знал «от» и «до». Именно на нее он, юный лейтенант, пришел служить штурманом. Через два года перевелся старпомом на другое судно, поступил на высшие офицерские классы. А когда их оканчивал, погиб командир С-277. Командование, рассматривая кандидатуры, обратило внимание на подающего надежды капитан-лейтенанта Фролова. Мастер спорта международного класса по морскому многоборью, три года был в сборной страны, уже имел медаль «За боевые заслуги». Назначение произошло за три года до событий, о которых пойдет речь.
…В ночь на 19 июня 1984 года моряки заряжали аккумуляторные батареи. Штормило. Уставшим людям нужен был отдых. Когда батареи были заряжены, командир погрузил лодку. На глубине около 60 метров нашел «жидкий грунт» — слои воды, несколько плотнее, чем основные. На такие можно «положить» субмарину, и она будет лежать без движения. Сделав это, Фролов передал вахту старпому и отправился спать, надеясь, что сможет дать команде отдохнуть до обеда, а потом продолжит отрабатывать маневры.
— Я лег, но даже, наверное, полчаса не поспал... Слышу шумы винтов. Понимаю, что рыбаки идут и прямо на нас. Лежу, думаю: почему старпом не дергается? — вспоминает то утро Владимир Фролов.
Как выяснится потом, всему виной был малый опыт управления лодкой у старшего помощника. Испугавшись, что, сняв субмарину с «жидкого грунта», он не сможет ее вновь положить, старпом решил не будить командира, надеясь, что тральщики пройдут мимо. Не прошли.
От жуткого скрежета, раздавшегося, когда металлические тросы скользили по бортам субмарины, резало уши. Лодку начало качать. Командир, как был в разовом белье, выскочил на центральный пост.
Получив информацию от акустиков, он дал ход в 10 узлов, надеясь, что сможет обогнать рыбацкие баркасы и выйти из трала, попутно оборвав оборудование, если тросы за что-то зацепились.
В это время на поверхности 38-летний потомственный норвежский рыбак Унар Гудмундсен прикладывал все усилия, чтобы удержать свою лодку «Бентин» прямо. Как и Фролов, он в момент ЧП пытался поспать, передав управление помощнику, — ночью они с братом усердно ловили рыбу. Теперь оба — и подводник, и рыбак — пытались выйти из ситуации с наименьшим вредом.
Унар, баркас которого тащило вперед кормой, дал малый ход. Он надеялся, что это поможет удержать судно прямо и в то же время даст понять его оппоненту (а норвежец был с самого начала уверен, что в его трал попала подлодка), что у того на «хвосте» висят два судна. Поддерживая связь со вторым баркасом, которым управлял его брат, Унар старался делать все, чтобы их не повернуло боком. Иначе они могли затонуть. А что еще оставалось делать капитану 24-метрового суденышка, решившему побороться с 76-метровой подлодкой?
Когда нагрузка на двигатели субмарины начала расти, Фролов сообразил, что просто так вырваться из трала не получится.
— Я понял, что тащу их за собой и что надо действовать осторожно, чтобы не потопить рыбаков, — признается он.
Снизив скорость, подлодка начала идти зигзагом. Корма субмарины виляла, как хвост у собаки. Расчет был прост: металлический трос, зацепившийся за что-то, должен сработать как ножовка и отпилить выступающий элемент.
В это время Унар по рации вызвал пограничное судно «Лаффурд». То и дело ему приходилось отвлекаться от управления, чтобы ответить на обращения, начавшие поступать из военно-морского штаба в Ставангере. Военные уверяли — натовских подлодок в окрестностях нет, так что в трал, скорее всего, попала субмарина Варшавского блока. И предлагали обрезать тросы... Но Унар решил бороться за свое судно и трал.
«Пусть думают, что мы — немцы»
Советский моряк продолжал попытки высвободиться, даже когда рядом начали взрываться глубинные гранаты. Это международный признанный сигнал о том, что субмарина должна всплыть на поверхность и идентифицировать свою принадлежность. Однако подлодка не всплывала. Борьба с рыбацким ботом продолжалась около шести часов. Вдруг Унар заметил, что натяжение троса слабеет. Через несколько минут в сотне метров от его «Бентина» показались перископ, а затем и черная рубка подлодки. Но никаких опознавательных знаков — ни флага, ни бортового номера. Этакий подводный призрак.
— Я не хотел всплывать. Срыв поставленной руководством задачи всегда чреват последствиями. До последнего пытался выпутаться под водой, пока расход аккумуляторной батареи не достиг 50 процентов. А надо было оставить запас, ведь неизвестно, что там дальше. Но, когда исчерпал запас энергии, принял решение о всплытии, — вспоминает Владимир Фролов. — Я понимал, что если норвежцы увидят советскую подлодку, случится международный скандал. Не дай бог, за порчу трала придется заплатить. А если еще и суда потоплю... В советское время это все было серьезно. Я решил как-то дезориентировать противника.
В те годы бортовые номера не наносили на подлодки — их на табличке вывешивали при заходе в порт или при всплытии в надводное положение. Табличку Фролов решил не вывешивать. И распорядился не поднимать флаг. Затем приказал всем, кто будет работать на верхней палубе, переодеться в одежду, близкую к гражданской. Оставалась еще одна проблема — заговори экипаж с представителями пограничного судна на русском или английском языках, те сразу бы поняли: перед ними советские моряки. По счастливому стечению обстоятельств в составе экипажа был офицер, отучившийся на военного переводчика немецкого языка. Ему и было поручено передать слова командира.
Стоило экипажу подняться на верхнюю палубу, как от пограничного фрегата отчалил спасательный бот. Норвежцы требовали вывесить флаг, хотели подняться на борт, предлагали помощь.
— Наш офицер на немецком сообщил им, что на борт иностранного судна подниматься нельзя и дополнительной помощи не требуется. При попытке это сделать откроем предупредительный огонь. Мы выставили автоматчика и попросили отойти от лодки и не мешать, — рассказывает Владимир Фролов.
Норвежским пограничникам пришлось отойти и на расстоянии фотографировать добычу рыбаков, чтобы потом идентифицировать субмарину. Моряки тем временем оценивали масштаб ЧП. Выяснилось, что один из тросов лег под кремальеру кормового люка. Освободиться от него было несложно. А вот второй трос зацепился за нештатную кормовую утку. И пока подлодка шесть часов таскала за собой рыбацкие суда, трос глубоко врезался в железо и застрял. Вариантов было два — либо рубить трос, либо ножовками срезать кормовую утку. Командир С-277 решил, что и так уже доставил немало бед рыбакам. Добавлять к этому списку поврежденный трал не позволяла совесть. На то, чтобы освободиться от пут, ушло около часа.
«Я же мог тебя утопить!»
— После того, как подлодка была освобождена от тросов, я пошел на ближайшее торговое судно и, не доходя до него, погрузился под воду. Какое-то время следовал его курсом. Потом развернулся, выставил приборы помех и лег на обратный курс, пошел под водой уже на пограничный фрегат. Когда оказался под ним, произошла быстрая потеря контакта. Мы ушли в другой район, дождавшись темноты, всплыли в надводное положение и радиографировали в штаб, — вспоминает Фролов.
Сообщив координаты и суть ЧП, командир доложил: «Повреждений трала и ПЛ не имею, продолжаю выполнять поставленную задачу». В Москве тут же передали сообщение главкому ВМФ Сергею Горшкову. Тот немедленно отдал приказ готовить ноту по каналам МИД. К утру, когда С-277 уже была далеко, в Норвегии разобрались, кого же именно поймали их рыбаки. Но пока они писали своей протест, им уже была вручена нота с извинениями за произошедшее. Благодаря времени, выигранному командиром, решившим дезориентировать норвежцев, конфликта удалось избежать. Наказывать Фролова не стали. Но в том году ему отказали в поступлении в академию.
Подлодкой С-277 Владимир Фролов командовал до осени 1985 года. А затем он был направлен в Ригу обучать первый вьетнамский экипаж. Дослужился сначала до начальника Штата дивизиона учебных кораблей по подготовке иностранного контингента, затем стал командиром дивизиона. Подготовкой иностранных экипажей занимался до 1994 года, после чего корабли были перегнаны в Кронштадт, а штаб расформировали. А в 1995 году Владимир Фролов подал рапорт и уволился из Вооруженных сил. Сейчас он работает начальником режимно-диспетчерской службы на терминале Святого Петра.
Норвежца Унара в 1984 году признали лучшим рыбаком Норвегии, который ловит не только рыбу, но и подлодки. Ведь это был первый случай, когда тральщик заставил субмарину всплыть. А позже Унар продвинулся до заместителя министра рыбного хозяйства Норвегии.
Взглянуть друг другу в глаза капитан «Бентина» и командир С-277 смогли в 2003 году, когда норвежцы решили снять фильм о том, как рыбак поймал моряка. Одним из первых подводник задал вопрос, который интересовал его все эти годы: «Унар, почему ты не обрубил трос? Я же мог тебя утопить!» На это лучший рыбак Норвегии признался: «Я только купил новый трал и не успел его застраховать». Так что действия советского моряка Фролова спасли его от безработицы, а семью от голода.
