Многократное превосходство
К середине лета 1914 года Германская империя, вот-вот собиравшаяся бросить вызов «владычице морей» Великобритании, располагала мощью, не оставлявшей русским морякам ни единого шанса: 22 линейных корабля — дредноута, 4 современных броненосных крейсера, 6 легких крейсеров и 60 эскадренных миноносцев новейшего типа. Кроме этой океанской эскадры, Германия обладала еще 20 броненосцами старого типа, 9 броненосными крейсерами, 120 миноносцами и 42 подводными лодками. Россия могла противопоставить немцам только 4 старых броненосца, 6 опять же устаревших броненосных крейсеров, 4 легких крейсера еще времен японской войны и дивизию в 36 современных миноносцев. Подводный флот имел в своем составе 5 новых лодок и несколько старых, учебных. Итак, 55 крупных кораблей против 14.
Цвет русского флота погиб в огне Цусимы и Порт-Артура. Вновь построенные русские дредноуты должны были войти в строй только в 1915 году. Как всегда, Россия оставалась не готовой к войне, о чем были прекрасно извещены в Берлине. Командующий Германским Балтийским флотом принц Генрих мог в любой момент отдать приказ готовить корабли к триумфальному тевтонскому прорыву.
«Вероломно, без объявления войны»
Две войны XX века начались для России внезапно и трагически: Русско-японская и Великая Отечественная. Войну 1914 года исключил из списка «вероломно начатых» адмирал Эссен. Русский флотоводец сыграл на опережение. Опытнейший моряк, командовавший в Порт-Артуре героическим крейсером «Новик» и последним броненосцем эскадры, отчаянно сражавшимся «Севастополем», Эссен на всю жизнь запомнил кровавые уроки тех баталий. Через несколько лет, получив от государя флот, Эссен знал, что делать.
Германский план войны предусматривал вступление в войну союзной немцам Швеции, мятеж в Финляндии, но самое главное — молниеносный разгром (пока в войну не вступили англичане) слабого противника на морском театре. Громады кайзеровских дредноутов должны были появиться в прямой видимости от Кронштадта и поставить Николая II перед выбором: или мир на условиях немцев, или от Петербурга останутся руины. Немецкому флоту требовалось всего несколько суток хода до невского устья. Бронированный кулак, составленный из десятков плавающих крепостей, должен был смести все преграды, подавив сопротивление и береговых фортов, и немногих успевших выйти навстречу кораблей. Слишком неравные силы. Итак, сначала блицкриг на Востоке, разгром России, затем — битва с Британией. И никакой «войны на двух фронтах».
Единственное спасение
Из лучших офицеров штаба флота Эссен собрал группу, которой поручил следить за всеми поступающими из дипломатических, военных и гражданских источников сведениями. Моряки круглосуточно дежурили в радиорубках, анализировали газетные статьи, телеграммы, любые доступные каналы информации. Выстрел в Сараево, австрийский ультиматум Сербии, мобилизации армий на Балканах… Тетива войны натягивалась до предела. А Петербург молчал. Эссен не находил себе места, слишком живы были воспоминания о неожиданном ночном нападении японцев на русские корабли близ Порт-Артура, о ловушке для «Варяга» и «Корейца», о пролитой крови и тяжелых утратах, которых вполне можно было избежать.
Остановить дредноуты кайзера могли только мины. Много мин, несколько тысяч. На картах русского генштаба место их установки называлось «Центральная позиция», границы которой простирались от Гельсингфорса до Ревеля. Но… на столе командующего лежала телеграмма из Морского генерального штаба: «Постановку главного минного заграждения выполнить по особому повелению государя». Ну и где оно, это повеление? А что если немецкий флот уже готовится выйти из гаваней? Ведь даже лучшему в русском флоте отряду минных заградителей, блестяще натренированному адмиралом, — «Амуру», «Енисею», «Нарове», «Ладоге», «Волге», «Онеге», с отборными экипажами — потребовалось бы немалое время для загрузки мин и выхода на позицию. Пара немецких крейсеров, высланных вперед основных сил, легко разметала бы русский минный отряд. Адмирал слал телеграмму за телеграммой, начальство словно не слышало Эссена. Постановка минной позиции в мирное время самовольно, без «повеления» — это снятие с поста, разжалование и тюрьма. Кроме того, такой поступок мог быть истолкован как повод к войне.
На скамейке у Цусимской церкви
В середине июля 1914 года Эссен лично прибыл в столицу для важного разговора. Любимый корабль командующего флотом, миноносец «Пограничник», пришвартовался у пристани на Английской набережной. Николая Оттовича встречал начальник Морского генерального штаба, вице-адмирал Русин. Решили поговорить на свежем воздухе и, прогуливаясь по набережной, дошли до храма Спаса-на-Водах, возведенного в память моряков, павших в Русско-японской войне. Здесь, у стен церкви, присев на скамейку, условились о шифре, понятном только им двоим — германский шпионаж представлял реальную угрозу. Давние друзья, Николай Оттович и Александр Иванович, с полуслова понимали друг друга, и, когда в ночь на 31 июля Эссен прислал экстренную телеграмму, Русин немедленно снял трубку штабного телефона…
«Молния»
Вечером 30 июля (по новому стилю) Эссену принесли несколько телеграмм. Первая сообщала о том, что между Германией и Швецией заключено тайное соглашение, вторая извещала, что, по агентурным сведениям, германский флот вышел в море. Адмирал понял, что дальше ждать невозможно. Он отдал необходимые команды, через несколько часов отряд минных заградителей снялся с якоря.
В Петербурге адмирал Русин вызвал помощников: «Надо немедленно отправиться к морскому министру, быть может, ему удастся уговорить государя повелеть поставить минное заграждение. Нельзя терять ни минуты…»
Хорошо зная Эссена, Русин не сомневался, что командующий Балтийским флотом прямо нарушая запрет, уже выводит свои заградители. Александр Иванович в твердости не уступал своему товарищу. Помощники еще не вернулись, а он уже отправил на своем бланке состоящую из одного слова шифрованную радиограмму, ту самую, о которой условились у Спаса-на-Водах: «Комфлоту — срочно. «МОЛНИЯ». Русин брал ответственность на себя. Через несколько часов его помощники: капитан 1-го ранга Пилкин и капитан 2-го ранга Альтфатер доставили разрешение на установку заграждения, подписанное генералом Янушкевичем, начальником Генерального штаба.
Вот как об этой минной постановке писал мичман Леонид Павлов: «В 6 часов 55 минут через раскрытый «минный порт» скатилась по рельсам первая мина и грузно шлепнулась в воду. Отряд начал постановку, к которой готовился годами… Шел экзамен, не допускавший ни провала, ни переэкзаменовки. В 10 часов 30 минут была скинута последняя мина. Заградители поставили в восемь линий две тысячи сто двадцать четыре мины… Ночь на 19 июля (1 августа) прошла спокойно… В восемь часов вечера миноносцы, вытянувшись в длинный строй кильватера, покидали Гельсингфорс. Вдруг заметили, что с Александровского поста Свеаборгской крепости начинают вызывать крейсер «Рюрик». Сигнальщики читают — и вдруг прерывающимся голосом сигнальщик докладывает: «Вашскородие, передают комфлоту — Германия объявила войну».
Через несколько дней к центральной минной позиции подошли корабли-разведчики немецкого флота. Не став искушать судьбу, развернулись и ушли. Момент внезапности был упущен. Эссен успел. Порт-Артурский разгром не повторился.
Последний поход
Командующий всем штабным кабинетам предпочитал открытый мостик миноносца. Его корабли, в том числе линкоры, к изумлению противника, проходили в любую погоду ранее немыслимыми шхерными фарватерами.
Эссена свалила простуда, и 7 (20) мая в Ревеле он скончался, оставив после себя готовый к сражениям флот. Последние слова адмирала были обращены к братьям-морякам: «Пойдем, пойдем… Вперед!» После отпевания в храме Спаса-на-Водах Николая Оттовича похоронили на Новодевичьем кладбище. Адмиралу «повезло». Его могилу не снесли, в отличие от многих других могил «слуг царского режима». Больше того, в 1960 году, к 100-летнему юбилею Эссена, над местом захоронения командующего Балтфлотом взяла «шефство» Военно-морская академия. Год назад в составе современного Балтийского военно-морского флота России появился корабль «Адмирал Эссен». Придет время и для памятника легендарному русскому моряку.
20 мая питерские моряки, ветераны флота почтили память Николая Оттовича Эссена — в часовне храма Спаса-на-Водах, что у места впадения в Неву Ново-Адмиралтейского канала. К могиле Эссена на Новодевичьем кладбище возложили цветы.
Прямая речь
«Война! Поздравляю!»
1 августа 1914 года командующий флотом отдал приказ: «Волею государя императора сегодня объявлена война. Поздравляю Балтийский флот с великим днем, для которого мы живем, который мы ждали и к которому мы готовились. Офицеры и команды! С этого дня каждый из нас должен забыть все свои личные дела и сосредоточить все свои помыслы и волю к одной цели — защитить Родину от посягательства врагов и вступить в бой с ними без колебаний, думая только о нанесении врагу самых тяжелых ударов, какие только для нас возможны. Война решается боем… Да исполнит каждый из нас величайший долг перед Родиной — жизнью своей защитить ее неприкосновенность... Адмирал Эссен».
