Главная проблема страны
— Как получилось, что после криминальных фильмов о бандитах и полицейских вы сняли кино о развале ЖКХ?
— На самом деле я всегда снимаю картины только одного формата. Это социальное кино провинциального характера. Кроме проблем того народа, из которого я вышел, меня ничего не интересует. Однажды я задумался: а что сейчас волнует народные массы больше всего? Бандитизм ушел. Полиция и ФСБ вроде как договорились, как держать страну в ежовых рукавицах. Но осталась одна проблема, с которой сейчас не может справиться ни федеральная власть, ни местная, — это изношенность нашего жилья. Люди по всей стране живут в очень плохих условиях и на этом фоне постепенно деградируют. Где-то газ взорвется, где-то этаж обвалится… У моих родителей квартира в пятиэтажке на окраине города Новомичуринска. Там постоянно протекает крыша, мы как-то чиним ее за свои деньги, благо я еще что-то зарабатываю. Я думаю, основная социальная проблема нашего времени — это огромный разрыв между богатыми людьми и теми, кто вынужден как-то выживать. Именно об этом я и снял свое кино.
— Обычно вы снимаете свои фильмы в Новомичуринске. Почему в этот раз решили перенести съемку в Тулу?
— Выбирая натуру, мы совершенно случайно заехали в Тулу и увидели там потрясающее общежитие. Почти такое, как в придуманном мною сценарии. Посреди здания там тоже проходила огромная трещина. Мы познакомились с жителями этого «треснувшего» общежития. Я не хочу сгущать краски, но половина этих людей из-за водки уже вообще разучилась адекватно воспринимать реальность. Другие работают за копейки на каком-то заводе, пытаясь выживать. Но был там и один очень интересный персонаж — немой рабочий, который не только сделал всю электрику в доме, проложил провода, но и починил санузлы. С помощью жестов он рассказывал нам о лишениях жителей общежития, водил с этажа на этаж… К концу «экскурсии» собралась уже порядочная толпа, которой мы и пообещали снять фильм именно у них в доме.
«Снимаю кино, чтобы не сойти с ума»
— Как думаете, ваш фильм улучшит жизнь хотя бы этих людей?
— Да нет, конечно! Это в юности думал, что могу победить мир. А сейчас прекрасно понимаю, что даже самые большие произведения искусства, к которым «Дурака» я ни в коем случае не причисляю, не способны ничего изменить. Но и не снимать такие фильмы я не могу. Если в какой-то момент начну делать картины только ради денег, то превращусь примерно в такую же амебу, как и многие мои знакомые, которые выбирают спокойствие и материальное благополучие. Я снимаю эти фильмы, чтобы просто остаться человеком, не сойти с ума. Больше ни для чего. Впрочем, честно говоря, у меня еще осталась одна маленькая надежда. Если фильм покажут по федеральным каналам в прайм-тайм, то, возможно, и будет какой-то резонанс. Люди посмотрят и скажут: «Е-мое, да нас завтра тут всех накроет медным тазом, надо что-то делать!» Хотя вряд ли... Мы, как народ, свою жизнеспособность, к сожалению, не доказываем. Мы слишком импульсивны, рефлексивны… Мне как-то режиссер Алексей Учитель рассказал такую историю: на границе России с какой-то европейской страной стоит забор. С нашей стороны под ним лежит пьяный мужик. А с другой — стоит европеец и красит этот самый забор. Наш мужик говорит: «Слушай, что ты какой-то ерундой занимаешься. Пойдем лучше выпьем — надо решить самый главный вопрос: есть Бог или нет…» Вот в этом мы все. Покосился забор? Падает дом? Эх, да пошло оно все! Я еще человек молодой и могу ошибаться, но, к сожалению, именно такие у меня сейчас ощущения.
Мудрость дурака
— Вы практически единственный режиссер в стране, который снимает фильмы о наших насущных проблемах. Принесло это вам почет, уважение зрителей?
— Народ, который смотрит мои картины, судя по всему, проникается. По крайней мере я читал много положительных рецензий простых зрителей. А у «Дурака» на «Кинотавре» был высший балл голосования публики за весь фестиваль. Люди стоя аплодировали!
А вот коллеги меня любят, мягко говоря, по-разному. И некоторые постоянно упрекают в том, что нельзя снимать кино на такие серьезные темы, используя настолько простой язык. Это, дескать, дурновкусие. Вы замечали, что многие современные картины режиссеров «новой волны» очень тягучи, неторопливы, а смотреть их тяжело? Иногда такие фильмы на фестивалях, в том числе и иностранных, показывают, что хоть святых выноси — мухи падают с потолка! Я не говорю, что эти фильмы плохие. Нет, там есть очень тонкие метафоры, нарочито затянутые сцены, смысл которых я понимаю. Но простой зритель на эти вещи никогда не будет реагировать эмоционально.
— Зачем же тогда снимать картины очень сложным языком, который неподготовленному зрителю сложно понять?
— Есть такая фраза: «Великое произведение понятно только художнику и Богу». Мне кажется, в этом проявляется некое пренебрежение к публике. Но я-то как раз снимаю для людей, мне важна их реакция! Да, я хочу говорить со зрителем просто. Мне неинтересно снимать пластиковый пакет, который летает из одного угла в другой, и закладывать в это какую-то особую тонкую мысль. И что, меня теперь за это надо ругать? Я читал рецензии на «Дурака»: там разносят в пух и прах даже не сам фильм, а меня как личность. Втаптывают в грязь! Но я не считаю, что, снимая свои фильмы, опускаюсь ниже какой-то серьезной художественной планки. Я все-таки мастер в своем деле и у меня не меньше кинематографических наград, чем у коллег по цеху, которые меня ругают. Не удивлюсь, если многие представители кинотусовки относятся ко мне с омерзением. На последнем «Кинотавре» я даже в люди не выходил, сидел у себя в номере. Мне было ужасно неприятно видеть, что ко мне относятся, как к какому-то крестьянскому дурачку, которому вдруг дали в руки камеру. Все эти улыбочки… Мол, не по Сеньке шапка, не можешь ты снимать фильмы, потому что ты не большой художник. Но для меня это не так и важно. Мне бы успеть сказать все, что я хочу. Вот я планирую снять картину про завод, который закрыли, а людям некуда идти, нечего жрать. И единственное, что они могут сделать, — это взять в заложники начальника завода и потребовать, чтобы им просто дали кусок хлеба. А вместо этого их накрывают силовые структуры. И я уже знаю, что в очередной раз напишут, мол, Быков снял нехудожественное высказывание. Ну и пусть пишут… Я уже решил, что не буду больше ходить на все эти фестивали, сборы, форумы. Буду просто работать. Я не то чтобы жалуюсь, но просто обидно, что мне не дают быть самим собой.
— Как вы думаете, почему современные режиссеры не снимают фильмы на социальные темы?
— Потому что это считается дурным вкусом. Существует мнение, что большому художнику нет дела до того, какие процессы происходят в обществе, он должен говорить о вечном, о внутреннем человеческом мире, который как-то видоизменяется. Может быть, и так. Но не всем же быть Ханеке (Михаэль Ханеке — австрийский кинорежиссер и сценарист, обладатель множества престижных кинематографических наград. — Ред.)! А многие молодые режиссеры сейчас и вовсе снимают какую-то ерунду. Вместо того, чтобы поездить по стране, увидеть, что людям жрать нечего, они «творят» картины про то, кому с кем спать, какие трусы надеть, быть геем или нет. Эй, вы в какой стране живете? Вы граждане или нет?
Да, мои простые фильмы не гениальны, они не останутся в памяти потомков. Но знаете, я успел понять одну простую вещь: надо пригодиться не тем людям, которые будут жить после нас, а тем, кто сейчас живет рядом с нами.
Фото: kinopoisk.ru
