Да и он вот уже четыре года назад закрылся на реконструкцию и все никак не откроется. Сейчас дети, стоящие на учете в полиции, на все лето остаются в городе. И за летние месяцы уровень подростковой преступности в некоторых районах Петербурга увеличивается в три-четыре раза. Один из создателей «Прометея» Игорь Деменов рассказал «МК» в Питере» об этом знаменитом лагере и о том, как в нем в советское время перевоспитывали трудных подростков.
Лунные дома для неблагополучных детей
Еще в 50-е годы прошлого века студенты научно-экспериментальной лаборатории Ленинградского инженерно-строительного института начали разрабатывать проект поселка на Луне. Все были уверены, что ее освоение, а заодно «переезд» туда части советских граждан — дело ближайшего будущего. Предполагалось, что «лунные» дома для людей будут делать из земных материалов. Их просто перевезут на спутник Земли и уже там соберут, как конструктор «Лего». В своем проекте студенты учли буквально все, даже не очень-то хорошее качество грунта на Луне (смесь тонкой пыли и скалистых обломков). Поэтому домики должны были стоять на специальных длинных опорах. Однако этот проект так и не был реализован: строительство лунного поселка «заморозили». Но идею студентов все-таки решили использовать… в Ленинградской области. В середине 60-х годов на Лисьем острове по этому проекту начали строить лагерь «Прометей» для «трудных» подростков. Причем «лунные» домики возводили сами ребята.
— Подростки называли эти домики «скворечниками» и «курятниками», — рассказывает один из создателей «Прометея», начальник лагеря с 1985 по 1989 год, архитектор Игорь Деменов. — И неспроста. Они стояли на специальных ножках, ведь на Лисьем острове скалы… Построить там дом с фундаментом достаточно сложно. К тому же у нас был принцип: максимально сохранить природный ландшафт. Там ведь великолепные места: такие брусничники, черничники…
Первым начальником лагеря стал Сергей Алексеев, комсорг Военмеха. Это он настоял на строительстве «Прометея» и решил, что отдыхать там будут именно подростки, стоящие на учете в милиции за разбои, ограбления, драки. А главным архитектором был Олег Романов, ныне президент Союза архитекторов Петербурга.
Воспитание на военном полигоне
Первая смена заехала в лагерь где-то в 1965 году. Впрочем, лагерем это назвать было сложно. До появления «скворечников» и «курятников» подростки жили в палатках прямо в лесу, а потом сами из досок делали себе временные домики.
— Вместе с ребятами в возрасте от 11 лет в лагерь приезжали воспитатели, несколько милиционеров и один сотрудник уголовного розыска, — рассказывает Игорь Деменов. — Он занимался подростковой преступностью и знал этих ребят как облупленных.
Жизнь в «Прометее» чем-то напоминала армейскую. Все воспитанники ходили в зеленой форме студенческих стройотрядов. Была и система званий. Начальник лагеря считался адмиралом, воспитателей называли комиссарами. Самые послушные и сознательные подростки становились лейтенантами. А все остальные были рядовыми.
— Конечно, это была игра, — говорит Игорь Деменов. — Но она вносила в жизнь лагеря строгую дисциплину, которая была необходима для работы с тем контингентом.
«Прометей» просыпался в 8 часов утра. На завтрак шли строевым шагом и обязательно с песней. А потом начинался рабочий день. Правда, короткий: всего четыре часа. Ребята благоустраивали территорию лагеря (вырубали гнилые деревья, прокладывали в лесу дорожки, участвовали в возведении «скворечников» и «курятников»), заготавливали дрова на зиму, работали в местном животноводческом совхозе. Девочки пололи грядки, мальчики участвовали в уборке сена. И, кстати, совхоз, регулярно платил лагерю за эту работу. Правда, до трудных подростков деньги не доходили. Вместо этого руководство «Прометея» начисляло ребятам «очки».
— Потом выбирали те отряды, которые заработали больше всего баллов, — объясняет бывший директор лагеря. — И несколько самых активных ребят, около 15 человек за все три летних смены, отправляли на эти заработанные деньги на юг — в Одессу, Севастополь, Геленджик. А ведь эти дети зачастую не только юга никогда не видели, но даже в ближайших пригородах Ленинграда не бывали.
После окончания работы подростков заставляли заниматься спортом. Для многих это было в новинку: в Ленинграде эти ребята чаще выпивали, чем подтягивались или отжимались.
— Рядом с Лисьим островом была часть погранвойск, — рассказывает Игорь Деменов. — И они взяли в некотором роде шефство над лагерем. Военные пригоняли бэтээры, отвозили ребят на полигон, давали им автоматы, и те стреляли. Мальчишкам это нравилось.
Шпионские страсти
Если разъезжать на бэтээрах подростки еще были согласны, то работать многие категорически не хотели. Каждый месяц два-три воспитанника пытались сбежать «на волю». И тогда сотрудники «Прометея» организовывали погоню. Некоторые беглецы умудрялись добраться до Ленинграда. Но и там их находили и возвращали обратно в «Прометей».
— Возле лагерной бани был брод. Вода доходила до шеи, — вспоминает Игорь Деменов. — И они его, заразы, нащупали. Ребята раздевались, одежду держали над головой и так уходили с территории лагеря. Потом мы стали контролировать этот брод. Иногда подростки убегали через КПП. Там дежурили один взрослый и несколько ребят. «Бегуны» подкупали своих сверстников и пробирались «на волю». А пару раз уезжали в машине, которая привозила в лагерь продукты. Цеплялись как-то за нее, чтобы мы не заметили…
За побеги в лагере в общем-то не наказывали, на «гауптвахту» не сажали. Но не исключено, что сами ребята устраивали проштрафившемуся «темную». Ведь за каждое нарушение режима со всего отряда снимали баллы. А значит, шанс отдохнуть на юге уменьшался в разы.
Конечно, в лагере были и более серьезные нарушения, чем побеги. Например, кражи. Однажды у молодой воспитательницы стащили всю зарплату: 100 рублей. Сумма по тем временам немалая. Воришку тут же нашли: он, получив деньги, отправился в деревенский магазинчик за конфетами. Так его и вычислили. Паренька вызвали на допрос к начальнику лагеря.
— Признавайся, где деньги!
Мальчишка тут же «раскололся»:
— Идите к реке, там под большим камнем найдете сумку.
Конечно, ни сумки, ни денег на месте не оказалось. Вызвали во второй раз.
— Ой, простите, я перепутал. Деньги в лесу под старой корягой, — смущенно улыбаясь, сообщил пацаненок.
— Но и там ничего не было. Сотрудники «Прометея» даже установили в комнате воришки микрофоны, думали, он расскажет своим сверстникам, куда спрятал деньги. Но тот молчал, как партизан. И тогда руководство лагеря придумало хитрый план.
— Мы подговорили одного мальчика, который жил в комнате с воришкой, организовать ему побег, — рассказывает Игорь Деменов. — Он наверняка перед этим забрал бы из тайника все деньги. А мы бы его выследили. Побег назначили на 5 утра. И вот мы с сотрудниками милиции сидим в кустах, ждем. Но никто из домика не выходит. Потом оказалось, что этот мальчишка в последний момент передумал бежать и завалился дальше спать. Так мы и не нашли тех денег. Как сложилась дальше жизнь этого мальчика, я не знаю…
Клей, бензин и водка
И все-таки воровство в лагере было редкостью. Чего не скажешь о токсикомании. Ребята пробирались к продуктовой машине, засовывали в бак для бензина тряпочку, а потом нюхали ее. Были и любители пятновыводителя «Сопалз». Потом в моду вошел клей «Момент». Наказывали молодых токсикоманов их более умные сверстники. Могли их и ударить за это пару раз.
Иногда ребятам давали увольнительную и отпускали в город. Возвращаясь обратно, они привозили дешевое вино, портвейн, а то и водку. Конечно, на КПП всех обыскивали, а потому, чтобы сохранить свою «заначку», подростки закапывали ее в землю возле лагеря. Но сотрудники «Прометея» все равно находили бутылки и разбивали их прямо на глазах у огорченных ребят.
— Кто-то из моих воспитанников уже погиб в драках, — говорит Игорь Деменов. — Но есть и те, которыми я могу гордиться. Некоторые сейчас очень богатые люди, занимаются бизнесом. А ведь были из трудных, пили здорово… Этот лагерь действительно многих перевоспитал, дал шанс начать нормальную жизнь.
