«Я Чуйков. Давай бензин»
1942 год. Москва, Калинин (сейчас Тверь), Осташков, Сталинград
01.01. Новый год встречали в Хамовниках. Переформирование идет полным ходом. Прибывают новые медики. Работаю за двоих — за комроты и начсана, так как Зубриков запил (или даже хуже). Удивительное дело: третий начсан не выдержал ситуации. А мы с Жекой (сокурсником по Военно-морской медицинской академии. — Ред.) ничего, держимся, работаем с предельной нагрузкой...
19.01. Комплектуемся. Сообщили, что готовимся помогать Ленинграду. Неужели это правда? Неужели мы пойдем помогать моему родному, любимому, самому дорогому Ленинграду! Скорее бы хоть.
4.03. В деревне уже нет места для раненых. Развернул большой стационар. С питанием очень плохо.
Пришлось не кормить личный состав (в который уж раз!), а разделить всю пищу среди раненых. Вечером ужасная весть: погиб комиссар Владимиров. Хоронили его здесь, в Холмах. Потом пришло приказание: произвести эксгумацию. Нам показали маленькое входное отверстие от пистолетной пули в правой надбровной области, а выходное в левой теменной. Труп снова захоронили. Торжественных церемоний не было...
8.03. Хочется несколько слов сказать о «лошадином вопросе». Думал ли когда-нибудь слушатель Военно-морской медицинской академии, что лошади могут испортить ему столько крови, а отсутствие сена будет восприниматься так близко к сердцу! Мне нужно 100 подвод — ведь раненые там лежат на снегу, истекают кровью! А у меня имеется 9 подвод (ведь во всей округе их немногим больше), у лошадей нет сена, возчики боятся ездить из-за беспрерывного обстрела с самолетов. Эвакуировать нужно в два конца: «на себя» за 40–45 км и «от себя» за 100–130 км.
9.03. Сегодня желто-черные стервятники особенно наглы. Летают так низко, что буквально можно плюнуть в рожу летчику. Видимо, фашисты узнали, что в нашей деревне нет боевых частей и много раненых. Поэтому каждый транспортный «Юнкерс», летящий не выше 5 метров над нашей деревней, поливает ее из всех видов стрелкового оружия. Один штурмовик «Хейнкель 111» сделал специально 3 захода и бил по нам. Стреляют они — сукины дети — бронебойно-зажигательными, трассирующими и крупнокалиберными пулями, с легкостью пробивающими стенки ветхих домиков.
14.03. Сегодня неожиданная и чрезвычайная радость: получил открытку из Ленинграда (она датирована 10 января). Все родные живы!!! Вчера при атаке д. Князево убит Герман Хаскин. Что же я скажу его родителям?
26.07. Во время поездки по степи встретил машину с каким-то генералом. Он не очень любезно спросил: «Эй ты, х…, где твоя бригада?» Я ответил, что с незнакомыми говорить на такую тему не положено. Сердито он сообщил: «Я — Чуйков, давай бензин». (Чуйков, командующий 62-й армией, особо отличился в Сталинградской битве. — Ред.) Видя высокий чин говорящего (генерал-лейтенант), я отдал запасную канистру бензина. Необычная встреча.
06.08. Кругом пожары. Горит главным образом на полях неубранная тучная пшеница. Сердце обливается кровью, когда невольно вспоминаешь голодающий Ленинград.
28.09. Со всей беготней и визитами я совсем забыл, что сегодня мне исполнилось 23 года.
17.10. На днях проездом был Хрущев, просил показать дорогу до переправы. Я сел на капот его машины и ночью, без фар, по северной дороге довел машину до цели.
26.10–06.11. Мы научились артистически различать марки самолетов по звуку: писк «Мессеров», металлический рев «Юнкерсов 88», кошачье царапанье тяжелых немецких бомбардировщиков на большой высоте, завывание «музыкантов» (пикирующих), туго натянутые струны наших «ястребков», хороший клекот наших бомбардировщиков, стрекотание ночных У-2 и т. п. Ночи здесь особенные: в кромешной тьме малиновое зарево центральной части города (Сталинграда. — Ред.), частые разрывы, трассирующие очереди, разноцветные (в основном ярко-белые) ракеты. Непрерывный гул канонады, рядом через Волгу.
10.12. (Встреча с дядей — комдивом Александром Скворцовым. — Ред.) Радость встречи трудно передать словами. Подумать только, ведь с июля мы воюем буквально бок о бок и ничего не знаем друг о друге. Ну, встречу отметили, как подобает, выпили, сфотографировались. Вечером поехали ко мне в гости, в Бекетовку. Осмотрев мой «кабинет» с фикусом и кожаными креслами, дядя Шура отметил: «Хорошо живут пионеры». В это время очередная бомба разорвалась совсем близко. Двухэтажный дом вздрогнул, а кресла подпрыгнули, после чего дядя резюмировал: «А все-таки в землянке работать лучше».
«Работаем до обморока»
1943 год. Сталинград
14.01. Вчера к 20.00 кончили обработку раненых. Четверо суток без сна, огромная работа. Раненые поступали непрерывно, землянки переполнены. Работали до обморока; заменял падавших от усталости хирургов, регистраторов и др.
26.01. Обошел брошенный немцами госпиталь в Верхней Ельшанке. Кучи раненых, многие без повязок, в скотских условиях: продырявленный дом с выбитыми стеклами, тряпки вместо дверей, свирепый мороз, как на улице. Много обмороженных и раненых без медперсонала; оказался только один младший офицер медслужбы, который при нашем появлении зачем-то скомандовал «Halt!», многие несчастные повскакали, большинство тут же упало. Удивительно безобразно относятся немцы к своим раненым. Наши начали оказывать им медицинскую помощь.
10.05. Организовал первую эвакуацию вверх по Ловати. Ввиду отсутствия горючего баржу тянули до д. Губана «бурлаки» — необычный для XX века вид транспорта, и все-таки для раненых он значительно лучше, чем на автомашинах по здешним дорогам.
6.07. Два месяца непрерывно посещают инспекторы, ревизоры, командующие, консультирующие, обучающие и прочие. Они у нас устраиваются, кушают и надоедают.
Двенадцать часов счастья
1944 год. Псковская область, Латвия
2.03–3.03. Приняли за операцию около 1000 раненых. Всех обработали.
11.07. В условиях, когда части стремительно движутся вперед, а полки не успевают развертывать ПМП (полковой медпункт), я предложил систему «гнезд раненых» — сбор их около наших дорог для подбора средствами МСБ. Система и в дальнейшем себя оправдала.
14.09. Началось наступление. Невероятный поток раненых. Палаток не хватает.
15.09. Поток еще больше.
16.09. Полторы тысячи!
17.09. Эвакуируем по 40 машин, а раненые все не убывают.
10.12. Наконец, Рига. Вот она — столица Прибалтики! После 3,5 лет блужданий в болотах и лесах, среди стертых с лица земли деревень и населенных пунктов, Рига ошеломляет. Чистота, порядок, яркий свет, ходят трамваи и автобусы, работают магазины (в основном частные), хорошо одетые рижане и рижанки. Я увидел Балтику! Через три с лишним года. Вечерело, море было очень спокойно, легкий туман над чистым пляжем. Двенадцать часов, ради которых можно было пять месяцев воевать за Прибалтику.
Конная прогулка с генеральшей
1945 год. Варшава, Берлин
18.01. Поместье Радронице под Варшавой. Нас разбудила хозяйка и пригласила к себе в столовую господ офицеров выпить каву. Мы подарили ей пачку настоящего чая. Она до того растрогалась, что достала откуда-то замшелую бутылку старого ликера. Мы попали в очень культурную семью. После завтрака хозяйка-генеральша (муж недавно погиб во время Варшавского восстания), мать — известный скульптор, пригласила к роялю и сыграла несколько пьес, потом предложила и нам сыграть что-нибудь. Я сыграл два ноктюрна Шопена (Es dur №2 и C-moll №10) и мазурку (A-mall). Старушка всплакнула, а генеральша распорядилась немедленно оседлать двух коней, чтобы мы поехали в имение Желязова Воля, где родился Шопен. Генеральша (лет на 30 старше меня) легко и изящно вскочила в седло, я тоже (не столь легко, не столь изящно), и мы поскакали.
5.03. Утром двинулись на Регенсвальде. Но здесь никого уже нет. Едем дальше в Плате. Удивляюсь, каким чудом остался сегодня жив: пять «Мессеров» в течение 10 минут гонялись за нашими машинами (они прижались к домам, а люди легли в канавы), но наша машина неслась на предельной скорости между трасс крупнокалиберных пулеметов; весь кузов и кабина приобрели следы от разрывных пуль. Пули летели буквально мимо носа.
21.03. Под Кенигсбергом на Одере в перерыве между боями приказали от нечего делать засеять 5 гектаров земли. Командир приемно-сортировочного взвода А. Н. Орлов (он когда-то учился на агронома) достал у немцев семена (на мешочках какие-то надписи готическим шрифтом), сельхозинвентарь и подводы. Засеяли 5 га. Выросли на 3 га лютики, а на 2 га — побеги сосны.
2.05. Рейхстаг взят. Вся страна узнала фамилии Егорова и Кантария, водрузивших Знамя Победы. Справедливости ради надо отметить, что рейхстаг брали тысячи наших бойцов, в основном из 171 и 150 СД. Например, еще 30 апреля сержант Еремин и рядовой Савенко из батальона Самсонова водрузили победное знамя над главным входом в рейхстаг.
9.05. День Победы. Узнал я об этом при своеобразных обстоятельствах: перевозил на нашем трофейном «Шевроле» больного начсанкора Грачева (у него была ангина), неожиданно услышали пальбу из всех видов оружия — так отметили бойцы радиосообщение об окончании войны. Один зенитный снаряд, не разорвавшись в воздухе, разорвался на асфальте перед нашей машиной; к счастью, все обошлось благополучно.
Итак, закончилась огромная война.
