Возникает резонный вопрос: не лучше ли тогда отдать тело на благо науки? Может быть, и лучше, но, как выяснил «МК в Питере», точно не проще, даже если ты сам себя завещал. Почему и стоит ли родственникам усопшего в этом случае рассчитывать на какую-то выгоду, рассказали наши эксперты.
«Почувствовать ткани»
Из-за трудностей, возникших в системе здравоохранения, в том числе на фоне пандемии коронавируса, в Петербурге (да и в стране в целом) выросла смертность. Это признают и на высшем уровне. Так, 2020‑й, по словам депутата Государственной думы Светланы Бессараб, принес невозможность плановых медицинских осмотров и операций. Как результат — за год в России стало на полмиллиона человек меньше. В Северной столице, по данным Петростата, за это же время умерло 73 298 горожан (что сравнимо со всем населением Выборга) — это в пять раз больше, чем годом ранее. При этом, по статистике, на долю COVID‑19 пришлось 15,5% смертей, то есть коронавирус занял третье место в рейтинге смертоносных болезней после заболеваний системы кровообращения и онкологии. В то же время медицина «застыла» с точки зрения не только практики, но и науки. Петербург всегда считался одним из крупнейших исследовательских центров нашей страны, а открытия здесь совершались даже во время Великой Отечественной войны. А сейчас студентам и интернам, будущим хирургам, не на чем изучать свой предмет — часто не хватает биологического материала, а иными словами — человеческих тел. По словам заведующего кафедрой анатомии Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета им. академика И. П. Павлова доктора медицинских наук и профессора Андрея Акопова, 30–40 лет назад такой проблемы не стояло.
«На младших курсах, да и вообще на протяжении обучения мы имели возможность не только подержать в руках инструменты, но и почувствовать ткани. Сегодня учащиеся большинства медицинских учреждений, в том числе Петербурга, не видят и тем более не могут прикоснуться к биологическому материалу. Да, есть 3D-муляжи и компьютерные программы, но, как считают мои коллеги, использовать только их как-то неполноценно», — сообщил эксперт.
Попытки решить проблему, добавляет наш собеседник, упираются в массу преград.
Юридические тонкости
В 2012 году в России приняли закон, позволяющий в научных и учебных целях передавать невостребованные тела умерших людей в медицинские учреждения, испытывающие в этом потребность. Но правило это, считает Акопов, на практике не работает, поскольку ему, по сути, противоречит другое, касающееся погребения и похоронного дела, принятое еще в 1996‑м. Оно гарантирует погребение усопших, у которых нет ни супругов, ни детей, ни близких родственников, ни друзей, ни законных представителей. Кроме того, в процедуре передачи ученым, исследователям или учащимся тел принимать участие должны не только врачи, но и следственные органы. Сами медицинские учреждения, утверждает эксперт, и рады бы помочь (морги, будем честны, не резиновые), да не могут.
«Невостребованными почти всегда являются тела, находящиеся в стационарах (где и скончались люди). Чаще всего мы имеем дело с патологоанатомами, которые должны согласовать передачу со следственными органами. Загвоздка в том, что первые согласны, а вторые — почти всегда против. Такая позиция объясняется тем, что в будущем, если вдруг вскроются новые обстоятельства смерти человека, может понадобиться судебно-медицинское исследование», — пояснил Андрей Акопов.
Кроме того, не допускается передача невостребованных тел умерших людей, личность которых не установлена, предупреждает партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Екатерина Тягай.
Не подходит
В России существует еще один закон — «Об основах охраны здоровья граждан». Он разрешает использовать тело или органы покойного в научных целях при наличии соответствующего завещания. Но и тут все не просто. Согласно другому закону — «О трансплантации органов и тканей» — в нашей стране действует презумпция на посмертное донорство. Из-за недолгой жизни органов в мертвом теле их должны изымать как можно скорее. Поэтому еще при жизни нужно следовать массе критериев: иметь удовлетворительное состояние здоровья и нормальный вес, отказаться от вскрытия в морге и… умереть ненасильственной смертью. Последнее крайне важно.
«Если тело принадлежит в крайней степени больному человеку или деформировано, анатомия нарушена, и для науки оно уже не подходит», — пояснил Акопов.
Не принято
В конце концов, завещание себя на благо науки, кажется, просто не в нашей культуре. Возможно, делать это просто-напросто не по-христиански. Такая практика, считает Акопов, больше распространена на Западе, где в большинстве своем господствуют католицизм и протестантство. Но, как выяснилось в беседе с основателем и главой Ассоциации православных экспертов и Корпорации православного действия Кириллом Фроловым, РПЦ подобные решения не осуждает:
«Точно могу сказать, что Московский патриархат смертным грехом считает самоубийство. Что касается разрешения на добровольные научные исследования своего тела после смерти, то, на мой взгляд, если это во благо медицины и поможет, например, спасти людей, скажем, от тяжелых заболеваний, — совершенно не грех».
А стоит ли?
Кстати, материальной выгоды для человека, желающего завещать свое тело науке (а также для его родных), полагает Андрей Акопов, никакой. Хотя периодически медикам звонят с вопросом о том, сколько можно получить, завещав свое тело науке. Профессор признался, что с подобными, а также совершенно бескорыстными предложениями на кафедру Первого меда обращаются примерно раз в год. В настоящее время в России регламентирована передача в целях научных исследований лишь невостребованных тел. Более того, пока даже примеров составления соответствующих завещаний в городе не обнаружено: «Пока мы с таким не сталкивались ни разу, и, насколько мне известно, в Петербурге такого еще не было».
