Новость о страшном событии, лично тебя не коснувшемся, в первую очередь вызывает гнев. Долго гневаться нельзя, и следует эмоциональная разрядка. Как правило, в форме ожесточенной иронии — гнев трансформируется в смех.
Именно так было после убийства саратовской школьницы Лизы. Сначала — общественная ярость, требование смертной казни, обличение её противников. Однако, если даже все противники станут сторонниками, мораторий останется. Поэтому дискуссия свернула к более реализуемым инициативам, задача которых — избежать таких трагедий.
Самая спорная родилась на месте происшествия — в Саратове. Тамошний председатель комитета по образованию предложила ввести для учащихся индивидуальные маршруты. Например, ребенок обязан идти в гимназию исключительно по улице Челюскинцев и, если он шел по улице Кузнечной, это повод к разбирательству. Тот же порядок для возвращения. Если возникнет традиционная житейская потребность: зайти в магазин, к бабушке за пирожками, то взрослые обязаны заранее предоставить справку о предстоящем отклонении от маршрута.
Это, можно сказать, позитивная часть. Мэр города распорядился спилить зеленые насаждения — деревья и кустарники, уточнив: «чтобы ни у кого не было мотивации сидеть в траве, за кустами, деревьями».
Понятно, что саратовские инициативы вызвали смех общественности, от сдержанной иронии до кипящего сарказма. Самыми добрыми были предположения, что сметливые школьники станут менять у родителей «магазинные маршрутные листы» на справки о праве погулять с друзьями, без проставленных времени и даты. Большинство комментариев оказались злее, вплоть до хештега «страна-ГУЛАГ». Что же касается идеи вырубить кусты-деревья, то блогеры-урбанисты разумно указали: в странах с современными общественными пространствами — а деревья и кустарники их неотъемлемая часть — криминала меньше, чем на неухоженных пустырях.
И это так. В современных парках вроде московского Зарядья да нашего парка 300-летия маньякам делать нечего. Но, во-первых, при условии, что парк оснащен камерами, освещен, и патрулирование — не фикция. Во-вторых, сделать безопасным парк, как, впрочем, и улицу, по которой ходят школьники, единовременно — невозможно. В Саратове предложили меры, имеющие массу недостатков, но одно достоинство — быструю реализацию и минимум усилий самих чиновников. Впрочем, так как эти меры уже стали общероссийским посмешищем, воплощены.
Не существует ни одной безупречной инициативы, обеспечивающей безопасность. «Неужели эти гаражи еще не снесли?», — спросил кто-то через неделю после трагедии. Действительно, гаражный квартал в современном городе — архаизм. Но если его просто снести, во дворах будут парковаться несколько сотен автомобилей, а это тоже небезопасно.
Вряд ли в современной России предлагается хотя бы одна социальная инициатива, не реализованная (или не отвергнутая) в Европе за последние 50, а то и 100 лет. Увы, равнодушие к чужому опыту приводит или к собственным ошибкам, или — чаще — «поговорить и забыть». До следующей драмы.
