Переезд страшнее пожара
В Михайловском дворце, где расположен Государственный Русский музей (ГРМ), есть два внутренних двора. Они небольшие, посетители их не видят. Когда в конце XIX века дворец решили приспособить под музей, вокруг этих внутренних дворов сделали фондохранилища и служебные кабинеты. Но нынешнее руководство Русского музея такая планировка не устраивает.
Этим летом сотрудникам ГРМ объявили, что грядет большая реконструкция — над одним из дворов выстроят стеклянную крышу и возведут лифт для маломобильных посетителей. Минкульт выделяет на это 17 миллиардов рублей, еще 2,5 миллиарда в кредит дает Международный банк. Но надо поторопиться, пока «инвесторы» не передумали. Никак иначе спешку, с которой руководство музея требует от сотрудников освободить помещения вокруг двора, не объяснить. Переезд нужно закончить к концу года.
— За 130 лет существования музея в фондохранилищах сложился свой микроклимат, в помещения прекрасные условия для хранения предметов, температура и влажность. Даже для икон, которые выполнены на дереве, не страшны отключения отопления весной или, наоборот, его запуск осенью, — рассказывает ведущий научный сотрудник отдела древнерусского искусства Ирина ШАЛИНА. — Сейчас нас заставляют покидать эти помещения. Не всегда и не всем обещают, что можно будет вернуться. Да и сам переезд — это сложно и опасно для экспонатов. Тем более, что зачастую перевозить их предлагают в помещения, где давно не было ремонта, где плесень видна невооруженным глазом.
Шалина и еще 68 сотрудников музея сначала написали письмо директору Русского музея Владимиру Гусеву с просьбой отказаться от реконструкции и переезда, а затем отправили заявление в прокуратуру. Просят принять меры против реконструкции, а также выяснить, как вообще КГИОП выдал разрешение на такие работы (если он вообще, конечно, это делал). По мнению подписавших письмо, такая реконструкция нарушает федеральный закон, запрещающий подобные вторжения в памятники архитектуры.
Авантюра Гусева
— Проблема еще и в том, что мы не можем доверять нынешнему руководству при проведении подобных работ. Все, что ремонтировалось в последние годы в музее — ломается и протекает, — говорит Ирина Шалина.
У сотрудников музея есть сомнения даже насчет строительства лифта для инвалидов. Тут можно было бы попенять, что ради маломобильных людей некоторые неудобства допустимо и потерпеть. Но похоже, что доступная среда в данном случае превращается в варварство. Ради лифта придется сломать стены дворца — шедевра Росси, прорубить новые проходы, установить в них двери-новодел.
— В музее уже есть три подъемника для инвалидов. Их установили, но я ни дня не видела, чтобы они работали, кажется, они тут же сломались или даже не были запущены. Может быть, их отремонтировать, а не делать еще один? — задается вопросом Ирина Шалина.
Пять лет назад масштабная реконструкция прошла еще в одном здании, построенном в Петербурге по проекту Росси — в Главном штабе на Дворцовой площади. Его восточное крыло приспособили под новые выставочные пространства для Эрмитажа.
— Тогда над двором тоже сделали стеклянный купол, а внутри возвели межэтажные перекрытия. Да, это был спорный проект, но Эрмитаж хотя бы получил большие выставочные площади. А что получим мы? Нам это толком даже не объяснили. Сервизный двор, который собираются накрывать стеклянной крышей — это площадка 12 на 14 метров. Там якобы хотят сделать лекторий. Зачем? Их у музея и так четыре. Два из них постоянно сдаются в аренду и мы ими не пользуемся. Будет еще один для сдачи в аренду? — недоумевает Шалина.
В то, что прокуратура поможет и остановит реконструкцию, активисты музейного движения сопротивления не очень верят. Поэтому тихо пакуют ценности и свои документы и думают, как хотя бы минимизировать ущерб от затеянной Владимиром Гусевым «реконструкции».
КСТАТИ
Куда переедет Айвазовский?
Переезд скажется не только на работе музейщиков, которым нужно будет как-то совмещать перемещение ценностей с организацией выставок и научным трудом. По словам сотрудников ГРМ, на время реконструкции будет закрыта и часть выставочных залов. Скорее всего, полтора-два года нельзя будет увидеть работы Айвазовского, Репина, Сурикова, Брюллова. Возможно, их временно разместят в других помещения. Но руководство музея почему-то не считает нужным сообщать, куда денутся живописные шедевры и можно ли будет их увидеть в ближайшие годы.
