Незаметная звезда
— Как реагируют одногруппники и преподаватели на знаменитость в стенах вуза?
— У нас небольшая группа: в ней всего 12 человек. И поскольку не все присутствуют очно, то, мне кажется, никто не обращает внимания (на мою известность. — Прим. ред.). Чему я очень рада. Не хочется никакого внимания к своей персоне, когда погружена в учебный процесс. Он мне бесконечно интересен.
— Вы давно интересуетесь культурой Индии, создали проект, посвященный этнической музыке. Как коллеги по цеху, с которыми вы работали, относятся к вашему переходу в такую своеобразную нишу?
— Я не знаю, как они относятся. И мне это не столь важно, наверное, потому что некогда об этом думать. Те, с кем успеваю пересечься и разговориться, выражают восторг и большую симпатию. Недавно в Петербурге случайно встретила Дениса Клявера: мы репетировали на одной базе в соседних помещениях. Я готовилась к выступлению на этническом фестивале, он — к сольному концерту. После репетиции он заглянул ко мне и говорит: «О, так это ты! А я слышу — такая крутая музыка!» Он выразил свое восхищение, поддержал меня. Это очень приятно. Девочки из группы «Фабрика», мои бывшие коллеги, тоже поддерживают меня. Ничего негативного от них не слышала. Музыка у нас очень классная. Качественная и на хорошем уровне. Дальше уже дело вкуса.
Много мяса — токсично
— 13 октября исполнилось 23 года с выхода в эфир «Фабрики звезд». С кем из участников проекта вы поддерживаете отношения?
— С девочками (из группы «Фабрика». — Прим. ред.) у меня теплые отношения, хотя не так часто мы встречаемся. К сожалению, у нас уже слишком давно не было отдельных посиделок: чтобы только мы втроем, просто и по-девичьи. А уже столько всего в жизни каждой произошло. Все замуж повыходили. У нас с Сашкой [Савельевой] по ребеночку родилось. Хотелось бы, конечно, обо всем и просто о жизни за чаем поговорить. Хочу это все организовать: домой ее позвать или куда-нибудь. Юля Паршута мне очень симпатична. Не то чтобы мы дружили, но она мне просто нравится как человек и артист. Периодически «лайки» ставлю или пишу. Так мы общаемся.
— Вы кавказская девушка, замужем за итальянцем, и оба вегетарианцы. В привычных для вас традиционных кухнях множество мясных блюд. Вы готовите их, меняя рецептуру, или предпочитаете кухни других стран?
— Это большое заблуждение, что только на мясе они основаны. В итальянской как минимум много вариаций пасты, пиццы, великолепных салатов и супов. В кавказской кухне немало блюд с бобами: пхали (закуска из измельченных овощей и зелени) и лобио — из грузинской кухни. И моя национальная кухня (Сати — кабардинка. — Прим. ред.) тоже имеет интересные вариации. Мясо никогда люди не ели в таких количествах, как сейчас. Собственно, потому теперь столько болезней. Его нельзя так много есть — это очень токсично. Употреблять мясо нужно очень дозированно.
Удивившая Моди
— Ходили слухи, что вы хотели построить индуистский храм в Москве за свой счет. Это правда? Если да, то каким был бы этот храм?
— Хотелось бы мне, чтобы мои финансовые возможности соответствовали такому слуху и я смогла построить большой индуистский храм. Размером с Кремль. Но нет, это неправда. Таких возможностей нет. Не волнуйтесь, у меня все хорошо и всего хватает. А храм как-нибудь и без меня построится… Полагаю, слух появился 10 лет назад, во время визита в Россию премьер-министра Индии Нарендры Моди. Его встречали концертной программой, на которую меня в посольство любезно пригласили, чтобы я исполнила мантры. Перед выходом на сцену у меня была возможность рукопожатия и короткого общения с господином Моди. Я ему рассказала, что в Москве довольно много последователей индуистской традиции, но нет ни одного храма, и как было бы замечательно, если бы таковой был построен. Премьер-министра впечатлило мое пение и бэкграунд — девушка из мусульманской семьи, известная поп-певица поет мантры, да еще так компетентно. Ему понравилось произношение, мое понимание того, что я делаю и о чем пою.
Позднее он уделил в одной своей речи добрые пять минут моей персоне: видео разлетелось по всей Индии. И следующие лет 5–7 меня там узнавали и спрашивали: «Вы та самая, про которую говорил господин Моди?» И при этом мне чуть ли не кланялись в ноги.
Я слышала, что индийской диаспоре выделили землю и дали официальное разрешение на строительство храма в Москве, чему я очень рада. Это правильно по отношению к дружественному народу и имеет большое значение со стратегической и политической точки зрения. Для индуистов важно, чтобы в стране, где они ведут бизнес, было святилище. У них есть традиция, о которой большинство россиян не знают: тело усопшего должны принести к порогу храма. Без этого оно не может быть погребено. И это, я полагаю, одна из весомых причин, почему у нас не происходит бизнес-сотрудничества или партнерства с Индией. Индуисты не могут надолго здесь задерживаться. В их стране везде установлены божества, как у нас крестики и иконы можно увидеть в такси, кабинетах чиновников и вообще где угодно. Индуистам представляется невозможным приехать туда, где им в духовно-религиозном отношении не за что зацепиться. Я теперь погружена в эти темы — они связаны и с моей учебой, — поэтому знаю, о чем говорю.
— Раньше вы вели занятия по йоге. Известность не мешала? Как ученики относились к тому, что вы представительница шоу-бизнеса?
— Я скоро возобновлю занятия. Но должна уточнить, что это не та йога, которая вам, возможно, представляется как гимнастика на коврике. Это комплекс медитативных техник, который называется Atma Kriya Yoga. Я с 2016 года являюсь преподавателем и с тех пор примерно раз в 2–3 месяца провожу курсы. У меня уже сотни студентов. Группы я набираю небольшие, до 20 человек. Ко мне не приходят случайные зеваки, которые сидели бы и пялились на меня, как на селебрити с экрана. Мои ученики — люди, которые давно следят за происходящими в моей жизни трансформациями, духовной составляющей: они понимают, что я могу им дать нечто действительно ценное. Перед тем как взять новичков на семинар, мы проводим достаточно глубокие собеседования, чтобы отсеять неготовых.
«Первый час жизни малыша — золотой»
— Участник первой «Фабрики звезд» Михаил Гребенщиков утверждает, что ему во время съемок привозили мешки денег от бизнесменов, чтобы он организовал им свидание с вами. Как вы относились к подобного рода вниманию?
— Это еще один странный слух. Отвечу на него шуткой. Либо Миша сострил, либо мешки денег себе присвоил, потому что свиданий с какими-либо бизнесменами не состоялось. И теперь вопрос: «А где же деньги, Миша?» Вообще, конечно, было внимание. До сих пор есть, но не столь значительное, потому что я больше не появляюсь в тусовке. Она мне уже давно неинтересна. Да и некогда. Хотя иногда я с радостью выхожу на какое-то светское событие: люблю нарядиться, посмотреть на красивых людей, поздороваться с теми, кого давно не видела. Конечно же, в те годы безумные — начало 2000‑х — это была очень актуальная история, когда мы, девичьи группы, выступали перед различными компаниями — это были корпоративы, — и на них разное было. Да, многие хотели познакомиться. Было бы странно, если бы такого не было.
— В прошлом году пресса писала о том, что вы выбрали «лотосовые роды», при которых пуповину не перерезают, а дают «отпасть» естественным путем… Опять выдумка? А если нет, сохранили пуповину или плаценту на память, как делают многие современные матери?
— Это очередная бредня и сплетня. Давайте я поясню, чтобы люди перестали такую чепуху распространять. Вы можете себе представить, чтобы в одном из лучших клинических госпиталей страны, — где я рожала, — я бы неделю везде таскала с собой ребенка, ожидая, когда высохнет и отпадет пуповина? «Лотосовые роды» — это образное название. Суть в том, что первый час жизни малыша — золотой. Он дается ребенку, чтобы все микроэлементы перешли к нему. Пуповину обрезают, когда она полностью перестанет пульсировать. Говорят, для этого и 20 минут достаточно, но предпочтительнее подождать. Спустя этот золотой час после родов мой муж подошел и торжественно перерезал пуповину. Нет, мы не ждали, пока она отсохнет: извините, это неделя как минимум. И мы не храним ее на память, я не из тех мам. Плацента также успешно утилизирована по всем правилам.
— Вы планируете возвращение в поп-музыку или связываете свое будущее с религиозной и этнической музыкой?
— Не позиционирую свою музыку как религиозную. Это этническая электронная музыка. Данный проект создан и существует как архаическое наследие разных народов мира на разных языках. Да, в большей степени преобладает санскрит и ведические мантры, но это однозначно духовная музыка.. Я с крайней осторожностью обращаюсь со словом «религия» и вас к этому призываю.
